Третий брак Октавиана и второй брак Ливии, соответственно, и определил историческую судьбу маленького Тиберия, ставшего пасынком, пусть до поры до времени не усыновленным официально, будущего единоличного владыки Римской державы.

Конечно же, детям своим горячо любящая мать Ливия желала великого будущего. И главное ее внимание было уделено старшему сыну. Первым делом надлежало дать ему образование, достойное потомка Клавдиев и наследника Друзов и соответствующее его принадлежности к семье наследника Цезаря. Для этого у матери Тиберия были все возможности и она, отдадим ей должное, использовала их наилучшим образом.

Жизнь молодого римлянина традиционно делилась на четыре семилетних цикла, пока он не достигал полной зрелости. В первые семь лет он назывался «infans» и находился полностью на попечении матери в родительском доме. С семи до четырнадцати лет мальчик — теперь он именовался «puer» — получал должное воспитание. В него входило и обретение необходимых физических навыков, и образование. Следующий этап жизни начинался с того, что на пятнадцатом году жизни юноша «iuvenis» менял детскую тогу на взрослую. Наступало время ученичества и вступления в подлинную взрослую жизнь. На четвертом этапе с 21 года до 28 лет молодой мужчина «adulescens» как «набирающий полную силу» мог уже участвовать в государственной и общественной жизни, выдвигаться на военной службе. Ему были доступны и некоторые выборные должности — магистратуры.^{31}

Впрочем, как известно, нет правил без исключения. Новый супруг матери Тиберия Октавиан в 19 лет стал одним из вершителей судеб Рима, на равных соперничая с маститыми политиками и прославленными военачальниками. Конечно, способствовал этому статус наследника Цезаря, но без гениального таланта политика скромный «iuvenis» Гай Октавий обрел бы только новое имя, а властное наследие великого Юлия осталось бы для него недоступными.

Вернемся к нашему герою. Первое семилетие жизни Тиберия выдалось на редкость бурным, как мы в этом уже убедились. Переменчивость судьбы, к счастью, не стала роковой, а, наоборот, подарила мальчику великие надежды на будущее. Вхождение в семью Октавиана стало весомым залогом этого. Нельзя не учитывать и незаурядность натуры его матери Ливии. Потому годы, которые «infans» Тиберий провел «in qremio ас sinu matris educari» — «будучи воспитанным на груди и лоне матери»^{32} — должны были заложить прочный фундамент успешного воспитания и образования потомка Клавдиев. Когда же «puer» Тиберий приступил к учебе, то Ливия создала все условия, чтобы образование ее сына стало наилучшим. И цель эта, безусловно, была достигнута. Тиберий, обладавший от природы отличным здоровьем, прекрасно развивался физически, быстро обретая все те навыки, что были необходимы римлянину. Он проявил надлежащие способности к военным упражнениям. Отменно владел оружием, был ловким наездником, легко и с удовольствием постигал азы военной жизни и военного искусства. Именно тогда в нем были заложены основные качества будущего прославленного военачальника.

Знатный римлянин этой эпохи неизменно должен был овладеть и благородными искусствами, знать греческий язык не хуже родной латыни, изучить литературное и историческое наследие эллинов и римлян, философские труды великих мыслителей. Непременно должно было упражняться в красноречии, усваивая опыт знаменитых ораторов Эллады и Рима, в умении вести диалоги с высокообразованными собеседниками. Желательным было и обретение навыков сочинительства, как в прозе, так и в стихосложении. В идеале — на обоих языках.

Тиберий учился с удовольствием. Общество учителей-грамматиков он очень любил, и учеба никогда ему не была в тягость. С юных лет проявлял он замечательную любознательность. Основой античного образования, как известно, было изучение творений Гомера и греческой мифологии. И вот Тиберий дотошно допытывался у своих греческих наставников о том, кто была мать Гекубы, жены Приама, царя Трои. Спрашивал, когда его знакомили с Одиссеей, какие песни пели сирены, пытаясь завлечь в свои сети хитроумного царя Итаки. Когда он узнал, что богиня Фетида, зная, что Ахиллесу суждено погибнуть под Троей, пытаясь спасти сына от участия в роковой войне, укрыла его на острове Скирос, где в женской одежде герой жил среди дочерей царя Ликомеда, то немедленно поставил грамматиков в тупик вопросом: «А как звали Ахиллеса среди девушек?» Вообще изучение древних мифов, «сказочной древности» интересовало его во время учебы больше всего.^{33}

«Благородными искусствами он занимался с величайшим усердием на обоих языках. В латинском красноречии он подражал Мессале Корвину, которого очень почитал в юности, когда тот уже был стариком. Однако свой слог он слишком затемнял нарочитостью и вычурностью, так что иногда без подготовки говорил лучше, чем по написаному».^{34}Так писал об образовании Тиберия Светоний. Веллей Патеркул же подвел итог воспитанию и обучению будущего владыки Рима:

«Юноша, воспитанный и обученный божественными наставлениями, наделенный знатным происхождением, красотой, осанкой, наилучшим образованием и высокой одаренностью, позволял надеяться, что будет таким и впредь, имел облик принцепса».^{35}

Патеркул, будучи восторженным поклонником императора Тиберия, описывая его молодые годы, делал, естественно, упор на его предназначенности к грядущей высшей власти. Потому его образ молодого Тиберия предельно идеализирован. Светоний же, отдавая должное блестящим навыкам Тиберия в образовании, указывает в то же время и на то, какие не лучшие качества проявлялись в будущем властителе Рима с самых ранних лет. «Его природная жестокость и хладнокровие были замечены еще в детстве. Феодор Гадарский, обучавший его красноречию, раньше и зорче всех разглядел это и едва ли не лучше всех определил когда, браня, называл его: «грязь, замешанная кровью».^{36}

Сложно сказать, чем руководствовался достойный ритор, клеймящий своего ученика столь злобной характеристикой. Не мог он прозревать в нем будущего жестокого владыку, ибо Тиберий в годы своей учебы в таковые и не намечался.

А пока Тиберий рос, постигал науки, воинское умение, все в Риме менялось в пользу мужа его матери. Октавиан, коему не было еще и тридцати лет, проявлял в политической борьбе поразительный для своего возраста зрелый, глубокий ум, трезвый, всегда безошибочный расчет, достойное Одиссея хитроумие. Да, не было у него столь ярких талантов, каковыми одарили боги гениального Гая Юлия Цезаря. Тот был и великим полководцем, и замечательным писателем, и оратором, и славился личным мужеством. Октавиан ярких талантов был лишен, но в умении вести политическую борьбу, использовать таланты других людей себе на пользу равных он не имел.

И вот, подрастает Тиберий и стремительно растет власть Октавиана. К тому моменту, когда старший сын Ливии перешагнет знаковый семилетний рубеж, у Октавиана уже двумя соперниками за власть меньше. В 36 г. до Р.Х. он принуждает триумвира Лепида отказаться от власти и уступить ему африканские провинции, коими тот управлял. Год спустя приходит конец островной державе Секста Помпея. И здесь Октавиан был обязан нелегкой победе одному из замечательнейших и вернейших своих соратников Марку Випсанию Агриппе. Под его руководством был построен новый флот, после того, как прежний потерпел крушение в двух бурях. На новых кораблях было введено важное усовершенствование, изобретенное Агриппой. На судах появился так называемый гарпакс — обитое железом бревно, к одному концу которого крепился крюк, к другому — канаты. Катапультой гарпакс забрасывался на вражеский корабль, а канатами притягивалось уже само судно. Целую зиму в специальной гавани постоянно проходили флотские учения. Ввиду нехватки гребцов на весла посадили двадцать тысяч отпущенных на волю рабов. Наконец, в решающей битве близ Сицилии между Милами и Навлохом (историческое место: некогда у Мил римский флот впервые победил карфагенян на море в 260 г. до Р.Х.) морские силы Секста Помпея были разгромлены. Победа эта целиком была заслугой Марка Випсания, ибо номинальный главнокомандующий буквально проспал всю подготовку к сражению, и друзья с трудом разбудили его, чтобы дать сигнал к бою. А Марк Антоний вообще язвил, что Октавиан проспал весь бой и проснулся лишь тогда, когда Агриппа уже одержал победу.^{37}