- "Немного" - это сколько? - Подозревая худшее, Сирахама изучающе уставился на Кенсея в ожидании ответа.
- А это уже зависит от твоего старания, - покровительственным тоном ответил китаец и добавил с намеком, - впрочем, надо отдать тебе должное - до амнезии ты занимался со всем усердием да и сейчас, как Коэтсуджи говорит, за ум взялся...
"Учитывая, что они мне ничего не должны, а скорее даже совсем наоборот, то сильно кочевряжится мне как-то не с руки", - припомнил Кеничи свои размышления на тему: "Кто виноват, и что делать?" Ему выпал прекрасный шанс озадачиться этими вопросами, и он им воспользовался, пока отлеживал бока в больнице. "Я, безусловно, благодарен им, но иногда их все же "слегка" заносит, особенно некоторых... не буду показывать на него пальцем".
- Я вижу, ты проникся, - Акисамэ, внимательно наблюдая за парнем, решил прервать его размышления. - Это хорошо. Тогда не будем задерживать, можешь пока распаковать вещи. Ждем тебя... ну, скажем, минут через двадцать, - пояснять для чего именно не стал - все было ясно и без слов.
Когда Сирахама скрылся из виду, Кенсей произнес в полголоса:
- Вынужден признать, что Кен-тян стал заметно спокойнее. В этот раз он всего лишь шарахнулся в сторону вместо того, чтобы бежать без оглядки.
- Да, он понемногу начинает чувствовать вкус настоящих тренировок.
- Ага, вот только есть большая разница между "учиться, чтобы тебе не надрали задницу" и "учиться, чтобы надрать задницу кому-то"! Как ни крути, а без второй составляющей ему никогда не стать настоящим мастером!
- Хо! И это говорит наш пацифист-извращенец? - со здоровой долей сарказма осведомился мастер джиу-джитсу.
- Насчет пацифиста ты погорячился... Все! Нет у меня времени на обмен любезностями, заберу Кен-тяна через два часа, - произнося эти слова, китаец был уже в дверях, сжимая в руках камеру, и очевидно, что он не собирался останавливаться, чтобы выслушать ответ.
Акисамэ досадливо отмахнулся, словно отгоняя назойливого комара, который уже напился крови, но, тем не менее, продолжает жужжать над ухом с настойчивостью, присущей любому представителю этого крылатого племени вампиров.
Вечер.
- Слаб ты еще, Кен-тян, - недовольно мотнул головой Кенсей, глядя на тяжело дышащего ученика, валяющегося на земле. - Но не это главное, а то, что ты плохо стараешься! Не сказать, что вообще не проявляешь усердия, но и из кожи вон не лезешь. Делаешь это без огонька и не на пределе своих растущих возможностей! Так, а теперь поднимайся, груз в зубы и лезь на столб!
- Учитель... - обратился к нему уставший парень, примериваясь к вкопанному бревну. - Давно хотел спросить, почему вы и другие мастера возитесь со мной?
- Ты же платишь нам 500 йен.
- Я серьезно!
- Я тоже...
Дождавшись, когда ученик займет исходную позицию на вершине, где едва-едва хватало места для одной ноги, Ма принялся наносить удары бамбуковой палкой, заставляя парня перепрыгивать через нее. И тому стало как-то не до расспросов, его больше заботили три вещи: как не уронить мешки с песком, как не упасть самому и как поменять во время пряжка опорную ногу... Спустя пару минут шаманские пляски закончились очередным падением, и на этот раз Кенсей не стал спешить и приостановил тренировку. Изобразив старческое кряхтение, он устроился на покинутом бревне и начал объяснять "политику партии":
- Ох, уж эта амнезия! Ладно, слушай, как было дело. В общем, началось все с просьбы Мию-тян...
Пять минут спустя.
- ...И поначалу занимались с тобой лишь "постольку-поскольку". Однако, узнав тебя получше, мы решили взяться за тебя всерьез. Вот и весь сказ, - закончил он свой рассказ и, недолго думая, сменил тему. - Кстати, я более чем уверен, что если бы ты после того удара Апачая первой увидел Мию, а не Сигурэ... то все вернулось бы на круги своя уже через день, да и от забывчивости твоей поди не осталось бы и следа...
- В смысле? - школьник не стал даже делать вид, что ничего не понял - это итак было ясно по его озадаченной роже.
Прежде чем ответить, китаец проверил, не находятся ли вышеозначенные девушки в пределах слышимости, и, удовлетворившись результатом, неслышно хмыкнул, и продолжил.
- Тебе нравится Мию? Точнее, насколько она тебе нравится?
- Ну... - запнулся Кеничи, тоже украдкой оглядываясь. - Она симпатичная.
- А Сигурэ?
- Красивая... - поколебавшись, нерешительно отозвался парень.
- Вот и ответ на твой вопрос - до этого было наоборот. Впрочем, раньше ты бы засмущался и не ответил мне. Хе-хе. Заметное снижение стеснительности - то, что мне нравится в новом Кен-тяне! И, пожалуй, я запишу это на свой счет... Крхм, прости, отвлекся... - Тут его интонации сменились на заговорщицкие. - Наша милая Сигурэ не признает кого-то, кто слабее ее самой, так что если надумаешь стать для нее кем-то большим, нежели учеником, то для этого тебе придется сильно постараться. В твоем случае - всего-навсего пару сотен лет тренировок. Но если все-таки станешь относиться к занятиям серьезнее, то срок уменьшиться лет эдак до десяти... Что скажешь?
- Угу, если доживу, - пробурчал Кеничи, наконец-то принимая вертикальное положение.
- Эх... Это не тот ответ, который я хотел бы услышать, - покачал головой мужчина. - Ладно, на сегодня тренировки окончены... И не забудь извиниться перед Мию!
- А что случилось? - удивился тот.
- Это у тебя надо спросить, почему она после возвращения из школы печально вздыхает при взгляде в твою сторону и недобро провожает глазами.
- Серьезно? - Сирахама нахмурил лоб в попытке вспомнить, о чем был их единственный школьный разговор.
- Хе-хе, шучу, естественно! - улыбнулся Кенсей. - Если бы ты обидел нашу девчушку, то вряд ли дожил бы до ужина: она бы тебя сама в лепешку раскатала. Но все же в ее взгляде что-то странное нет-нет да проскальзывало. Так что ты узнай, что к чему, а потом извинись. Лишним всяко не будет, попомни добрый совет своего учителя...
- Хорошо, мастер...
Не успел смолкнуть скрип закрывающейся за учеником двери, как с одного из деревьев раздался тихий девичий голос:
- Старый сводник... И что это было?
- Ха! А что тут не понятного? Наш эростарик решил взяться за ученика "всерьез"! Так что добро пожаловать в гарем, Сигурэ! Но тебе в отличие от Мию повезло, у тебя десятилетняя отсрочка - послышался громкий смех из соседней кроны.
- Ты смотри, такое при Старейшине не ляпни! Иначе на заднем дворике появится пара надгробий, - предупредил весельчака китаец и буркнул, - как будто я стану делать нечто подобное... при свидетелях.
- Интересная оговорка! - продолжал веселиться Сакаки.
- Я всего лишь хотел его подбодрить, - с некоторым запозданием ответил Ма на вопрос девушки и попытался отмазаться, - дать дополнительный стимул к занятиям, а то, кажется, его энтузиазм снова начинает угасать.
- Ну, ради справедливости стоит заметить, что с тренировками Акисамэ это немудрено, - сказал брюнет со шрамом. - Я даже удивился - как его на столько хватило. Ведь до амнезии он хотел удрать уже после пяти минут первого занятия...
- Ты же сам сказал, что Фуриндзи-доно устроит ему по возвращению проверку на профпригодность. Поэтому важно выжать из ученика все, на что он способен.
-Угу, успехов. А я за пивом. - По дереву пробежала легкая дрожь, и в сумерках мелькнула смазанная тень, которая, на мгновение замерев на гребне стены, превратилась в человеческий силуэт крупных габаритов. - К ужину вернусь.
- Пойду, скажу Мию... насчет гарема.
- Эй! - раздался возмущенный возглас, но он не оказал нужного эффекта, а через десяток секунд стройная фигурка девушки, показав чудеса эквилибристики, очутилась на коньке крыши, где надолго не задержалась, скользнув в приоткрытый люк, ведущий в царство потолочных перекрытий.
Покамест мастера занимались своими непонятными, но, безусловно, важными делами, ученик решил последовать совету. "А ведь она и в самом деле какая-то грустная была, но мы вроде только перекинулись парой слов об зеленоглазой "оторве" да о значке. Чего ее расстроить могло? Может, дело и не во мне вовсе?" - размышлял отмывшийся от пыли и пота Кеничи, расслабленно лежа на футоне. Парень комплексом неполноценности особо не страдал, но мысль о банальной женской ревности отбросил сразу, хоть и не без сожаления. "Не-не, Мию-сан на ревнующую особу не тянет, хотя бы по той простой причине, что для этого нужно сначала влюбиться, а это предположение, с какой стороны ни посмотри, не выдерживает даже слабой критики. А значок... хм", - принялся он обдумывать возникшую мысль. Окончание размышлений было ознаменовано хлопком ладони по бедру и последующим копанием в одной из полуразобранных сумок. Когда находка предстала пред очами хозяина, Кеничи оценил свое тугодумство с изрядной долей иронией: "Действительно, что может быть общего между практикующей боевые искусства девушкой и пресловутым символом инь-янь, эти самые искусства олицетворяющим?"
