Но сила духа остается в человеке надолго. Она долговечнее физической силы. И именно ей предстоит вести борьбу на всем протяжении нашей дальнейшей жизни. До конца.

В становлении этой внутренней силы, остающейся в нас на всю жизнь, вижу я особый смысл этих усилий.

В этом я вижу основной смысл «двух минут чистого времени»…

Конечно же, эти записки не вместили в себя и десятой доли того, чему я стал свидетелем за долгие годы работы. Дело даже не в тех или иных конкретных фактах или событиях. Скорее в тех идеях, чувствах, впечатлениях, которыми наполнена жизнь в большом спорте. Тем более что спорт необыкновенно подвижен, динамичен, события, в нем происходящие, сменяют друг друга почти мгновенно. Росчерком ярких звезд возникают и исчезают на его небосклоне имена и рекорды. Но общее движение неизменно вверх, неизменно по возрастающей…

А если ты не выбыл из игры и сейчас, если и сейчас продолжаешь работать в этом мире скоростей, секунд и дистанций, еще острее чувствуешь эту быстротечность. И действительно: настоящее, еще, казалось бы, не успев стать настоящим, уже становится прошлым. А уж о прошлом и говорить нечего.

Вроде бы совсем недавно начиналось для нас с Севой Бобровым спортивное детство на сестрорецкой «бочаге», вроде бы еще вчера видел его стремительные прорывы на стадионах страны, а сегодня развернул «Вечерку» и читаю:

«Наследники В. Боброва».

А дальше строчки газетной хроники, каждая из которых наполнена и грустью и гордостью:

«В прошлом сезоне (это о сезоне 1980 года) участники чемпионата СССР впервые разыграли учрежденный Гостелерадио СССР приз памяти (уже памяти) замечательного спортсмена и тренера, капитана сборных команд страны по футболу и хоккею В. М. Боброва…»

Эта награда, учрежденная в память моего друга, предназначалась самой результативной команде. И было необыкновенно приятно и даже символично, что в тот день в Лужниках приз имени Всеволода Михайловича Боброва вручался представителям армейского клуба. Клуба, которому было отдано столько сил, сердца, времени и нервов.

Все в этот день выглядело очень торжественно. Перед началом матча ЦСКА – «Спартак» на арене появились мои давнишние друзья по спорту, по клубным и сборным командам заслуженные мастера спорта, олимпийские чемпионы Александр Иваницкий и Евгений Майоров. Они держали в руках переливающийся в лучах прожекторов приз. Приз, предназначенный спортсменам моего клуба. Моего и его клуба…

Смотрю на Женю Майорова, смотрю на бессменного капитана армейцев Борю Михайлова, принимающего кубок, вижу их улыбки и вижу в них отсвет его улыбки. Ведь Всеволод Бобров был их тренером и наставником в часы их высокого взлета. Спартаковец Женя, например, завоевал свою золотую медаль, когда их команду тренировал Бобров, а Борис дважды завоевывал призы на первенстве мира и Европы, когда Всеволод Михайлович руководил сборной.

Смотрел на ребят. Думал. О нем. О них. Время вносит свои коррективы. И ничего не попишешь. Но есть непреложный закон непрерывности живых нитей жизни, опыта, традиций. Смотрю на своих цээсковцев и думаю о главном: они остаются верны глазному завету своего старого бомбардира – побеждать!

Как-то в автобусе, везущем нас в гостиницу, я оказался рядом с Андреем Петровичем Старостиным. С тем, что из поколения «стариков». Славного поколения. И вдруг слышу слетающие с его губ стихи: «Выходит возраст мой на линию огня. Как дом с порога. Как роман с пролога. Газету начинаю с некролога. Живых друзей все меньше у меня…»

Что ж поделать? Приходит возраст и вот – «газету начинаем с некролога». И все же больше думаем о будущем. О наших ребятах. И спрашиваем себя: передали ли мы им свое мироощущение, научили ли их тому особому критерию правды и справедливости, которым обладали сами, заразили ли их своим оптимизмом, стремлением бороться и побеждать, которое владело нами?

Потому что их победы – это наши победы. Их неудачи – наши неудачи.

С какой же иной целью писались эти записки, если не с целью видеть эту непрерывность жизненной связи?