Не исключено, что меч ему скоро понадобится.

— Они нас постепенно обескровливают! — Дузон размахивал своей знаменитой шляпой, полы его яркого плаща развевались на ветру. — Прошлой ночью они убили Гомиугитара — а он, сэр, был нашим последним жрецом-магом! Принц Багар в панике бежал. И если мы его не потеряли навсегда, то сейчас он, видимо, уже на полпути к Зейдабару. Мы должны нанести удар, пока они не уничтожили нас по одному.

Генерал Балинус передернулся, слушая рев Дузона. У него от усталости разламывалась голова. Однако Генерал был восхищен, что этот юный, искренне болеющий за армию щеголь до сих пор не потерял ни свой алый плащ, ни шляпу. Плюмаж, правда, со шляпы исчез, но Балинус почему-то подозревал, что в багаже Дузона имеется ещё один комплект перьев.

— Не можем, — вполголоса произнес он. — В таком состоянии невозможно за день совершить марш до моста, добраться до них и вступить в бой — мы неизбежно потерпим поражение.

— Но мы проигрываем схватки и здесь! — не сдавался Дузон.

— Знаю, — согласился Генерал. — Но это не более чем блокирующие операции. Мы, милорд, всего лишь авангард. Главные силы армии ещё не прибыли.

— И поэтому мы должны позволить себя истреблять?

— Нет. Мы будем сражаться и будем продолжать их сдерживать. Скоро прибудет подкрепление. Но у нас не хватит сил, чтобы днем форсировать реку и уничтожить нежитей.

— Все-таки можно было бы попытаться…

— Нет, нельзя! — рявкнул Балинус, но, взглянув на Дузона, продолжал значительно мягче:

— Послушайте меня, милорд. Я понимаю, у вас самые благие намерения. Мне известно, вы храбры и решительны, и, кроме того, я высоко ценю то обстоятельство, что вы не дурак. Вы не требуете, дабы мы переплыли реку и нанесли удар. Словом, никакого идиотизма в ваших речах нет. Да, действительно существует возможность победы, хотя вероятность её очень мала. Однако подумайте о том, что произойдет, если мы потерпим неудачу. Даже если бы я был убежден, что мы способны уничтожить живую силу противника, — в чем, по правде говоря, сомневаюсь, — я должен предвидеть вероятность того, что колдун неизвестным для нас способом сумеет продержаться до ночи и дождаться пробуждения мертвецов. В таком случае нам будет противостоять огромная орда Бредущих в нощи. В рейдах через реку не были задействованы все силы противника. Вы, так же ясно как и я, видели внушительный резерв, остававшийся на противоположном берегу. А может быть, даже лучше, чем я, — ведь у вас глаза молодые.

— Я видел их, — признался Дузон. — Кто-то из них следил за нами, другие спускались в шахту, которую сами и выкопали.

— Не задумывались ли вы, милорд, над тем, почему они спускаются в яму или стоят неподвижно, вместо того чтобы обрушиться на нас всеми силами?

— Я слышал, они черпают могущество из земли, и шахта помогает им в этом…

— Я спрашиваю, Дузон, не с какой целью они вырыли карьер, а почему они нас не атакуют.

— Я могу только догадываться…

— Что ж, я и сам могу высказать несколько предположений на сей счет. Возможно, я и не способен тягаться с вами мощью разума, но я в гораздо большей степени, нежели вы, умудрен опытом. Дело в том, что Ребири Назакри желает уничтожить не нас с вами. Он стремится стереть с лица земли Зейдабар. Именно поэтому он оживил целую орду покойников и вел их сюда через равнину из Матуа. Если б он желал просто уничтожить нас, то спокойненько сидел бы в Пай Шине или Ай Варачи, посмеиваясь над нашими попытками выкурить его оттуда.

— Это-то я понимаю.

— Неужели? Прекрасно. Тогда подумайте, почему он бережет основную массу своих сил. Всех этих Бредущих в нощи он намерен бросить на Зейдабар. Он не посылает их против нас, так как стремится минимизировать потери. Он их держит на своем берегу, потому что днем мертвяки находятся под защитой. Они не переправятся через Гребигуату до тех пор, пока первыми это не сделают их живые охранники. А живые охранники не сделают этого, пока мы стоим на их пути. Таково мое предположение.

— Хм-м, — задумался Дузон. — А я полагал, будто он хочет показать нам нашу слабость и собственную способность нанести нам поражение лишь небольшой частью своих сил.

— Но это отнюдь не вся его задумка, — покачал головой Генерал.

— Наверное, вы правы. Но в таком случае просто необходимо найти способ переправиться через реку и уничтожить силы, которые Назакри намерен бросить на Зейдабар. Разве не так?

— Позвольте мне вернуться, милорд, к моему предыдущему допущению. Предположим, мы атакуем, но наша атака оказывается неудачной. Что тогда? Как после этого поступит враг?

— Я не могу…

— Он, вне всякого сомнения, двинется на Зейдабар! Эти Бредущие в нощи переправятся через реку вместе со своими охранниками, и на всем пространстве между рекой и Внешним Городом не окажется силы, способной их остановить!

— А как же вся остальная армия? Или городские стены?

— Где сейчас армия, мне не известно. После того как убили Гомиугитара, наша связь с Зейдабаром прервалась, и мы будем в неведении, пока не привезем из Дривабора очередного мага или не направим кого-нибудь из Новых Магов за информацией в Зейдабар. Мы не знаем, что там происходит и когда прибудет армия. Я лично предполагаю, что она уже в пути. Однако нам не известно, какой путь изберут Бредущие в нощи. Может, они двинутся не по дороге, а просто обойдут армию стороной или пройдут сквозь неё ночью. И хотя мне не известно, как намерен Назакри штурмовать городские стены, я не сомневаюсь — он к этому подготовлен. Неужели вы считаете, что это не так?

— Нет, не считаю. Ему известно, что о стенах Зейдабара ходят легенды.

— Именно.

Балинус откинулся на спинку походного складного стула, и тот затрещал под тяжестью генеральской туши. Дузон некоторое время стоял молча.

— Сэр? — произнес он наконец.

— Слушаю вас, милорд.

— Вы хотите сказать, что наша задача — сдержать Назакри до подхода армии?

— Да.

— И после того как подойдут основные силы, часть их останется здесь, сменив нас, а остальные отправятся через мост в наступление?

— Да, мои намерения именно таковы. Однако Лорд Кадан лично оценит обстановку и решит, как целесообразнее вести кампанию.

— И тогда мы получим такой перевес в силах, что враг окажется разгромленным в один день и все Бредущие в нощи будут истреблены?

— Полагаю, что так.

— Значит, мы ждем подхода армии, лишь удерживая свои позиции?

— Да.

— А тем временем Ребири Назакри, перебрасывая отдельные отряды под водой на нашу сторону, сохраняет основные силы в резерве?

— Да.

— Но для чего ему подобные сложности? Разве не мог бы он предпринять ночью тотальное наступление? Его живые воины прикрыли бы переправу мертвецов, которые, выбравшись из воды, порубили бы нас и двинулись прямым ходом на Зейдабар.

— Наверное, это в его силах. Но то, что он этого не делает, как раз и говорит о его сомнении в успехе.

— Или о том, что он нас пока испытывал, а окончательную попытку предпримет этой ночью.

— Не исключено, — согласился Балинус.

— И в этом случае мы все можем погибнуть?

— И такое вполне возможно.

Дузона передернуло. Он представлял ход кампании совершенно по-иному. Не считая Принца Багара и ещё двух дезертиров, Рота Заступников уже потеряла двадцать шесть лошадей и одиннадцать человек, включая одного герцогского сынка. Шестерых утащили в реку и утопили. Эту шестерку он, скорее всего, увидит в рядах врага при очередной стычке.

В течение триады враги в основном охотились за жрецами и убили всех четырех традиционных магов, прикомандированных к авангарду. Рейды следующей триады были направлены на истребление офицеров. Погибли пять из шести полковников, и из всех восьми прибывших на Гребигуату офицеров остались лишь Дузон, Балинус и командир Дауденорского Полка Заваи. Несколько человек были спешно произведены в полковники. Рота Заступников, уже служившая главной мишенью в одном из первых рейдов мертвяков, теперь может снова оказаться в центре внимания Бредущих в нощи. Не исключено, что они выберут в качестве очередных жертв Новых Магов или какую-то иную из важнейших составных авангарда. Каждый солдат Имперской Армии мог считать следующий рейд жмуриков направленным именно против него.