Я запила таблетку анальгина желудочной микстурой и надела жакет и брюки, которые, хоть и не очень сочетались между собой, неплохо сидели на моих тогдашних мощах. Синий кардиган, не слишком игривый конский хвост и несколько поношенные туфли без каблуков довершили мой облик. Нельзя сказать, что я смотрелась великолепно, на самом деле скорее страшновато, но я полагала, что этого достаточно. «Не могут же они принять меня или отказать, ориентируясь только на то, как я одета», — помнится, думала я тогда. Похоже, я была едва в состоянии соображать.
Я пришла к одиннадцати часам, точно в назначенное время, и не чувствовала никакого волнения, пока не натолкнулась на вереницу длинноногих, неимоверно стройных девиц, ожидавших лифта. (Ох уж эти лифты!) «Глубокий вдох, потом выдох, — напомнила я себе. — Ты сумеешь. У тебя все получится».
«Да, разумеется, я бы хотела работать в журнале „Отклик“. Безусловно, „На слуху“ мне вполне подходит. О, что вы сказали? Мне предстоит выбрать? В таком случае мне нужны сутки, чтобы обдумать ваше предложение и приглашение от журнала „Ваш дом“. Восхитительно!»
Спустя некоторое время я прикрепила довольно непритязательную «гостевую» карточку к моему довольно непритязательному псевдокостюму (я не скоро узнала, что люди осведомленные просто наклеивают эти карточки на свои кейсы или вообще тут же их выбрасывают, и только растяпы-неудачники на самом деле носят их). После этого я направилась к лифтам. А потом… я вошла внутрь. Все выше, выше и выше, пронзая пространство и время, возносясь к вершинам безграничной сексуальности, стремилась я… в отдел кадров.
Во время этого бесшумного перелета я позволила себе немного расслабиться. Насыщенный аромат духов смешивался в этих лифтах с запахом дорогой кожи, и это создавало в них почти эротическую атмосферу. Мы скользили между этажами, останавливаясь, чтобы дать выйти красоткам из «Шика», «Мантры», «На слуху» и «Кокетки». Двери раскрывались почтительно, без единого звука, и я видела белоснежные приемные. На шикарную, простых и благородных линий мебель было страшно присесть; казалось, что стоит кому-нибудь — не дай Бог! — плюнуть, как она в ужасе закричит. На стенах при входе чернели названия журналов, и каждая надпись была легкоузнаваема. Внутренние помещения редакций прятались за массивными дверями из матового стекла. Это были названия, знакомые каждому американцу, но никому из американцев и в голову бы не пришло, что все это вертится, крутится, варится под крышкой одного гигантского котла.
Признаться, самое впечатляющее, чем мне до сих пор приходилось заниматься, — это торговать мороженым, однако я достаточно наслушалась рассказов друзей, уже получивших работу, и знала, что настоящая деловая жизнь — нечто совсем иное. Здесь не было отвратительных флюоресцентных ламп и ковровых покрытий, на которых не видна грязь. Вместо вечно неряшливых секретарш всем заправляли элегантно одетые ухоженные девочки с высокими скулами. И в помине не было извечных офисных принадлежностей — органайзеров, корзин для мусора, книг, — их просто не существовало. Я во все глаза смотрела на пролетающее мимо меня белое великолепие, пока — через шесть этажей — не услышала голоса.
— Она. Просто. Стерва. Ну не могу я с ней больше. А кто смог бы? Нет, правда, ну кто такое вынесет? — свистящим шепотом говорила девушка двадцати с небольшим в юбке из змеиной кожи и маечке с глубоким вырезом, больше подходившей для отвязной вечеринки в «Лотосе», чем для офиса (тем более зимой).
— Я знаю. Зна-а-аю. Ты и не представляешь, что мне пришлось вынести в последние шесть месяцев. Ну конечно, она стерва. Да еще у нее такой ужасный вкус, — согласилась ее подруга, энергично тряся очаровательными кудряшками.
К счастью, я уже приехала, и дверь лифта мягко отворилась. Интересно, думала я, если сравнить здешнюю атмосферу с обычной замкнутой жизнью старшеклассницы, неизвестно, что окажется лучше. Можно ли сказать, что все это будоражит и подстегивает воображение? Вряд ли дело в этом. Правда ли, что это приятная, доставляющая радость работа? Нет, конечно же, нет. Но если вы ищете нечто утонченное, изысканное до извращения и стильное до душевных судорог, «Элиас-Кларк» — как раз то, что вам нужно.
Великолепные драгоценности и безупречный макияж секретарши в отделе кадров нисколько не помогли побороть овладевшее мной чувство собственной неуместности. Девушка попросила меня присесть и «не стесняться, смотреть журналы». Я же вместо этого с маниакальным упорством старалась запомнить имена всех ведущих редакторов, словно мне предстоял экзамен. Ха! Я уже знала Стивена Александера из «Отклика», и мне не составило труда запомнить Таннера Майкла из «На слуху». Больше ничего интересного в журналах я не обнаружила. Тем лучше.
Невысокая худощавая женщина представилась Шэрон.
— Значит, вы хотите работать в журнале? — спросила она, когда мы шли мимо шеренги похожих одна на другую длинноногих девиц в ее несколько безликий и холодный кабинет. — Это не так-то легко сразу после университета. Столько желающих получить здесь работу! А вакантных мест очень мало. И места эти не слишком высокооплачиваемы — надеюсь, вы меня понимаете.
Я посмотрела на свой дешевый костюм и очень неудачные туфли и спросила себя, зачем я вообще все это затеяла. Мне не терпелось вернуться на мой диванчик и, прихватив побольше чипсов с сыром и сигарет, проваляться на нем недельки две. Погруженная в эти мысли, я едва услышала, как она негромко произнесла:
— Но как раз сейчас есть одна замечательная возможность. Конечно, это ненадолго.
Хм… Я насторожилась и попыталась поймать ее взгляд. Возможность? Ненадолго? Мой мозг бешено работал. Она хочет мне помочь? Я ей нравлюсь? Да я еще и рта не раскрывала, когда я успела ей понравиться? И почему вдруг она стала похожа на торговца автомобилями?
— Дорогая, вы знаете, как зовут главного редактора «Подиума»? — спросила она, первый раз за все время глядя прямо на меня.
Пустота. В памяти абсолютная пустота. Ничто не приходит на ум. Я не могу поверить — это и правда экзамен. Я в жизни не прочла ни одной строчки из «Подиума». Вообще-то так прямо она меня об этом и не спрашивала. Да и кому только интересен «Подиум»: это ведь журнал мод. Боже милосердный, в нем, кажется, вообще нет текста, одни фотографии изнуренных диетой топ-моделей да броская реклама. Несколько мгновений я лихорадочно перебирала в памяти имена и фамилии, которые только что силилась запомнить и которые теперь беспорядочно плясали в моем воспаленном мозгу. В глубине души я была уверена, что знаю это имя, да и кто его не знает? Но в голове у меня была сплошная каша.
— Э-э… знаете ли, мне никак не удается сейчас его вспомнить. Но я знаю его, знаю, конечно же. Просто я… э-э… не могу вспомнить прямо сейчас.
Мгновение она в упор смотрела на меня, ее большие карие глаза изучали мое лицо, которое тотчас покрылось испариной.
— Миранда Пристли, — почти прошептала она, и в голосе ее слышались благоговение и страх, — ее зовут Миранда Пристли.
Последовало молчание. Почти минуту никто из нас не говорил ни слова, но потом Шэрон, должно быть, приняла решение закрыть глаза на мой чудовищный промах. Я не знала тогда, что она уже отчаялась найти еще одну секретаршу для Миранды, не знала, что Миранда имела обыкновение названивать ей днем и ночью и допрашивать о качествах потенциальных кандидаток. Она отчаялась уже подобрать такую кандидатуру, которую не отвергла бы Миранда. И если у меня был — что весьма сомнительно — хоть маленький шанс получить эту работу и, следовательно, освободить ее, значит, я заслуживала внимания.
Шэрон вымученно улыбнулась и сказала, что теперь мне следует поговорить с одной из двух секретарш Миранды. Две секретарши?
— Ну конечно, — подтвердила Шэрон с некоторым раздражением, — Миранде необходимо иметь двух секретарш. Старшую, Элисон, повысили до редактора в «Подиуме», а младшая, Эмили, займет ее место. Остается открытая вакансия. Андреа, я знаю, что вы только что из университета и, возможно, не вполне знакомы с внутренними делами журнального мира, — она сделала многозначительную паузу, подыскивая нужное слово, — но я чувствую, что это мой долг, моя обязанность, рассказать, что за перспективы открываются перед вами. Миранда Пристли, — она снова сделала паузу, словно мысленно склоняясь перед обладательницей этого имени, — Миранда Пристли — самая влиятельная женщина в модной индустрии и, несомненно, одна из самых известных в мире редакторов модных журналов. В мире! Быть рядом с ней в ее работе, встречаться со знаменитыми авторами и топ-моделями, помогать ей и разделять ее успех — каждый божий день… о, стоит ли говорить о том, что миллионы девушек готовы на все, чтобы заполучить такую работу!
