Казалось, все варианты спасения были исчерпаны. Ничего путного более не приходило в голову измученным людям.
И опять пришел на помощь Бишоп.
Он посоветовал использовать срубленные мачты, которые предусмотрительно укрепили вдоль бортов, для сооружения выносов с поплавками наподобие тех, что имеются у полинезийских лодок-катамаранов. Мачты прикрепили отвесно к бортам плота, а на их концах приспособили пустые баллоны от газа. Плот снова приобрел устойчивость. Однако на всякий случай ночью два человека всегда были начеку, готовые в любой момент балластировать.
На следующий день выглянуло солнце, и Ален впервые за много дней определил местонахождение плота. Результат был тревожный. Острова Восток и Флинт они уже давно миновали на значительном расстоянии. Единственную надежду сулил небольшой атолл Старбак, от которого их отделяло 400 миль. Лучи солнца согрели людей и подняли настроение. Это, очевидно, помогло легче перенести и очередной удар — утверждение Бишопа, что за последние штормовые дни плот осел еще на 10 сантиметров.
Было 29 июля, сто девятый день путешествия.
И опять единственный выход заключался в том, чтобы освободиться от всего лишнего, кроме пищевых продуктов и навигационных приборов. Выбросили за борт якорь с цепью, восемь ящиков Жана с пробами воды и планктона — плоды полугодичной научной работы — и много других ценных предметов.
Бишоп указал на тяжелый генератор с передатчиком. Прежде чем швырнуть в океан и их, решили сделать последнюю попытку. Когда стемнело, передатчик установили на крыше, проверили антенну и влили в двигатель последние три литра бензина. Агрегат заработал.
Впервые с самого начала экспедиции показатель напряжения в антенне свидетельствовал, что радиостанция работает. Ален, преисполненный надежд, начал передавать: «SOS, SOS— просит помощи „Таити-Нуи II“. Мы тонем. SOS, SOS. Паши координаты…»
Призыв повторяли и в последующие два дня, но подтверждения о приеме не получили. Когда была израсходована последняя капля бензина, весь агрегат столкнули в океан.
Плавучесть плота улучшилась ненадолго. Через два дня после того как выбросили передатчик, плот стал тонуть. Началось отчаянное соревнование со временем. Увлекаемая течением и ветром развалина каждый день продвигалась на 25 миль в западном направлении, а тщательно вычерчиваемая трасса вела к спасительному атоллу Старбак.
Ален считал, что настало время приступить к сооружению небольшого, но удобного плота, который будет использован на последнем отрезке пути. Оказалось, у Бишопа давно уже имеется тщательно выполненный, продуманный эскиз. То был небольшой плот с выносами и неизменными поплавками — пустыми резервуарами от питьевой воды. Резервуары предполагалось уложить в три ряда: четыре большие бочки посредине, а меньшие — по бокам в виде поплавков, обеспечивающих устойчивость. Все это было соединено деревянными рамами и покрыто тонкими плитами. Проделанные расчеты показали, что спроектированное Бишопом судно вполне выдержит людей, запасы и необходимое снаряжение.
Было подобрано, хоть и с трудом, нужное количество бревен, но для этого требовалось разобрать «Таити-Нуи II». Пятидесяти погнутых гвоздей, которые были в их распоряжении, да еще найденной во время разборки и не бывшей в употреблении бухты каната, похоже, могло хватить для скрепления всех частей конструкции. Из инструментов остались тупой топор, нож и молоток.
Поскольку дорог был каждый час, люди, преисполненные энтузиазма (и на этот раз единодушного), готовы были немедленно приступить к делу. Однако Бишоп удержал их, заметив, что необходимо очень тщательно продумать детальный план действий. Это дало бы гарантию, что развалина не затонет раньше, чем родится «Таити-Нуи III».
Прежде всего следовало сделать рамы для внешних резервуаров, затем разместить там 40-литровые бочки, по пять с каждой стороны. Тогда можно будет спустить на воду новый плот. Экипаж немедленно переберется на новое сооружение; это позволит остаткам старого плота удержаться на поверхности достаточно долго, и можно будет извлечь четыре больших резервуара, которые затем будут размещены посредине малого плота.
Соответственно этому плану, разработанному полуживым капитаном, зки-таж приступил к приведению в порядок и демонтированию плота. Пришла пора избавиться и от личных вещей. Сидя на крыше каюты над раскрытыми чемоданами, люди поочередно выбрасывали в океан книги, рубашки, ботинки, костюмы… В этой сцене трагическое перемешалось с комическим.
Строительство корпуса нового плота оказалось трудным делом. Гвозди не хотели входить в мокрую древесину, тяжело давалось завязывание намокших канатов. Кроме того, высокая волна грозила унести за борт бревна и инструмент. Несмотря на все это, к вечеру были сделаны две рамы, что являлось немалым подвигом.
Так прошел радостный день 6 августа, породивший новые надежды и сплотивший экипаж.
Назавтра люди, выспавшись в течение спокойной ночи, снова приступили к делу. Была сооружена третья рама, свалена аварийная мачта, которая давала возможность плыть остаткам «Таити-Нуи II», и началось соединение рам поперечными перекладинами. Хуанито нырял под плот, чтобы освободить привязанные резервуары. Вскоре вытащили первый из них, который, к удивлению экипажа, оказался полон воды. Возникло даже предположение, что погружение плота является следствием повреждения резервуаров и заполнения их водой, но остальные были в отличном состоянии. Наступление темноты прервало работу на рискованном этапе, однако ночь прошла спокойно, без тревог.
На рассвете следующего дня работа продолжилась. Были извлечены оставшиеся резервуары и с помощью канатов прикреплены к рамам. Потом рамы соединили перекладинами, которыми послужили мачты «Таити-Нуи II». Дело продвигалось вперед, хоть временами люди работали по пояс в воде, в связи с чем простейшие действия превращались в трудные проблемы. Вечером 8 августа за удачу был поднят тост, благо при разборке плота нашли коньяк. Все считали, что это последняя ночь на «Таити-Нуи II» и назавтра все пятеро будут далеко от него.
Однако судьба, которая уже неделю так тяжело испытывала мореплавателей, приготовила новый сюрприз. Ночью ветер переменился на северовосточный и начал быстро усиливаться. Весь следующий день мореплаватели, вместо того чтобы заканчивать новый плот, судорожно цеплялись за крышу старого, в то время как волны трепали поплавки «Таити-Нуи III», грозя разорвать все крепления. Чтобы не утратить новый плот, который был последним шансом остаться в живых, экипаж был вынужден в определенный момент спуститься вниз и, проявляя акробатическую ловкость, спасать новое сооружение от похищения его волнами.
С наступлением ночи с 9 на 10 августа разразился ужасный шторм. Четверо людей в совершенной темноте пытались удержаться на остатках старого плота, который, лишившись поплавков, с трудом держался на поверхности. Эрик Бишоп находился в состоянии крайнего истощения и больше не мог выполнять какие-либо действия. Утром следующего дня, когда ветер утих, мореплаватели с изумлением убедились, что крепления нового плота целы несмотря на то, что во время шторма волны не раз бросали его на остатки каюты.
И все-таки ситуация сложилась тяжелая: северо-восточный шторм отбросил дрейфующий плот на юг и теперь было маловероятным, что они смогут достичь атолла Старбак.
Согласно детальному плану строительства теперь следовало осторожно перенести снаряжение и Бишопа, а затем вынуть из остова «Таити-Нуи II» 150-литровые резервуары. Сначала из досок соорудили продолговатый ящик, который должен был стать убежищем для капитана. Как следует закрепив ящик, плот с большим трудом столкнули на воду. Вскоре на него переправили бессильного Бишопа и уложили его в ящик, в который поместили также самые ценные вещи: секстан, навигационные книги, продукты и питьевую воду. Чтобы обеспечить безопасность Бишопа, его сопровождал Жан. Оба плота были теперь соединены тросом длиной в 30 метров.
После полудня извлекли 150-литровые резервуары, из которых четыре были в прекрасном состоянии. Это был рискованный эксперимент, но остов «Таити-Нуи II» продолжал держаться на поверхности. Резервуары отбуксировали к новому плоту. Люди работали до наступления сумерек. Хуанито и Ганс остались на крыше старого плота. Все беспокоились, поскольку обрыв каната, соединявшего плоты, был бы равнозначен смертному приговору для обеих групп.
