Монах поднял последнюю фигуру — кендера — и поставил на шестиугольник.

— Что ты делаешь, монах?

Рука Риса замерла. Он почувствовал, как Паслен дрожит в его пальцах.

— Пешка должна стоять не здесь, — с отвращением произнес Крелл, — а на том шестиугольнике, куда ты поставил ладью.

— Прошу прощения, — пробормотал монах и поставил Паслена на указанное место. — Я очень мало знаю об этой игре.

Рыцарь Смерти покачал головой:

— А я надеялся, что ты проживешь хотя бы неделю, чтобы я развлекся. Но, — весело добавил он, — на человеческой ноге двадцать шесть косточек. Ты протянешь день или два. Ходи первым.

Рис занял свое место, ногой задвинул пешку, которую подменил Пасленом, поглубже под кресло, взял кендера, стоявшего неподвижно, как и остальные фигуры, и подвинул на одну клетку. В этот момент монаха одолели сомнения: не ходят ли пешки на две клетки? Паслен почувствовал, что друг колеблется, и слегка шевельнулся. Рис подвинул его еще на одну клетку и откинулся на спинку кресла. Дрожь была искусно разыграна, но пот, заливавший лоб, был настоящим. Он снова отер лицо рукавом.

Крелл подвинул на две клетки гоблина на противоположной стороне доски:

— Твой ход, монах.

Рис посмотрел на доску, отчаянно пытаясь вспомнить уроки кхаса, которые давал ему Паслен прошлой ночью. Они разработали план, по которому кендер должен был добраться как можно ближе к фигурам черных Рыцарей Смерти и найти среди них Ариакана. Паслен объяснил все возможные случаи — что делать, если Крелл пойдет так или этак. К несчастью, Рис оказался не самым лучшим учеником.

— Ты должен думать как воин, — сказал ему вчера Паслен в минуту раздражения, — а не как пастух!

— А я и есть пастух, — улыбнулся тогда монах.

— Вот и перестань думать как пастух. Ты не можешь защитить все свои фигуры. Чтобы победить, придется пожертвовать некоторыми.

— Побеждать необязательно, — заметил Рис. — Я просто должен продержаться, чтобы у тебя хватило времени выполнить свое задание.

Но они не могли предположить, что Крелл пообещает ломать кости.

Рис взял фигуру и посмотрел на Паслена. Кендер замер на своем месте и едва заметно покачал головой. Монах убрал руку.

— Ха! — взревел Крелл, подавшись вперед, отчего его доспехи громко лязгнули. — Ты дотронулся до фигуры и должен ею ходить!

Плечи Паслена поникли. Рис сделал ход. Он еще не успел убрать руки, как Рыцарь Смерти схватил одну из своих пешек, передвинул ее через всю доску и опрокинул фигуру Риса, а затем победно передвинул фигуру на свою сторону стола.

— Снова мой ход, — сказал он.

Поднявшись с кресла и сверкнув маленькими красными глазками, Крелл вцепился в руку монаха.

От прикосновения Рыцаря Смерти у Риса перехватило дыхание. Он вздрогнул.

Монахи Маджере обучались переносить боль без жалоб, используя много разных техник, одна из них называлась «Замороженный Огонь». Путем постоянных тренировок и медитаций монах способен полностью игнорировать несильную боль, пока не перестанет ее чувствовать, а также может смягчить боль до той степени, что будет способен действовать дальше. Техника «Замороженный Огонь» предписывала представить корку инея, покрывающую боль, и чтобы холод лишил чувствительности поврежденные части тела.

Рис надеялся применить свои знания, чтобы переносить боль сломанных костей, по крайней мере, какое-то время. Медитации и тренировки не помогли ему против прикосновения Крелла. Однажды монах опрокинул лампадку и горячее масло пролилось ему на босые ноги. Кожа немедленно покрылась волдырями, боль была настолько сильной, что он почти потерял сознание. Прикосновение Крелла напомнило ему о том случае. Рис не мог совладать с собой и отчаянно закричал, дернувшись всем телом.

Схватив указательный палец правой руки Риса, Крелл вывернул его привычным движением. Кость хрустнула в суставе. Монах застонал. Его накрыла волна нездорового жара.

Рыцарь оставил его и вернулся на свое место.

Рис откинулся назад, борясь со слабостью и глубоко дыша, чтобы прояснить ум и войти в состояние «Замороженного Огня». Ему пришлось туго. Сломанный палец побелел и отек. В том месте, где до него дотронулся Крелл, плоть стала мертвенно-бледной, словно кожа трупа. Монах чувствовал тошноту и головокружение. Фигурки кхаса и вся комната поплыли перед его глазами.

«Если ты сейчас закричишь, все пропало, — сказал себе Рис, с трудом балансируя на грани реальности. — Такое поведение не прощается. Учитель был бы разочарован. Неужели все годы, проведенные в монастыре, были напрасной тратой времени?»

Монах закрыл глаза. Он снова сидел в траве у подножия холма и наблюдал, как по небу медленно плывут облака, похожие на белых овец. Рис медленно начал приходить в себя, его душа восторжествовала над раненым телом.

Подув на сломанный палец, он снова обратил внимание на доску, вспомнил уроки Паслена, поднял руку — поврежденную руку — и сделал ход.

— Я поражен, монах! — произнес Крелл, посмотрев на Риса с мрачным восхищением. — Большинство людей теряют сознание, и мне приходится ждать, пока они очнутся.

Рис едва слышал рыцаря. Следующим ходом он должен помочь Паслену, но это означает пожертвовать еще одной фигурой.

Крелл сделал свой ход и кивнул монаху.

Рис притворился, что рассматривает доску, а сам внутренне готовился к тому, что произойдет. Он положил руку на фигуру и посмотрел на Паслена.

Кендер побелел, стал почти неотличим от остальных фигурок. Он прекрасно знал, как и Рис, что произойдет, но понимал, что это необходимо, и кивнул.

Монах поднял фигуру, передвинул ее и после недолгих колебаний убрал руку. Он слышал довольное фырканье Крелла, слышал, как тот сбил его пешку, слышал, как он грузно поднимается со своего места.

Смертельно холодная тень упала на Риса.

На какое-то ужасное мгновение Паслен понял, что теряет сознание. Он ясно слышал звук ломающейся кости и леденящий кровь стон друга. Добросердечного кендера бросило в жар. Только ужасная мысль о себе — фигуре для игры в кхас, — внезапно упавшем в обморок на черном шестиугольнике, удержала Паслена на ногах. Пошатываясь, он твердо решил продержаться до конца.

Паслен не был обычным кендером — приключения его не интересовали. Его родители считали это прискорбным явлением и пытались бороться, но безуспешно. Отец в свое время грустно подытожил: отсутствие авантюризма у сына, возможно, объясняется тем, что он постоянно общается с мертвыми. А ведь у некоторых из них негативное отношение к жизни.

Выпавшее на его долю приключение совсем не убедило Паслена, что авантюризм — это замечательно.

С самого начала ему не понравилась идея Риса уменьшить его до размера фигуры для игры в кхас. Для мира крупных существ Паслен и так был маленьким. Ему не нравилась и мысль, что Зебоим его сперва уменьшит, а потом снова увеличит. Рис заверил друга, что заставит Богиню поклясться сделать все так, как надо. К несчастью, Морская Королева молниеносно произнесла над кендером заклинание и у него не было возможности все обговорить. Секунду назад Паслен стоял рядом с Рисом в ее камере, а в следующее мгновение понял, что сидит в кожаном мешке, пропахшем козьим сыром, обливается потом и вспоминает, что пропустил завтрак.

Он хотел выбраться из мешка до того, как появится Крелл, но не успел, а потом хотел только одного — спрятаться в складках котомки. Паслен думал, что он смелый, как и любой кендер, но даже его знаменитый дядюшка Тас, согласно легенде, боялся Рыцаря Смерти.

А потом для страха времени не осталось. После того как Рис уронил мешок, у Паслена было всего несколько секунд, чтобы выползти из мешка и откатиться, прежде чем Крелл его заметит. Оказалось, что очень трудно держаться прямо и неподвижно, когда монах мягко, как только мог, брал его и ставил на доску. За волнениями и беспокойством по поводу происходящего у Паслена совсем не было времени испугаться Рыцаря Смерти.

Когда суматоха улеглась, кендер смог хорошенько разглядеть Крелла, поскольку стоял прямо напротив него. Рыцарь, как и представлял себе Паслен, вызывал только отвращение.