Последние слова Сёгана заметно сгладили впечатление от его отповеди Лалияну. Генералам нравилось, что другие миры учатся по-новому смотреть на Ньяго. А со временем конструкторы создадут небольшой и лёгкий Диск, который можно будет устанавливать на кораблях... Новое равновесие в Галактике! За это стоило драться.

– Мы слышали, – не унимался Лалиян, – что Ньяро и Крау претендуют на участие в работах с Диском. Они готовы отказаться от доли при разделе трофеев, лишь бы влезть в нашу тайну. Сёган, ты – глаз и мозг Эрке в Триумвирате. Что происходит и какие выводы вы там вынашиваете?

– Это не секрет. Вы обязаны знать, что там было сказано. – Сёган не колебался ни единого мгновения, его ответ был готов. – Никаких разделов, никаких обособлений не будет. Три Града выступали и будут выступать как единая сила. Технология Диска должна стать общей. В том нам примером – высшие миры; они сумели овладеть энергией блистона лишь сообща, иначе бы до сих пор летали на керилене. Но расходы в разработках – поровну! Командование – единое. Кому-то из вас придётся войти в него.

Такой поворот генералов устраивал. Скуп Сёган или щедр, но раскошелиться на Диск ему придётся. А общее участие Трёх Градов в проекте снизит риск нового конца времён.

Заседание окончилось. Сёган остался наедине с Ониго.

– Золотой Луч, твой вариант вброса информации о Диске в международное болото полностью себя оправдал. Знаешь, это не те слова, которые можно проговорить на ходу по мобику. Я хотел лично сказать тебе об этом. Беседовал кое с кем из совета о возможном продвижении...

– Это Ава интригует, – чуть резковато ответил Ониго. – Ей неймётся дать мне генеральские узоры, лишить меня отдела и перетащить в секретную службу совета. «Одному человеку сложно возглавлять две разведки разом!» И не надо! Я останусь в своём отделе, и новых званий прошу мне не предлагать. Пожалуйста, Сёган, не заводи бесед об этом. Иначе я сочту, что мягкие ушки и тебя способны обмурлыкать.

– Ладно, ладно, не сердись. – Сёган примирительно провёл ладонью вдоль его руки, не прикасаясь к ней. – Вернёмся к версии. По факту обнаружения Диска высшие не требуют от нас агентурных данных, которые позволили на него выйти. Как ты и хотел, персону Раха мы не рассекретим.

«И мир всем под Радугой! – тихо порадовался Ониго. – Pax – молодчина, но выставлять Рослого спасителем града – это удар по нашей гордости и одновременно новый шквал слепого обожания Рослых. В таких делах следует соблюдать меру и тактичность. Лучше пусть славят армию в целом, она заслужила, и воздают почести героям, как живым, так и павшим».

– Но остаётся вопрос о другом участнике. – Сёган умел называть предмет разговора так, что он начисто утрачивал конкретные приметы. – У тебя есть какое-нибудь решение на его счёт?

«Ага, переводишь ответственность на меня! а сам только утвердишь, чтобы потом говорить: „Вот. Золотой Луч предложил сделать то-то и то-то, я доверяю его опыту и проницательности...» Но не думай, что я отмолчусь»,

– Нао-братья ручаются за него.

«Сильный ход! – признал Сёган. – Это значит: я бы и рад втихомолку пристукнуть чужака, но тут явились Унгела и Гутойс, а если им не угодишь – или, храни Радуга, оскорбишь! – то возникнет смута, враждебность между нао и советом. А там, глядишь, и толкователи законов чести из других кланов повылезут: „Угута Ониго с Сёганом устроили бесчестный комплот, достоинство нао-братьев унизили. Гнать их обоих с должностей, как запятнавших!" – и так далее. Потомки офицеров, взявших верх в конце времён, весьма щепетильны. Надо шагнуть им навстречу».

Ониго не мог поведать Сёгану, как делегаты нао-братьев обратились к нему с вежливым вопросом. Он принимал их, а плетёнка под ним казалась раскалённой сковородой, но нельзя было и шевельнуться. Да, Золотой Луч – колдун и ответственный сановник высокого ранга, но нао – извечные стражи града, и чем настроить их против себя – лучше сразу подавать в отставку. Иначе съедят и костей не оставят.

«Наш брат Pax пришёл в сознание и спросил: „Жив ли Эксперт Удача? Я своим словом обещал ему награду и льготы. Позаботьтесь, чтобы моё слово исполнилось. Он показал себя славным мстителем за друга, он верен Зелёной церкви, что отстаивает жизнь природы". Хотим убедиться в целости Эксперта. В безопасности ли он?»

«Мы заодно с Унгела. Эксперт Удача рисковал, спасая Гутойс Тими; мы обязаны ему за это».

Выстави их из кабинета – тотчас шум поднимется, и одним шумом дело не закончится. Не говоря уже о том случае, если Эксперта не сыщется среди живых. Сразу вывод: «Угута убили солдата Унгела!» А Унгела – со всеми ветвями – почти мириад кортиков. Мстительные, как Окурки.

– Серьёзное поручительство, – согласился Сёган. – А твоё личное мнение – надёжен ли другой участник? Не предъявляет ли особых требований, не кичится ли заслугой?

– Напротив, он настоятельно просит скрыть его участие.

– Вот как? Нам это выгодно. Думаю, больше не следует чинить ему препятствий.

– Pax, привет! – Счастливый от восхитительного чувства свободы, Форт, забыв о правиле неприкасаемости, чуть не бросился по-федеральному облапить Пятипалого, но тот, хоть и улыбался широко, отстранился от объятий и предупреждающе выставил ладони: «Нет, обниматься не позволю».

– Я надеюсь, с тобой всё в порядке, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Pax. Сам он выглядел вполне сносно, хотя казался немного похудевшим. Ходил он всё так же плавно, движения рук были по-прежнему скупыми и точными, иногда довольно странными для землянина, но Форт заметил одну деталь, которая выдавала пережитые 10 g: Pax редко и неохотно двигал головой, словно нёс на макушке доверху наполненный сосуд с водой и боялся его пролить.

– Ну, ты же в курсе – я довольно устойчив к внешним воздействиям. Впрочем, еду из «Роботеха» и раствор для вливания мне приносили строго по графику артонов.

Глаза их встретились. Pax немного потупился, как бы говоря: «Ну зачем упоминать про вливания, влажные процедуры? всё это слишком интимно!»

«Благоразумный разбойник, как же много в тебе ньягонского!..»

– Вижу, сотрясение мозга наш последний разговор не вытрясло...

– У нас превосходные неврологи. Особенно в Авако, это известный центр международной медицины. Меня выхаживали тамошние специалисты. Восстановление молекулярных основ памяти – одно из их приоритетных направлений. Рад, что тебе помощь авакских врачей не понадобилась...

– Вопросов ко мне стало ещё больше?

– Я не хотел бы их задавать. Если вдруг выяснится, что ты не артон усиленной конструкции, а... нечто качественно иное, это поставило бы всех в весьма неловкое положение. Представь, что у вас объявился человек, сведущий в молекулярной биологии, в Дегейтерах, с навыками военного пилота, нечувствительный к перегрузкам... Я счёл, что кое о чём следует умолчать, чтобы, – улыбка Раха стала чуточку иезуитской, – не вызывать нездорового интереса ни ваших, ни наших спецслужб. Ведь если я верно понял, ты не жаждешь увидеться со своим прежним начальством?

– Я всегда считал, что ты на диво догадливый малый.

– Всё, что я предполагаю вслух, – не более чем домыслы, – тотчас залакировал свои рассуждения Pax. – Мои личные версии, высказывать которые полковнику я воздержался. Есть обстоятельства куда более важные – скажем, моё обязательство о плате и люгере.

– О-о, наконец-то я слышу здравый голос делового контрагента! Плата – это слово ласкает мне сердце. Семьдесят тысяч экю в честных туанских отах. Когда я смогу прижать их к груди? Сгораю от нетерпения. А вопрос о надбавке вы не обсуждали? По-моему, я её заслужил. Напоминаю: ныряние в сифоны, к которому я не приспособлен, плюс к тому – подводные работы высоко оплачиваются...

– Подводные работы?

– Ну, если ты считаешь плавание в дерьме без акваланга плёвым делом... Затем смертельный риск у Диска.

– Кажется, ты говорил, что на тысячу эг тебе плевать.