— Клянусь своей жизнью, в этой избушке нет никого, кроме взятой мной под защиту девушки. А что с Сашем?

— Он сбежал из дворца. Утром его видели в Рагноре. На похожем коне. Правда, под седлом степняков, а этот разнуздан. Нам нужно вернуть принца в столицу. Даже если он будет этим недоволен. Хорошо, — десятник поднялся с колена, — видимо, мы ошиблись. Прошу прощения, Посланник. Счастливы видеть вас в Мавике.

Коротко и почтительно кивнул. Заспешил к всадникам. Через три минуты на поляне их уже не было.

Но пришла пора разбираться с моей подопечной. Я вспомнил, на чей портрет она похожа.

«Избушка» делилась на два отсека с отдельными входами из общего, стилизованного под предбанник коридора. Слева был лифт, на котором отправилась на медосмотр моя лошадь. Справа — нечто вроде деревенской горницы с большим столом, лавками, глиняной посудой на полках. Комнату освещали псевдо-пламя, прикидывающееся огнем в камине, и трепещущие язычки электрических свечей.

Место для переговоров с аборигенами, буде придет такая необходимость.

Девушка забилась в дальний угол, загородившись седлом (степняка! что меня не удивляет), и выложила на стол перед собой саблю, мизеркорд, с дюжину заточенных по краю дисков размером в крупную монету и небольшой готовый к бою арбалет. А его где она умудрилась спрятать?

— Для меня приготовлено? — осведомился я.

— Не знаю. — Очень угрюмо, но совсем не пораженческим тоном.

— Это лишнее. Меня вообще нельзя убить. В смысле, чтобы окончательно. А в этом помещении и близь его — даже причинить хоть какой-нибудь ущерб. Ну, выстрелите из своей милой безделушки!

— Ну же, — поощрительно сказал я, — разрешаю. Вам же этого очень хочется?

Девчонка усмехнулась. Подняла арбалет. Сощурила глаз. Резко перевела прицел на мою левую руку. И спустила скобу. Цвикнула струна. Болт сорвался с желобка, но полетел не прямо, а вбок. Словно магнитом, его мгновенно притянуло к стенке.

Решительная чертовка.

— А теперь попробуйте мне все объяснить, — устало сказал я и присел на дальний конец скамьи. Кто её знает, если буду в пределах досягаемости, может, попытается и саблей пырнуть. Не опасно, но зачем соблазнять разъяренную, я уже догадывался, кем и по какой причине, девушку.

— А егерь теперь, по его понятиям, обязан вас убить. — Неожиданно сказала она. — Ведь вы поклялись жизнью — и при этом его обманули.

— А вы что, принц Саш?

— А вы не знаете? Нет, правда, не знаете? Надо же, регент и вас обманул…

— Хватит дурачиться. Вы точно девушка. Я же вижу. А принц — юноша. В чем закавыка?

— Потому вам показывали только портреты, — блеснула зеленым смехом в глазах, — что вы могли догадаться. А смысл в том, что моя бедная мама умерла, когда меня рожала. Чтобы враги короны не воспряли духом, объявили, что появился сын. Потом, в силу политических причин, эту легенду пришлось поддерживать. Особенно после смерти отца. Так и катилось всё. Все эти пятнадцать лет. Правду знали не более полудесятка человек. Хотя, у многих подозрения появлялись. Чем дальше, тем больше. Но как-то удавалось объяснять особенности моей внешности и поведения… иными причинами. Даже специально порочащие слухи распускались. Но лучше так, чем признаться, что трон вакантен. У нас ведь традиционно престонаследие исключительно по мужской линии. Очень несправедливо, я считаю. Ну, а потом регент-первосвященник решил, что затея династического союза с Зуром разом решит все проблемы. Только я так не считаю.

— Почему? Это действительно очень элегантный выход из ситуации. После брака главой объединенного государства становится Анчин! А к нему никаких претензий никто выдвинуть просто не сможет.

— Я могу. Он урод. Потому свадьбы не будет.

Это про Анчина? Высокого широкоплечего парня с мужественным лицом? Открытым прямым взглядом, честного и решительного? Любимца народа и войска? Про которого никто не может вспомнить ничего его порочащего?

Ну, кроме покушения на меня. Но про это знают очень немногие.

Чего я не понимаю?

— А почему вы так считаете? Принц Зура — очень симпатичный юноша. По канонам Мавика тоже, насколько я в курсе.

Саркастическая ухмылка.

— А его… предпочтения?

— Что вы имеете в виду?

— Я читала донесения послов. Двадцать лет отроку — и ни одного романа, хотя наследнику трона многие девушки охотно уступят не раздумывая. Монахом или заядлым книгочеем его не назвать — привычка к охотам, рыцарским поединкам, рейдам по зачистке беспокойных границ. Но всегда исключительно в мужской компании! Мгновенное согласие на брак со мной, а герцог ему не говорил, что я — не мальчик. Зачем мне муж с такими… склонностями?

— Вы их осуждаете? — заинтересовался я.

— Мне все равно, когда оно от меня далеко. Это как практикуемая горными племенами копрофагия. Личное дело каждого, но рядом с такими людьми находиться неприятно. Позывы к тошноте, знаете ли. Кроме того, я хочу настоящую семью. С дочкой, сыном. Еще одной дочкой. И сыном. А кто знает, насколько у Анчина такое получится? Даже если я стисну зубы и стерплю близость с ним.

— Ну, — ситуация меня стала забавлять, — родить ведь, на крайний случай, можно и не только от мужа.

— А вот это, — глаза Саши посуровели, — уже оскорбление. И наследницы короны, и меня лично. В нашем роду выходят замуж один раз и навсегда. Можно уйти в монастырь, если супруг умер. Или с ним жить невмоготу. Но измена?

Её лицо передернула гримаса брезгливости:

— Это для быдла!

— Мои извинения за необдуманные слова. И я рад, что дело разворачивается таким образом.

Насторожилась, стиснула узкими пальчиками эфес сабли:

— Каким?

— Взаимным отказом от свадьбы, что снимает все проблемы.

— Они… тоже?

— Да.

— Зур смеет отказать нам? По какому праву?! — взрыв эмоций. Искреннее изумление, возмущение, обида: — Мы ведь предъявим ультиматум о принуждении к заключению брака. И сил у Мавика на это хватит!

— Вы уж определитесь, чего хотите, — ядовито заметил я, — выходить замуж или нет.

— Ладно, — чуть успокоилась, — а у них что произошло? Беган передумал?

— Принц отказывается.

— Анчин? Я что, ему не нравлюсь? — похоже, даже расстроилась. — Я ведь в Зур свой самый удачный портрет отправила!

— Я полагаю, если бы он знал, что вы девушка, был бы от вас без ума. Но вступать в брак с мальчиком он не собирается. Даже под угрозой лишения наследства. Он, видите ли, точно такой же противник гомосексуальных отношений, как и вы.

— Ничего себе! А тогда в чем причина его проблем с женщинами?

— Их нет. Точнее, эти проблемы только в вашей хорошенькой головке. Анчин, как это не странно, считает, что любить можно только одну — и на всю жизнь. Это у них семейное. Кстати, также, как у вас.

— Надо же. А он лучше, чем я думала, — у Саши резко улучшилось настроение. — Полагаю, что в таком случае я могу спокойно вернуться домой. Вы меня сопроводите? Хотя бы до Рагнора?

…У селения девушка спрыгнула с лошади:

— Дальше я одна. Сама уехала, сама вернулась. Скажем, просто отправилась… отправился на прогулку. И еще, Посланник, я могу надеяться, что все вами услышанное останется в секрете? Это ведь главная государственная тайна Мавика!

— Безусловно.

— Но, — быстро добавила Саша, — если вы нечайно обмолвитесь о ней Анчину… только ему… я совсем не буду возражать. Да, через две недели я решила съездить в леса между Мавиком и Зуром. Вдруг принц случайно окажется у Кахинского хребта… Он же любит охоту? Можно было бы организовать совместный загон древесных лисиц.

— Я бы сказал, что вероятность этого весьма велика, — дипломатично ответил я.

— Вот и славно.

Девушка, все же очень похожая на симпатичного женственного подростка, махнула мне рукой. И двинулась к скакавшему навстречу полуэскадрону кирасиров.

— Его высочество Саш! Ура! — грянули бравые усачи.

А я повернул назад…

Стрела встретила меня в полумиле от базы. Пробила шею и застряла в позвоночнике.