Ее охватило странное ощущение опустошенности. Она еще не понимала, куда клонит принц, не знала, как реагировать, и была в смятении.
— Иннельда, вам тридцать два года и вы не замужем, — продолжал он. — Ходят слухи — извините, что упоминаю об этом, — будто у вас сотня любовников, но я-то знаю наверняка — это ложь. И поэтому говорю прямо: вам давно пора выйти замуж.
— И вы полагаете, — молвила она чуть изменившимся голосом, — что мне надлежит собрать со всей страны молодых людей, дабы они совершали поступки отчаянной храбрости, и выйти замуж за того, кто сумеет приготовить самый вкусный сливовый пудинг?
— Совсем не обязательно, — спокойно заметил принц. — Вы уже влюблены.
Сидящие за столом министры зашевелились, расцвели в дружелюбных улыбках.
— Ваше величество, — начал один, — это самая приятная из всех новостей… — И внезапно замолчал — должно быть, увидел выражение ее лица.
Она вела себя так, как будто не замечала реакции окружающих.
— Принц, я поражена. И кто же этот счастливчик?
— Вероятно, один из самых грозных мужчин, каких я встречал, пленяющий своей энергией и вполне достойный вашей руки. Он появился во дворце около восьми месяцев назад и сразу же покорил вас, но, к сожалению, из-за его прошлого, если принимать во внимание политику, в вашем сознании возник конфликт между вполне естественными желаниями и навязчивыми идеями.
Теперь она поняла, о ком толкует принц, и попыталась сбить его с толку.
— Уж не говорите ли вы о том молодом человеке, которого два месяца назад я приказала повесить, а потом помиловала?
— Признаюсь, — улыбнулся принц дель Куртин, — меня очень удивило тогда ваше бурно выраженное предубеждение против него, но ведь оно не более чем проявление столь же бурного конфликта, происходившего в вашем сознании.
Иннельда холодно ответила:
— Насколько я помню, вы, кажется, не слишком возражали против смертного приговора.
— Просто был в замешательстве. Я генетически предан вашей персоне, и ваши уверенные суждения о нем смутили меня. Только потом сообразил, как удивительно все совпадает.
— Вы считаете, что я покривила душой, когда отдавала приказ?
— В этом мире люди постоянно изничтожают своих любимых. Они даже кончают жизнь самоубийством, то есть сводят счеты с самими собой, кого любят больше жизни.
— Ну и какое это имеет отношение к конфликту в моем сознании, который превращает меня в строптивую женщину?
— Еще тогда вы мне рассказали, что обещали капитану Хедроку… — Она вся подобралась, когда это имя было наконец произнесено. — Ну да, обещали призвать его во дворец через два месяца. Время прошло, а вы никак не можете решиться.
— Не хотите ли сказать, что моя любовь поугасла?
— Нет. — Он был терпелив. — Вы вдруг поняли, что, если пригласите его, ваш зов теперь, по прошествии этих месяцев, скажет гораздо больше, чем в момент обещания. Вы полагаете, что это будет равнозначно признанию.
Иннельда встала.
— Джентльмены, — сказала она с легкой снисходительной улыбкой, — выводы кузена — для меня откровение. Я уверена, что он хочет добра, и по всей вероятности было бы неплохо выйти замуж. Но, признаюсь как на духу, никогда не помышляла о капитане Хедроке, которому до конца его дней пришлось бы выслушивать мое ворчание. К несчастью, есть еще причина, по какой я не решаюсь выйти замуж, и поэтому к конфликту, упомянутому принцем, нужно добавить еще один. Я…
Тут возле ее кресла ожил телестат.
— Ваше величество, только что Высший Совет Торгового Дома оружейников сделал заявление в связи с великаном.
Императрица опустилась в кресло. Ей стало не по себе: как она могла упустить из виду это непонятное чудище, крушащее все на своем пути без видимого смысла?! Она вцепилась в край длинного стола.
— Я ознакомлюсь с заявлением позже. О чем там речь?
После некоторой паузы заговорил другой, более густой голос:
— Совет Торгового Дома только что выступил с заявлением, в котором осуждает действия стопятидесятифутового великана, стеревшего с лица земли деловые кварталы городов Динар и Лентон. В заявлении, как абсолютно безосновательные, опровергаются слухи, будто великан — изобретение Торгового Дома, и дается заверение приложить все силы для его поимки. Как сообщалось раньше, великан побежал…
Резким щелчком императрица выключила телестат.
— Джентльмены, — сказала она, — я полагаю, всем вам необходимо вернуться на свои рабочие места и быть наготове. Государство в опасности! И на этот раз, — она пристально посмотрела на кузена, — на этот раз, кажется, помимо моей недоброй воли. Всего хорошего, джентльмены, — резко закончила она.
По этикету члены кабинета оставались на местах, пока императрица не вышла из зала заседания.
Вернувшись в свои покои, она выждала несколько минут, затем вызвала по телестату принца дель Куртина. Почти сразу же его лицо появилось на экране. Во взгляде был вопрос.
— Сумасшедший? — спросил он.
— Конечно нет. Ты же знаешь. Есть ли сведения, чего он добивается?
— Требует показать межзвездный суперлайнер.
— О! Тогда это Торговый Дом!
Принц покачал головой.
— Не думаю, Иннельда, — сказал он серьезно. — Несколько минут назад Торговый Дом выступил со вторым заявлением, по-видимому, понимая, что его пропагандистская кампания шестинедельной давности перекликается с требованием великана. Авторы заявления хотят, чтобы ты продемонстрировала суперлайнер, но отрицают какую-либо связь с великаном и опять предлагают помощь в его поимке.
— На первый взгляд их отмежевание смехотворно.
Принц дель Куртин более трезво оценивал обстановку:
— Иннельда, если этот великан и дальше будет все крушить, тебе придется что-то делать, а не только пререкаться с Торговым Домом.
— Ты придешь завтракать? — спросила она.
— Нет, я лечу в Динар.
Она с тревогой смотрела на него.
— Береги себя, кузен.
— Ну, полно, я не горю желанием погибнуть.
Она вдруг рассмеялась:
— Нисколько в этом не сомневаюсь! Расскажешь мне позже, зачем ты летишь.
— А здесь никакого секрета нет. Меня пригласил воздушный флот. Полагаю, нужен высокопоставленный свидетель, чтобы потом их не обвиняли в упущениях. Дескать, мы сделали все, что могли. Пока! — закончил он разговор.
— До свидания, — сказала Иннельда и отключила связь.
Она устала и прилегла на час. Должно быть, задремала, так как очнулась от звука личного телестата, стоящего у кровати. Это был принц дель Куртин.
— Иннельда, ты следишь за продвижением великана? — с большой тревогой поинтересовался он.
Ей вдруг стало все безразлично. Никак не могла поверить, что этим утром ни с того ни с сего возникла опасность и вот уже угрожает самому существованию Айшеров.
— Что-нибудь экстраординарное? — спросила она, наконец справившись с собой. — Я была занята.
— Тридцать четыре города, Иннельда. Убит один человек, и тот по чистой случайности. Но имей в виду, это очень серьезно, тут не до шуток. Континент начинает волноваться, скоро будет походить на разворошенный муравейник. Великан сокрушил только малые компании, большие не тронул. Поползли слухи, и я считаю, никакая пропаганда не поможет, пока эта бестия на свободе. — Затем вдруг спросил: — Ты что, действительно прячешь межзвездный суперлайнер? В этом есть хоть капля правды?
Иннельда ответила не сразу.
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что, если это правда, — сказал он озабоченно, — если это объясняет появление великана, то мой тебе совет — обдумай досконально, как бы поизящнее придать гласности свою тайну. Еще один день подобной активности, и тебе конец.
— Ну, мой дорогой, — промолвила она с холодной решимостью, — если будет нужно, я и сто дней выдержу. А если межзвездный суперлайнер все-таки существует, то при данных обстоятельствах Дом Айшеров сделает все возможное, чтобы его уничтожить.
— Почему?
— Потому что, — ее голос зазвенел, — население Земли с ужасающей быстротой разлетится в разные стороны. Через двести лет на сотнях планет появятся тысячи самозваных королевских семей с суверенными правительствами, которые того и жди кинутся воевать, как это делали короли и диктаторы в старые времена. Они будут с ненавистью относиться к нашим потомкам, представителям древнего Дома Айшеров, чье физическое существование уже само по себе станет для них укором, постоянным напоминанием о смехотворности их притязаний на власть. Жизнь на Земле превратится в ад, пойдут нескончаемые войны против других звездных систем.
