– Да. Сейчас начнётся война.
– Какая война? – обомлел Форт.
– Операция «Гром», захват Аламбука. Она давно планировалась. Войска уже стянуты. Мы дали сигнал, что у чёрных есть Диск, – значит, война законно обоснована.
– И ты молчал?!..
– Я намекал.
У Форта руки опустились. Как ни уворачивайся от судьбы, она тебя найдёт. Роль запала для массового побоища изначально была заложена в него – и теперь сыграна.
– Да, часы назад не ходят. Сделанного не вернёшь. Настал момент истины, чуешь? Давай взаимно исповедуемся и простим друг другу все обиды... Нет, я не успокоюсь, пока всё здесь не разнесу и не испорчу! Когда эта орава ввалится, управлять им будет нечем. Иначе зачем мы запирались? Для начала вырубим питание...
– Погоди, ничего не делай! Если крушить, то с умом, точечными взрывами. Сперва разберись в назначении приборов, а потом... у меня есть несколько зарядов.
– Я почти всё расшифровал, осталось чуть – и мы займёмся вдумчивым и трезво осмысленным вандализмом. Громить – национальный спорт федералов... Слушай, из этой мышеловки должен быть какой-то выход! хоть малейшая лазейка! Посмотри, а то я половины надписей не понимаю.
– Они на старом, довоенном языке. – Pax стал продвигаться вдоль обоймы запертых дверей, пока Форт изучал пульт. – Истина... да, у меня есть несколько вопросов. Почему закрылись щитовые двери и прибежали дистанты? как это у тебя получается? ещё какая-нибудь неизвестная мне вживлёнка?
– Ну вот, сразу начались намёки, подозрения... Брат землянин, ты много хочешь знать!
– А говоришь – исповедуемся... Я боялся за тебя – как ты выживешь без вливаний питательного раствора, – но вижу, голодовка тебе ничуть не повредила.
– Не будем заниматься допросом в условиях назревающего катаклизма. Слова насчёт исповеди беру обратно. Pax, у меня появилась идея на миллион бассов! – Форт стал уверенно передвигать какие-то ползунки на пульте.
– Не трогай приборы! – Впервые за всё время их знакомства Pax закричал; в новинку было и то, что он навёл на Форта бластер.
– Убери свою пушку.
– Ни к чему не прикасайся!!
– Успокойся и не делай необдуманных движений.
– Если ты ещё что-нибудь там включишь – я стреляю!
– И совершишь ужасную ошибку. Во-первых, стрелять надо не в голову. Во-вторых, даже при выстреле куда следует ты меня не убьёшь, а вот я тебя – убью, причём очень быстро.
– Отойди от пульта, – уже не столь громко продолжил Pax, не опуская, однако, нацеленного бластера. – Ты не смыслишь в этой технике.
– Ошибаешься. Без смысла я бы не нанялся к Папе в эксперты. Его инженеры проэкзаменовали меня и признали вполне компетентным. То есть я умею грамотно обращаться с этим оружием.
– Где? когда ты обучился этому?! опять скажешь – «вызубрил по самоучителю» или «на слух запомнил»?
– О, какой ты неотвязный!.. Так и быть, придётся сознаться – я не раз стрелял из Дегейтера. Это одна из моих профессий. Ноу-хау – «знаю, как», ясно? Да, я расследователь! Если с этим знанием тебе, как безопаснику, будет легче умирать – торжествуй, ты докопался до дна моей души!.. Не мешай мне и не отвлекай.
– Я догадывался... подозревал... – бормотал Pax, со злостью и страхом наблюдая, как Эксперт щёлкает тумблерами, крутит шаровые манипуляторы и изменяет что-то с помощью сенсоров. – Но как это случилось? Как ты вышел на меня и влез в эту акцию? Отвечай! я приказываю!
– Стене приказывай. Мы случайно встретились на Гласной, а потом ты ко мне привязался. По-моему, излишне напоминать, кто кого втянул. Должно быть, нас сблизило согласно плану...
– Какой план? чей?!
– Высший. – Форт стрельнул глазами в потолок. – Тебе не приходилось слышать, что на небе есть отличный план для всех нас? Другого объяснения я не нахожу.
– Скажи мне, что ты делаешь с пультом. – Голос Раха был твёрд и требователен.
– Готовлю Диск к работе. Если ружьё заряжено, оно должно выстрелить.
– Ты не мог раньше видеть такое орудие! не то что нацеливать его!
– Я действую по аналогии. Принципиально все сквозные пушки одинаковы, так что вероятность ошибки мала. И целиться не собираюсь. Прицел – вот. – На миг отвлекшись от работы, Форт указал пластину, где изображение изгибалось, словно хотело свернуться в кольцо. – Луч – не снаряд. Диск, если я верно прочёл его схему, позволяет замкнуть луч в горизонтальной плоскости как тор, фигуру в виде бублика. Наружный диаметр тора будет не меньше четырёхсотой великих саженей – значит, метров семьсот с гаком. Этого хватит. Всё, что внутри тора, получит удар до четверти мириада эг. Вся аппаратура вылетит на ноль, её придется заменять. Конечно, часть приборов экранирована, но экран вряд ли их защитит. Иначе говоря, Диск застрелит сам себя и выйдет из игры. Поэтому, Pax, – ищи выход! Ты крепкий малый, но тысячу эг не выдержишь.
– А ты?
– Я выдержу. Но мне надоело хоронить своих партнёров. Ищи!
– Мотаси Маджух, – обратился к Венцу инженер, – увеличилась закачка энергии в батареи Диска.
– Что это может значить?
– Или они вслепую работают с приборами... или ускоряют подготовку к выстрелу.
– Подорвите токопроводы.
– Тогда мы сами не сможем перезарядить орудие.
Проходческий комбайн вгрызался в стену вершок за вершком. Монтажники как можно быстрей собирали привезённый из города прожигатель породы, но до проникновения в инженерный комплекс было еще далеко. В старину знали, как укреплять подземные сооружения! Серенькая стена съедала сверлящие головки, как пламя – спички; искусственный камень по твёрдости приближался к корабельной броне. Вторая бригада, взобравшись под арку по наспех установленным стремянкам, старалась отключить лазерный занавес, загоравшийся при попытке вскрыть двери.
– Пыхтим, как викус над кладкой икры, – нетерпеливо постукивал ногтями по стволу прожигателя Зурек. – Сперва потеряли время с этим поездом навстречу, потом дистанты... теперь бьёмся в скалу. Да, я слушаю! – В ухо ему затрещала «пуговка». – Что?!. Поднять корабли в воздух. Огонь из всех орудий, не дайте им приблизиться к посадочным площадкам! Прикрыть моего «Скользящего», я буду через четверть часа. Маджух, – тихо сказал он Венцу, – армады Триумвирата пошли в атаку. Здесь нам делать нечего, отправляемся туда. Вы! – позвал он инженеров. – Пробивайтесь изо всех сил. Ты! – Он обернулся к командиру группы захвата. – Ворвётесь – убейте их, но не заденьте приборы.
– Непонятно, что бы это могло значить. – Pax остановился у двери, запертой стальной щеколдой и крупным замком. – Здесь написано: «Эвакуатор». Может, лифт? Но тогда бы так и стояло: «Лифт». Древние военные метили всё очень точно.
– Некогда гадать, – бросил Форт, упоённо колдующий над пультом. – Режь железку и выясни, что там внутри.
Шипение плазмы, прожигающей металл, лязг, стук, быстро удаляющиеся шаги... затем Pax вернулся, но голос его был невесел:
– Там шахта, а в ней вертикально стоит современный бронефлаер.
– Ййесс!! – возликовал Форт, не отрываясь от дела. – Если машина заправлена и на ходу, сейчас мы начнём спасать наши души... сейчас... я почти закончил... ещё немного, и можно удаляться... Это будет самый нормальный поступок из всех, которые мы сегодня совершили. Что кричат люди, когда надо покинуть опасное место? У вас – «Спасём наши души!». У нас – «Спасём свои задницы!». Тут и выясняется, кому что важней.
– Ничего не выйдет. – У Раха было обречённое выражение лица, глаза блуждали. – Шахта перекрыта наверху. Решётки... и, похоже, в оголовке стоит щит от падения посторонних предметов. Наверное, есть и заслоны от грунтовых вод. Не взлетишь. Выяснять коды открытия – слишком долго.
– Не учи бывалого военного пилота!
– Так ты и военный пилот в придачу...
– Да! но я порвал с милитаристами. Можешь внести в досье ещё одну мою тайну – я принадлежу к партии зелёных.
– Каких зелёных?
– Зелёных человечков, little green men. Я как-то забыл тебе сказать, что с некоторых пор уклоняюсь от воинской повинности. Мы, зелёные человечки, не убиваем и другим не позволяем. Иногда громим ларьки и рестораны, где торгуют мясом. Экстремальная террористическая церковь, понимаешь? Я являюсь её тайным адептом... Мы очень мирные и добрые. Но если какая-то гада обидит хоть одну свинку, я буду мстить вплоть до геноцида.
