– Не касаются?! – эхом отозвалась Энн. – Мой сын и моя лучшая «подруга» начинают жить вместе, а меня это не касается?!
– Дело не в этом, а в том, что ты посмела наброситься на Николь с кулаками. И не надо отрицать. Я своими глазами видел синяки на ее теле. Кстати, она мне об этом ничего не сказала. И вообще, не надо держать меня за идиота.
– А кто же ты, если не идиот? – выпалила она и тут же прикусила язык. Ей очень не хотелось вконец портить отношения с сыном. – Поешь перед уходом, – примирительно предложила она.
– Благодарю, я сыт.
– В таком случае выпей кофе. Я уже заварила.
Пол устало опустился на стул и отхлебнул горячей темной жидкости. Мать была бледна и подавленна, и ему стало жаль ее. Конечно, она ни в чем не виновата, и ее можно понять.
– Как бы то ни было, – с расстановкой произнесла Энн, – я сама во всем виновата. Николь много лет была моей лучшей подругой, но не могу сказать, что я всегда восхищалась ее человеческими качествами. Возможно, мне стоило раньше рассказать тебе о ее эгоистической натуре…
Пол громко ударил чашкой по столу.
– И слышать ничего не хочу! Сейчас ты черт знает что придумаешь, лишь бы нас разлучить. Но у тебя ничего не выйдет. Ты можешь разлучить только нас с тобой.
– Когда Николь еще жила в своей старой студии, – невозмутимо продолжала Энн, – я часто забегала ее навестить. И вот однажды стала свидетельницей жуткой сцены: Эдвард у меня вручал Гилфорду Силверсмиту, известному в художественных кругах дилеру, одну из скульптур Николь в качестве взятки за благоприятный отзыв о ее работах на очередной выставке. И все это, несомненно, произошло по наущению самой Николь.
– Не верю ни единому твоему слову, – спокойно отреагировал Пол.
– Значит, ты считаешь, что я все это придумала?
– После того как ты набросилась на нее с кулаками, думаю, ты способна на все.
– Хорошо, спроси Николь, – уверенным тоном произнесла Энн. – Спроси свою любовницу о том, что произошло с ее скульптурой. До сих пор она стоит у меня перед глазами – статуэтка обнаженной женщины, выполненная из мягкого металла и украшенная незатейливой резьбой.
Пол медленно встал и направился к двери.
– Ты меня не убедила. И вообще я узнал много нехороших черт твоего характера, о существовании которых ранее не подозревал. Слава Богу, что я влюбился в замечательную женщину, которая отличается от тебя добрым нравом и, что самое важное, вдохновляет меня на истинное творчество.
Услышав эти восторженные отзывы о своей бывшей подруге, Энн взбеленилась и хотела было отвесить сыну пощечину, но вовремя сдержалась.
– А как ты думаешь, почему Николь вышла замуж за Эдварда Харрингтона, известного коллекционера и очень богатого человека, который к тому же намного старше ее? Это что, случайное совпадение? Л ведь она часто сетовала, что он не понимает ее и не ценит ее творчество! Думаешь, случайно этот Силверсмит дал весьма хвалебный отзыв о работе человека, которого видел впервые в жизни? Она выжала из мужа все, что ей было нужно, а потом бросила, как использованную перчатку…
Пол подхватил чемодан и быстро зашагал к двери.
– Ты ничего не хочешь слышать о своей любовнице, потому что чувствуешь, что я права!
***
Большую часть ночи Эдвард не сомкнул глаз и только под утро немного задремал. Проснулся он, когда солнце уже стояло высоко, и, приняв холодный душ и выпив чашку крепкого кофе, немного взбодрился, хотя и чувствовал себя совершенно разбитым.
– Джулия, где ты шлялась всю ночь, черт возьми? – возмущенно спросил он, ворвавшись в ее комнату.
Дочь вперилась в него своими огромными, слегка удивленными и совершенно невинными глазами.
– Задержалась на вечеринке у своей подруги Моники и решила там заночевать.
– Хорошо, – облегченно вздохнул Эдвард, сохраняя строгое выражение лица. – Но в следующий раз обязательно предупреждай меня, если вздумаешь задержаться после полуночи. И потом тебе не стоит болтаться по ночам после двенадцати, ясно?
На лице Джулии появилась язвительная ухмылка.
– Ты почему-то стал слишком заботливым, папа.
– Не почему-то, а по вполне понятным для любого нормального человека причинам, – назидательно произнес тот. – Просто раньше я во всем доверял твоей матери, а сейчас мне самому приходится следить за тобой.
Джулию его слова нисколько не убедили. Она прекрасно знала, что отца беспокоит только то, что ночью могут позвонить из полиции и вынудить к неприятным объяснениям, в остальном же его не заботило времяпровождение дочери.
После беседы с Джулией Эдвард направился в кабинет и позвонил своему адвокату.
– У меня тут возникли некоторые проблемы с женой. Она живет в студии с… с каким-то юным панком и делает вид, что лепит его скульптуру. Так вот, я хочу, чтобы все прошло тихо и без скандала. Чем скорее у нее кончатся деньги, тем лучше. Вот-вот… Совершенно верно. Просто на всякий случай.
Эдвард повесил трубку и постучал пальцем по аппарату. Жена вывернула ему всю душу наизнанку, вот теперь пусть и попробует без него. Неожиданно прозвучавший звонок заставил его вздрогнуть.
– Привет, Эдвард, – послышался в трубке слащаво-приторный голос Энн Лурье. – Полагаю, ты вне себя от всего того, что свалилось на наши головы.
– Да, не скрою, это был не очень приятный сюрприз, – неохотно согласился тот, не желая вдаваться в подробности.
– Вообще-то я сейчас внизу и хотела бы поговорить с тобой, если не возражаешь. Конечно, ты, как всегда, занят, – поспешила добавить она, лишая его возможности отделаться от нее, – но это не отнимет у тебя много времени, обещаю.
Он закрыл глаза и потянулся за сигаретой. Меньше всего ему сейчас хотелось слушать нытье этой старой пройдохи, но он знал по опыту, что она чрезвычайно настырная и не отстанет от него, пока не добьется встречи.
Увидев на пороге непрошеную гостью, он был крайне удивлен ее внешним видом. Она и раньше не казалась ему моложавой, а сейчас и вовсе выглядела на все пятьдесят и чем-то напоминала выгоревший на солнце и изрядно потрепанный американский флаг.
– Энн, ты неплохо выглядишь, – соврал он, изобразив на лице приветливую улыбку.
