Ночная вахта.

Она ничем не отличается от дневной – только время другое. Подгоняемая ветром, рожденным от летящих в разные стороны кварков[2], обгоняя свет звезд, остающихся далеко позади, «Красавица» мчалась сквозь пустоту на скорости, которую мог вычислить лишь не ведающий страха интеллект компьютера.

А тем, кто был на борту, корабль казался недвижным, словно он попал в штиль.

Агис пришел на капитанский мостик, встал позади кресла пилота и, заглянув через плечо Спарафучиле, стал смотреть на показания приборов.

– Все в порядке?

– Он летит отлично, – ответил с удовлетворением наемный убийца, откинувшись лениво в кресле.

Он наконец выбрался из кресла, потянулся, разминая тело, которое, казалось, было без костей. Агис недоумевал, как ему удалось просидеть столько часов, не шелохнувшись! Глаз почти не было видно за спутанными волосами, свисавшими со лба. То ли Спарафучиле скрючился в кресле, то ли сгорбился, то ли ссутулился, то ли принял какую-то еще немыслимую позу, во всяком случае, втянув свое тело в кресло, он не изменил позы за все время вахты, длившейся четыре часа. Со стороны могло показаться, что он спит. Но рискнувший пройти мимо него понял бы, что он ошибается.

Агис стоял какое-то время и после того, как убийца встал. Центуриону не хотелось садиться сразу же в кресло пилота, которое освободил Спарафучиле. Оно сохраняло не очень-то приятное тепло его тела, не говоря уже о диком зловонии. Агис предпочитал первые полчаса вахты проводить на ногах.

Спарафучиле усмехнулся, словно прочитал мысли центуриона, и покинул мостик, чтобы заняться своими темными делишками.

Агис с отвращением посмотрел на кресло, налил себе чашку горячего кофе, прислонился к консоли и стал изучать показания приборов.

Вахта была изнурительной, чрезвычайно ответственной, потому леди Мейгри и расписала все время на них троих; несли вахту она сама, Агис и ублюдок: четыре часа дежурства, восемь – отдыха. Агис не сводил взглядах приборов, готовый в случае тревоги немедленно взять управление на себя. Он потягивал кофе, а сам какой-то частью своего сознания, той, что не была связана с их путешествием сквозь время и пространство, позволил себе вернуться туда, где он привык находиться во время подобных перелетов: на борт «Феникса».

Сколько центурион себя помнил, он всегда был солдатом. Хотя понимал, когда-то он им не был. Понимал, что был ребенком, у него были родители, отчий дом, может, собака. Но никаких воспоминаний о тех днях у него не сохранилось. Не потому, что они были горестными и он постарался от них отделаться. Просто они не имели для него никакого значения. Он и имени-то своего настоящего не помнил, ему для этого надо было бы посмотреть свой файл.

Жизнь началась для Агиса, только когда он стал военным. Он был пилотом-асом, благодаря его высокому профессионализму и мужеству его заметил Командующий. Самый торжественный момент в его жизни наступил, когда его принимали в ряды Почетной гвардии. Во второй раз ему суждено было пережить торжественный момент, когда его назначили капитаном этого элитного корпуса.

И он был сейчас, пусть мысленно, а не физически, с центурионами.

«Като отличный командир, – сказал он, обращаясь к светящимся цифрам на экране. – Он будет преданно служить юному королю. Он сможет стать капитаном Дворцовой гвардии короля, перейдя из гвардии Командующего. Я-то вряд ли смог бы на такое решиться. Но сейчас ему предстоит пройти через ад».

Агис представил себе мириады обязанностей, которые должен выполнять капитан, чей король не просто готовится к войне, но к войне в союзе с ненадежными партнерами, против враждебного соседа, воевать ему предстоит на вражеской территории.

Но если все будет хорошо, если они победят противника, закончат войну, Като станет капитаном Дворцовой гвардии; в ночь Революции прежняя была уничтожена. Его ждут почет, слава, богатство, даже перспектива, выйдя в отставку, получить пенсию, подобной милости ему никогда не дождаться в Почетной гвардии Командующего. У Сагана центурион очень редко дослуживался до преклонного возраста.

«Я не дослужу», – подумал Агис с улыбкой.

Кофе остыл, он поставил чашку.

Агис ни о чем не жалел. Напротив, он не представлял себе другой судьбы.

«Что бы ни случилось, победим мы или проиграем, у меня предчувствие, что я буду последним легионером моего повелителя. Что ни делается, все к лучшему. Из Като получится отличный капитан. Да, так лучше».

Успокоившись, Агис сел на остывшее кожаное кресло и целиком погрузился в свои обязанности.

Ночная вахта. Следующая ночь.

Крис отправился в машинное отделение, чтобы сменить одного из своих подчиненных.

Как и Агис, Крис следил за показаниями приборов, за их исправностью. Только показания, за которые он отвечал, касались работы двигателей и компьютеров, обеспечивающих их работу, и в отличие от Агиса Крис со своими помощниками тратил пропасть времени на постоянный ремонт, перестройку и наладку сложных систем.

Киборг прочитал запись последнего вахтенного в судовом журнале, проверил приборы, приказал своим помощникам ложиться спать. Гарри подчинился, Бритт вынырнул откуда-то из глубины отделения, а его сменщик Бернард возник в дверях. Крис держал двоих киборгов на восьмичасовой вахте: они производили инженерные работы.

– Вот уж никогда не думал, – сказал мрачно Бритт, снимая с себя измеритель радиоактивности, которым он проверял, сколько набрал рентген, пока дежурил, – что ты из меня инженера решишь сделать, Крис. Чертовски скучное занятие.

Киборг улыбнулся, покачал головой. Откинувшись в кресле, вытащил из кармана сигару, закурил ее.

– Скоро станет веселей.

– Правда? Знаешь, я от радости лопну, когда доберусь до Коразии, схвачу там какого-нибудь людоеда и задушу в объятиях. Может, даже землю поцелую, по которой он покатится. Покурить не дашь?

Крис выпустил дым.

– А я думал, ты бросил.

– Да, бросил. Спасибо.

– Что касается объятий, то мы именно этим и займемся с коразианцами, когда они к нам заявятся на корабль.

– Ага, Ли мне говорил. Но ведь надо будет сориентироваться вовремя, вдруг они решат нас включить в свое меню?

– Зачем? Леди собирается сказать им, что мы хотим наладить постоянные поставки. «Свежее мясо – прямо на стол».

– Думаешь, они поверят?

– Вполне возможно. Черный рынок человеческого мяса и технологий существует там уже несколько лет. Когда я работал в агентстве, до нас доходили слухи, что им заправляют крупные магнаты. Коразианцы не дураки, хотя думают сообща, одним интеллектом. Сообразят, что от нас будет больше проку, если они договорятся торговать с нами, а не сожрут на обед.

Киборг своим обостренным слухом услышал стук каблуков адонианца и шуршание плаща его дружка.

– Компашка идет, – предупредил он Бритта.

– Кто?

– Смазливый парнишка.

– Иисус Христос! – Бритт переполошился. – Я сматываю удочки. У меня от этого парня мороз по коже бежит.

– Я не ослышался, здесь говорят об обеде? – спросил Рауль, входя в машинное отделение. – Я приготовил сэндвичи.

Он держал в руках, украшенных кольцами и браслетами, коробку с едой и чашки с дымящимся кофе.