Он шагал уже около двадцати минут и обошел примерно треть участка, когда ему на глаза попался одинокий охранник, сидевший на небольшом открытом возвышении на стволе упавшего дерева. Это был молодой парень лет двадцати двух, с бледной прыщавой физиономией и жалкими белесыми усиками, торчавшими из-под шлема. Джошуа отвернулся от забора и направился к юнцу, который продолжал сидеть, наблюдая за приближением незнакомца. Джошуа заметил, что охранник не отрывает взгляда от его блестящей карточки.

Подойдя поближе, Джошуа улыбнулся и сказал:

– Привет. Как дела?

– В порядке, – ответил охранник.

– А мне казалось, что вы, ребята, ходите по двое. Где твой напарник? – спросил Джошуа.

Охранник указал пальцем через плечо.

– Ушел к речке справлять большую нужду, – ответил он. – Одна из этих ваших надутых горилл.

– Отлично, – заметил Джошуа и ударил юнца камнем по лицу.

Охранник упал навзничь и сполз со ствола. Джошуа занес камень и ударил еще дважды, только тогда молодой человек замер в неподвижности. Джошуа перевернул тело, снял с него куртку и забрал винтовку.

Бросив камень на землю, Джошуа быстро, но без излишней суеты вернулся к забору. Перебросив через него винтовку, он полез по сетке, ловко и уверенно переставляя ноги и цепляясь руками. Забор был увенчан тремя рядами колючей проволоки. Джошуа накинул на них куртку охранника и подтянулся. Острые шипы проткнули толстую шерстяную ткань и впились в предплечья и колени, но Джошуа ничего не замечал. Он взвился в воздух и, перемахнув через забор, приземлился на четвереньки, немного ошалевший, но невредимый.

Ограда была оборудована электронными датчиками, и сотрудники охраны, как, впрочем, и любой другой человек, посмотревший в нужный момент на соответствующий прибор, уже знали о нарушении границ участка, но Джошуа было наплевать. Он сумел преодолеть забор и попасть внутрь.

Заныли ушибленные при падении руки и ноги, заболели колени и локти, исцарапанные колючками, но Джошуа не обращал на боль ни малейшего внимания. Он легко поднялся с земли, подхватил винтовку, повесил ее на шею, положил на нее руки и пустился в путь.

Территория электростанции была хорошо ухожена и похожа на девственную лесную лужайку. Чтобы как можно быстрее удалиться от забора, Джошуа быстро побежал по парку, поднимаясь в гору.

Где-то в глубине души Джошуа незаметно для него зрел самый настоящий ужас. Что я делаю? Что я натворил? Что со мной случилось? Однако судорожные всплески страха тут же утихли, словно заглушенные могучим передатчиком сигналы радиолюбителя, подавленные обуявшим Джошуа торжественным чувством гордости и наслаждения своими умелыми, ловкими действиями, молниеносным развитием событий и быстротой уверенного продвижения вперед. И все же: что я делаю? Зачем? Впрочем, не важно; главное – быстрота и натиск.

Его красные глаза любовались пейзажем. Какая красивая планета. Где еще во Вселенной найдешь такую пышную зелень? Джошуа взбегал по склону, ощущая в теле юношескую силу и наслаждаясь ею, но, прежде чем он достиг верхушки холма, откуда были видны строения станции, из-за пышных зарослей айвы выступил мужчина.

– Ни шагу дальше! – скомандовал он.

– Вот как? – Джошуа молниеносно вскинул винтовку и без малейших колебаний спустил курок, словно всю жизнь держал в руках оружие. Но вместо выстрела послышался сухой щелчок.

Проклятие! Патрули ходят с незаряженными винтовками! Какая глупость! Бойскауты – и те подготовлены лучше!

Кто этот человек? Отчего я так его ненавижу? Отчего я так испуган и вместе с тем храбр? Как совладать со своими руками, ногами, головой? О Господи! Помоги мне остановиться!

Перед ним стоял крепкий, высокий, широкоплечий и узкобедрый мужчина. На нем были тяжелые башмаки, плотные вельветовые брюки и темная байковая рубашка. Оружия у него, судя по всему, не было.

Как он пробрался на станцию? Как преодолел ограду? Может быть, это один из террористов? Что здесь происходит? Почему я так его ненавижу? Господи, дай мне силы упасть на колени и просить пощады! Спаси меня, Господи, и исцели!

Джошуа быстро шагнул вперед, развернул винтовку, схватил ее обеими руками за ствол, поднял и нанес яростный удар прикладом, метя в голову противника. Тот легко уклонился, вскинул левую руку, и его пальцы сомкнулись на прикладе винтовки подобно медвежьему капкану. Он нырнул вниз, опустился на колено и развернулся по крутой дуге, словно фигурист, заканчивающий выступление на ледовой арене.

Винтовка выскользнула из рук Джошуа, срывая кожу с его ладоней, а мужчина, завладев оружием, вскочил на ноги, выпятил челюсть и устремил на противника свинцовый взгляд. Не колеблясь ни секунды, Джошуа повернул направо и побежал, перепрыгивая через корни и камни, словно олень, уклоняясь от веток и лавируя среди кустов с легкостью, которой позавидовал бы лучший в мире регбист.

Бежит ли за ним мужчина? Джошуа не оглядывался, сберегая время. Он продолжал бежать, забирая влево и поднимаясь вверх, к станции.

Деревья расступились, обнажая участок с нестриженой травой. Впереди виднелась вершина холма. Джошуа ринулся к ней, и в тот же миг ощутил тяжелый удар, словно ему в поясницу угодило мощное стенобитное ядро. Удар подбросил Джошуа и швырнул его на землю. Оглушенный, он повалился на траву и замер на мгновение. У него перехватило дух.

Боль расползалась по телу, мешая сосредоточиться, но Джошуа не мог терять времени. Не обращая внимания на хрипы в легких, на горящие огнем порезы и ссадины, на мучительную, словно после перелома, боль в пояснице, на слезы, лившиеся рекой из воспаленных глаз, он перекатился на спину, пытаясь встать, и в этот миг увидел своего противника, который поднимался по склону.

«Чем это он меня огрел? Что он делает? Что я делаю? О, избавьте же меня от этого!»

– Тебе меня не остановить! – проскрежетал Джошуа, с трудом проталкивая звуки сквозь стиснутое судорогой горло. – Ты можешь уничтожить это тело, но меня ты не остановишь!

– Я готов останавливать тебя снова и снова, – сказал мужчина, с ненавистью и торжеством глядя на Джошуа сверху вниз. – И всякий раз ты будешь получать очередной урок.

Тело Джошуа охватила боль, какой он не испытывал ни разу в жизни: она сжигала его внутренности, выгибала дугой его хребет и превращала пальцы в подобие скрюченных когтей. Он попытался крикнуть, но едва не захлебнулся чем-то скользким, медленно ползшим по его пищеводу, дрожащему языку и судорожно искривленным губам. Это что-то полезло из его ушей, трепещущих ноздрей, выпученных глаз.

Джошуа снова упал на землю, словно тряпичная кукла, брошенная в разгар игры. Очнувшись от кошмара, он тут же угодил в еще худший кошмар; его голо ва бессильно свесилась на правое плечо, а затуманенные глаза увидели кролика, который мчался потраве и вдруг, высоко подпрыгнув, вспыхнул и упал на землю бесформенным обгорелым комом, дымящейся головешкой.

Джошуа напряг мышцы шеи, повернул голову и посмотрел вверх. Мужчина по-прежнему стоял рядом – огромный, чернеющий на фоне утреннего неба силуэт. Он пытливо озирался по сторонам, что-то выискивая.

– Помогите, – прохрипел Джошуа; издаваемые им звуки едва ли можно было назвать человеческим голосом. – Помогите мне.

Мужчина посмотрел вниз, словно удивляясь тому, что Джошуа еще здесь.

– Да, конечно, – мягко проговорил он и опустился на колено. Подавшись вперед, он протянул руку, с невыразимым состраданием глядя на лежащего перед ним человека. Его огромная теплая ладонь умиротворяюще коснулась лица Джошуа, ласково скользнула вниз, и Джошуа Хардвик испустил дух.