Великому Орсону Уэллсу посвящается!

Заливаясь лаем, собачья свора свернула с аллеи в бамбуковые заросли.

– Черт! – воскликнул первый наездник с карабином в руках. – Мой конь искарябает себе лицо!

– Не лицо, а морду, милый, – поправила восхитительная наездница с винтовкой за плечами. – Если собаки почуяли добычу, то мы обязаны им подчиниться, а не заботиться о лошадях. Это охота, дорогой, а не гольф! Вперед!

Обворожительная блондинка в жокейском костюме пришпорила коня, и ее жеребец, вырвавшись вперед, понес бесстрашную охотницу в бамбуковый частокол. Собаки вырвались вперед и успели скрыться из виду. Лошади шли на лай.

К счастью для всех, бамбуковый пролесок вскоре оборвался, и стройные жеребцы вынесли седоков на поляну, в центре которой стоял могучий ветвистый дуб. Поляна казалась огромной и абсолютно круглой, сочно-зеленой и залитой солнцем, зелень ковра нарушалась красными пятнами маков, а тишину нарушало щебетание птиц. В одну секунду рай превратился в ад. Заливистый лай отпугнул птиц, и в небо взвилась стая разноперых птиц.

Наездник вскинул карабин, но стрелять не стал. Крупнокалиберные пули предназначались для кабана. Собаки обманули надежды хозяина. Такое простить можно щенкам, а не опытным охотникам. Шестеро породистых кобелей нюхали траву под вековой громадиной и скулили.

Однако без выстрелов не обошлось. Блондинка первой увидела цель. Если то, что она увидела, можно назвать целью. В тот момент, когда скакуны вынесли своих седоков на поляну, в широкой кроне дерева что-то хрустнуло, и из ветвей вниз упало что-то очень большое, но это что-то так и не достигло зеленого ковра поляны, а повисло в воздухе. Зоркий глаз охотницы заметил веревку, которая помешала человеку упасть. Это был мужчина, и веревка затягивала его шей. Свора псов кружилась под висельником и тявкала.

Растерянность длилась не больше двух секунд. Дама оправилась от мгновенного шока и вскинула винтовку на плечо. Ее спутник следил за происходящим с приоткрытым ртом. Прицелившись, она выстрелила. Пуля пролетела мимо. Еще выстрел. Вторая пуля задела веревку, и только третья пуля перебила ее.

Висельник мешком упал на землю, придавив собой хвост одной из собак. Стая бросилась врассыпную.

Джентльмен на коне захлопал в ладоши. Белые лайковые перчатки делали эти хлопки, словно ружейные осечки.

– Браво, Вирджиния! И это после стольких бокалов шампанского на вчерашнем приеме. Браво!

Блондинка резко бросила винтовку партнеру, и тот едва сумел поймать ее.

Она спрыгнула с лошади и подошла к человеку, лежащему под деревом. Чем ближе. она подходила, тем нерешительнее были ее шаги. Остановившись в трех ярдах, Вирджиния присела на колени и, склонив голову набок, попыталась разглядеть жертву, на шее которой все еще висела удавка. Она увидела перед собой мужчину в куртке военного образца со следами споротых нашивок, потертых джинсах и армейских ботинках на шнуровке. На вид ему было не больше тридцати пяти лет. Короткая, ежиком, стрижка из темно-рыжих волос, худое заостренное лицо с выпуклыми скулами и впалыми небритыми щеками, лицо приобрело цвет рыбьего брюха с сероватым налетом, узкие посиневшие губы и крупный нос с горбинкой. Вид мертвеца, но он еще дышал.

– Марк! – вскрикнула Вирджиния. Он еще жив. Быстрее!

Марк стоял в стороне и придерживал лошадей, тут же под ногами крутились собаки.

– Его нужно отправить в больницу! – тихо, но твердо произнес Марк. Висельник застонал.

– Глупости! До больницы сорок миль, – протестовала дама. – Мы отвезем его в наш охотничий домик. Помоги мне!

Блондинка принялась распутывать узел на шее несчастного.

– Оставь, Вирджиния. Я сам. Подержи лошадей.

Они поменялись местами. Марк не церемонился. Его сильные руки подхватили истощенное тело с земли, и через секунду оно буквально повисло на крупе лошади. В самый неподходящий момент беднягу вырвало.

Вирджиния поморщилась и сказала: «Фу!», – а Марк усмехнулся и добавил: «Жить будет!»

Прислуга была крайне удивлена необычному трофею. Никто не принимал людей за дичь. Марк попросил лакея помочь ему перенести человека в дом, а егерь повел собак на псарню, где им придется сидеть в клетках до следующей охоты. Марк злился на собак, хотя и понимал, что животных винить нельзя.

То, что Вирджиния называла охотничьим домиком, имело три этажа, двенадцать комнат, участок с псарней, конюшней, оранжереей, садом и бассейном. Хозяева проводили здесь свои уик-энд, и, благодаря большим пожертвованиям и меценатству хозяйки на содержание национального заповедника, им был выделен участок и дано разрешение на лицензионный отстрел животных. Конечно, для многих не являлось секретом, что истинными хозяевами Национального парка является чета Рэйлисов, Вирджинии и Марка. Вирджиния по праву гордилась своим хозяйством. Слишком мало в нашей стране осталось таких диких уголков природы. Народ дичал и зверел, заменяя собой тупоголовых бизонов и койотов, а зверье истреблялось и вымирало на вырубленных пустырях. Таким образом, хищников не становилось меньше, и баланс природы не нарушался.

К сожалению, меценатов, подобных Вирджинии Рэйлис, было еще меньше, чем заповедников. и страна оголялась и лысела.

Висельнику повезло, что он попал на глаза людям в диких зарослях. Такие случайные совпадения похожи на предзнаменование или предначертания судьбы. Вирджиния верила в сверхъестественные силы. Марк всегда был скептиком и прагматиком, но, находясь под каблуком супруги на четверть века моложе себя, старался потакать ей в чем только мог.

Повезло или не повезло? Мы рассуждаем с точки зрения спасателей, но так ли это с точки зрения человека, набросившего себе на шею петлю?

Лежа на кушетке, он медленно приходил в себя. Он открыл глаза и перед ним возникли смутные очертания людей. Постепенно пятна сфокусировались, стали более яркими и контрастными. Он прищурился.

Справа от него стоял мужчина в белом френче, галифе, обшитом кожей, и высоких прямых сапогах со плюрами. Крепкий брюнет с посеребренными висками, добрыми карими глазами и ямочкой на безукоризненно чисто выбритом подбородке. На вид ему было под пятьдесят, но ухоженность и породистость сводили на нет эту мелочь. Справа стояла девушка. Юная, очаровательная, не больше двадцати, с жемчужными зубами и ярко голубыми глазами, излучающими добро и жизнерадостность.

Но наш герой не мог петь. И девчонка его раздражала. Он тихо прохрипел:

– Где я?

– Вы в полной безопасности! Беда миновала! – с легкостью произнесла Вирджиния.

Висельник начал ощупывать свое тело, словно искал бумажник перед расплатой за карточным столом. Не найдя его, или другими словами убедившись, что он жив, его лицо исказила гримаса отчаяния.

– Кто мне помешал?

– Эта леди! – с гордостью произнес Марк. – Она перебила выстрелом веревку, на которой вы болтались!

– Дура! – прохрипел висельник. Растерянная парочка переглянулась. Этот выпад походил на рыбью кость, впившуюся в горло в момент наслаждения трапезой. Праздник торжества жизни над смертью был испорчен. Нависла черная туча разочарования.

Неожиданно висельник вскочил на ноги и бросился к дверям веранды, круша по дороге стулья, солнечные зонтики, плетеные шезлонги. Хозяева ринулись следом. Оказавшись у бассейна, самоубийца, не думая, прыгнул в воду. Когда человек падает в омут таким образом, то он не собирается выныривать.

– Марк! Его нужно достать, пока он не захлебнулся.

Разглядывая брызги, осевшие на френче, Марк ответил:

– Дорогая, ты вновь хочешь помешать этому человеку сделать то, что он задумал. Я не уверен, что он оценит твой порыв более изысканным определением твоей персоны.

– Сухарь!

Очаровательная блондинка бросилась в воду в полной экипировке охотницы, не скидывая хромовых сапог. Выловив самоубийцу за волосы, она потянула его к берегу. Марку пришлось вмешаться. Он беспокоился, что его юную супругу уволокут на дно. Висельник сопротивлялся, но утопленником он стать не успел. Марк наклонился и, как только голова самоубийцы появилась над водой, он резко ударил кулаком по выпуклой челюсти.