Беннетт с обожанием смотрел ему вслед, потом стал вышагивать, как на плацу, по комнате, насвистывая военный марш.

– Но ведь мне не вручили еще официально титул, – запротестовал Дикстер.

– Скоро вручат, – ответил Дайен, вставая из-за стола. – Вас отделяет от него лишь два удара меча по плечам.[5]

– Надеюсь, не гемомеча, – сказал Дикстер, состроив недовольную гримасу при мысли о предстоящих формальностях.

– Нет, это меч моего отца. Его нашли где-то в музее.

– Я не ошибся, я Таска встретил в коридоре? – спросил через минуту Дикстер. – Он не в военной форме.

– Да, Таска.

– Он меня не заметил, куда-то торопился, я не стал его останавливать. Он не будет на церемонии?

– Нет, – лаконично ответил Дайен.

– Простите, – сказал Дикстер.

– Ничего. – Дайен улыбнулся. – Все прекрасно. У него с Нолой будет дюжина кудрявых, веснушчатых детей. Линк потерял половину того, что они заработали до переворота, а Икс-Джей зажал вторую, так что Таску гроша ломаного не досталось. Но он будет счастлив. Абсолютно счастлив.

– Да, – согласился Дикстер. Взглянул на Дайена, хотел что-то добавить, но на ум пришло только «Простите», слово это явно прозвучало бы сейчас не к месту.

– Моя невеста прилетела? – спросил Дайен, видно, по ассоциации.

– Да, Ваше величество, – мрачно ответил Дикстер, – несколько минут назад ее шаттл приземлился. Дворцовая охрана сопровождает ее... и ее мать... во дворец.

Дикстер не собирался делать паузу в этой фразе, но он не жаловал баронессу Ди-Луну и знал, что чувство это взаимное. Он старался скрыть свою враждебность от короля, у которого и так было много проблем.

– Благодарю. Рад, что они благополучно прилетели.

Дикстер не мог разделить эту радость и, побоявшись, что ляпнет какую-нибудь глупость, предпочел ретироваться.

– Если я не могу быть вам ничем полезен, Ваше величество, я откланяюсь, уже много времени, а Беннетту предстоит напялить на меня парадную форму для сегодняшнего торжества...

– Конечно, ступайте. Благодарю за хлопоты, связанные со встречей моей невесты. Благодарю за согласие стать командующим. Я понимаю, эта работа вам не по душе, вы согласились на это только ради меня. Но я лишь вам полностью доверяю. Наш флот – это жизненный нерв галактики.

– Рад служить Вашему величеству, – сказал тихо Дикстер. – Благодарю за предоставленный шанс.

– Я узнал, что вы хотите сделать Уильямса командиром флагманского корабля. Должен сказать, я несколько удивлен. Я не подозревал, что вы ладите.

– Он отличный офицер, Ваше величество. Я ведь понимаю. Он чуть было не отправил меня на тот свет. Он молодой, амбициозный, но после отставки Экса он сможет сделать блистательную карьеру. Я с радостью прислушиваюсь к его советам. Мы уважаем мнения друг друга. Со временем я, может, даже полюблю его.

– Отлично. Я отдам распоряжение насчет его назначения.

Секретарь открыл двери. Легионеры встали по стойке «смирно». Беннетт при виде короля склонился в поклоне, причем делал он это так усердно, что казалось, сейчас переломится в талии на две части.

– Беннетт, – сказал Дайен, стараясь сохранить серьезное выражение, – рад вас видеть.

– Спасибо, Ваше величество. Благодарствую, Ваше величество. – Беннетт выпрямился, как шомпол, подбородок скрылся в воротничке мундира. – Разрешите поздравить вас по случаю вашего бракосочетания.

– Спасибо, Беннетт, – ответил Дайен.

– Вам спасибо, Ваше величество, – сказал Беннетт, щелкая каблуками.

– Нам надо идти, Беннетт, – сказал Дикстер, завидя следующего визитера.

– Слушаю, милорд, – сказал Беннетт.

– Да не обращайтесь ко мне так... – начал было Джон Дикстер, потом вздохнул. Придется привыкать.

– Ваше величество, Медведь Олефский.

– Друг мой! – сказал Дайен, тепло улыбаясь великану.

Пожимая лапищу, в которой утонула его рука, Дайен постарался не обращать внимания на то, что тот перевернул три стула и стол.

Медведь взволнованно смотрел на него.

– Парень, в чем дело? Тебя, что ли, не кормят в этом дворце?

– Но не так, как у вас дома, Медведь.

Дайен старался говорить весело, но слишком сильными были воспоминания, тут же нахлынувшие на него, слишком много боли они причиняли. И голос его в конце фразы совсем пропал. Он отвернулся, чтобы свет не падал ему на лицо.

Любой вежливый придворный немедленно заметил бы смущение и грусть короля, отошел бы от него или хотя бы перевел взгляд с притворным интересом на книги. Олефский, грубовато-добродушный, неотесанный, как горы, которые он так любил, наклонился, положив руки на колени, и стал смотреть в опечаленное лицо короля.

– Эй, парень! Что стряслось? Если тебе хочется полакомиться блюдами, которые готовит моя жена, и ты даже прослезился от этого, я пришлю тебе корабль с гостинцами. Хотя после моих сынков с гулькин нос остается, пожалуй, голодным будешь на остатках с их стола.

Дайен улыбнулся, но не ответил.

– К слову, о моих сынках, – продолжал весело Медведь, – я с ними прикатил. И с Соней. Я хотел, чтобы она засвидетельствовала свое почтение тебе пораньше, но она сказала, что ей надо успеть надеть к церемонии бальное платье. Клянусь, я этого не понимаю, – угрюмо добавил Медведь и начал, как водится, теребить бороду. – А ведь я сколько раз видел, как она выпрыгивала из постели, хватала щит и меч раньше, чем я успевал штаны натянуть. А ради того, чтобы увидеть обычную процедуру, как человеку на голову корону водружают, ей надо несколько часов со своими нарядами возиться – тут подшить, там прогладить, подкраситься, нарумяниться. Чего ради? А в результате я ее не узнаю даже, мягкого места не найдешь у нее, чтобы ущипнуть.

Медведь вздохнул, его вздох пронесся по кабинету, как порыв ветра.

Пока он неторопливо говорил, Дайен успокоился, взял себя в руки.

– Вы всей семьей приехали?

– Ага, – сказал Медведь, пристально наблюдая за Дайеном. – Даже младшенького взяли, он наверняка все горло прокричит на церемонии, позор на нашу голову навлечет. Все... кроме дочки.

Дайен закрыл глаза, горечь пронзила сердце, но он с облегчением услышал эту весть.

Сильная лапа схватила его за плечо, отчего то онемело.

– Эй, парень, – сказал Медведь таким дружелюбным тоном, что просто обезоружил короля. – Я ведь не слепой. Но даже если бы был слепым и глухим, и то бы понял, что происходит.

Дайен молчал, он не мог найти слова, просто с благодарностью положил руку на лапу великана.

– Я обещал вашей дочери жениться на ней. Но не смог сдержать слова. Вы знаете это? – собравшись с духом, сказал он.

Великан грустно покачал головой.

– Да, парень. Я все знаю. Она мне сказала. Камила не умеет хранить секреты, как орел не способен сидеть сложа крылья. Она в тот же вечер нам с матерью сказала.

– Вы знали? – Дайен поднял голову. – Знали в тот день, когда я связал себя обязательствами с Ди-Луной? Вы презираете меня?

– Презираю? – загудел Медведь, отчего на камине задрожали безделушки. – Нет, парень, не презираю. Я сказал тогда сам себе: «Леди Мейгри была права. Дерек Саган был прав. Наконец у нас настоящий король».

– Спасибо, Медведь, – сказал тихо Дайен. – Ваши слова очень много для меня значат, больше, чем вы предполагаете.

– Хватит об этом. – Медведь дергал бороду. – Жена и я решили, что вам обоим будет легче, если Камила не приедет на твою свадьбу. Я решил отослать ее учиться в Академию, которую ты снова открыл. Сыновья у меня славные ребята, но головы у них соломой набиты. А моя дочка – умница. Ей надо дать образование, чтобы она знала, что за нашими горами – целая Вселенная.

– Отличное решение, – сказал торопливо Дайен.

Освободившись от рукопожатия Медведя, он поднял стул, подошел к своему столу, взял документ, притворяясь, что читает его.

– Познакомится со своими сверстниками. Встретит кого-нибудь... – Он хмуро смотрел на документ.