Ответ Березовского: Нет.

Вопрос Конвея: Напоминаю, что интервью записывается на пленку. Еще раз повторю, что вы не находитесь под арестом, на вас не распространяются предупреждения, вы свободны уйти из этой комнаты тогда, когда заходите. И вы не обязаны отвечать ни на какие вопросы. Вы понимаете.

Ответ Березовского: Да.

Вопрос Отводова: Есть вопросы, которые не были заданы. Вопрос: замечали ли вы какие-либо изменения в его поведении в те дни, когда встречались 1 ноября? Если да, то в чем они проявились?

Ответ Березовского: Я хочу уточнить этот вопрос. Какой период вас интересует?

Вопрос Отводова: Когда вы встретились в офисе, было ли что-то необычное?

Ответ Березовского: 1 ноября я не заметил ничего необычного. Естественно, когда я встретил его в больнице, я нашел его физически больным, но не заметил никаких абсолютно изменений психологических, ментальных или умственных. Проскакивая этот период с того момента, как я встретился с ним, я не был только последний день, самый последний – 23-го. Я не видел никаких психологических изменений, более того, у меня было впечатление, что каждый деньон становится мудрее и взрослее. Я уже говорил даже, что у меня было такое впечатление, что каждый день он проживает минимум год своей жизни. Если коротко сказать, то он из в большой степени наивного человека превращался в мудрого мужчину.

Мой комментарий. Здесь важно, что исходя из слов Березовского тот систематически навещал в госпитале своего «друга» вплоть до предпоследнего дня, то есть 22 ноября 2006 года. Но в тот день Александр уже находился в коме.

Спрашивается, чем было продиктовано такое необычное внимание Березовского?

Он не нашел копеечных средств для материальной поддержки бывшего подполковника ФСБ, спасшего его в свое время от реального ареста в Москве, а теперь бродил около умиравшего человека!

Так что же было нужно Березовскому от Литвиненко в госпитальной палате?

Вопрос Отводова: Можно еще вопрос? Будучи в госпитале больным, как это отразилось на его поведении? Он осознавал, с кем говорит, что говорит? Отдавал ли отчет тому, что говорит?

Ответ Березовского: Я уже, честно говоря, ответил на этот вопрос. Но еще раз повторю: у меня было впечатление, что он в абсолютном сознании и полной памяти. Физически он был ослаблен, это правда. Я его видел за день до смерти. Но я не заметил никаких признаков психического или умственного расстройства. Но опять, я не специалист, я просто человек, который это видел.

Вопрос Отводова: Задавался вопрос, оставлял ли он какие-либо письма либо записки об этом. Был получен ответ. Я бы хотел уточнить: может ли господин Березовский сказать, какого числа он составлял эту записку?

Ответ Березовского: Я узнал об этом письме от господина Гольдфарба. Я узнал буквально за день до смерти Саши, что такое письмо существует. Алекс сказал мнетолько одну вещь: Саша просил, чтобы это письмо было опубликовано, естественно, только в случае его смерти – это означает только после его смерти. Это все, что я знаю. Я только знаю от Алика и от Марины, так как я интересовался специально, что этот факт для меня не подлежит сомнению, что это письмо существовало, и что содержание ровно такое, какое появилось в СМИ. В данном случае я не тратил бы ни время, ни усилий, чтобы пытаться это опровергать. Это точный факт, и так я понимаю, что на самом деле это письмо было оформлено юридически соответствующим образом.

Мой комментарий. Весьма существенное замечание о том, что «это письмо было оформлено юридически соответствующим образом». О каком юридическом оформлении сказал Березовский? На подготовленном Гольдфарбом и опубликованном в газете «Коммерсантъ» заявлении Литвиненко от 21 ноября 2006 года на английском языке якобы за его подписью нет ничего, чтобы свидетельствовало о его каком-либо юридическом оформлении. В то время как в подготовленном Гольдфарбом и опубликованном во многих СМИ заявлении за моей подписью от 5 марта 2002 года стоит штамп юридической конторы. То есть в этом случае действительно можно говорить о юридическом оформлении «соответствующим образом». Но на предсмертной записке от имени Литвиненко подобных заверений не содержится. У следователей мог возникнуть вопрос – зачем тогда якобы вызывался адвокат в палату больного (если вызывался!)?

Вопрос Отводова: Соответственно, оно было датировано?

Ответ Березовского: Я сказал, что оно было оформлено соответственно (на английском языке).

Мой комментарий. Березовский явно попал в невыгодную ситуацию. Он оказался неспособным вразумительно разъяснить собственные слова.

Что значит «было оформлено соответственно»? Березовский явно не знал, что ответить.

Переводчик: Вы сказали «юридически».

Вопрос Отводова: Следовательно, оно должно быть датировано. Если да, то каким числом, вы мне можете сказать?

Ответ Березовского: Нет, я этого не мог сказать в силу того, что я не знаю. Я просто знаю, что оно датировано.

Вопрос Конвея: Речь идет о том письме, которое предоставлено господином Гольдфарбом после смерти Литвиненко.

Вопрос Отводова: В связи с этим были еще какие-то заявления?

Ответ Березовского: Мне неизвестно.

Вопрос Отводова: Был вопрос господину Березовскому, с какой целью, по его словам, они могли совершить указанные действия, то есть убить. Значит, соответственно из слов Саши, вы высказали два пункта: первое, вы говорили, что из ФСБ никто не уходит просто так. А второе, вы говорили, что Саша занимался расследованием очень серьезных преступлений, в которых были замешаны, вовлечены высшее руководство страны. В связи с этим вопросом можете ли рассказать об этих расследованиях, что вам известно, чем он занимался? В отношении кого он... Потому что это очень важно.

Ответ Березовского: Я вам привел только один пример – я имею в виду его расследование вместе с полицейскими из Испании, в частности, Путина и Абрамовича, отмывание денег и приобретение на эти деньги собственности, недвижимости в Испании. На самом деле вам хорошо известно и другое расследование Александра, это касательно причастности ФСБ к взрывам жилых домов в Москве в 1999 году. И вы знаете, что в этом исследовании Саша пришел к выводу, что это было организовано ФСБ, и не просто ФСБ, а Патрушевым лично. И Путин, безусловно, как минимум знал об этом. Саша занимался также расследованиями других преступлений, в которые был вовлечен. Я хочу очень точнооговориться: было время, когда Саша работал со мной, и потом Саша ушел на другую работу. И к тому времени, когда он стал работать в другом месте, не на меня, он, естественно, не информировал меня в деталях о своих расследованиях, которые он делал до этого. Он только упоминал в крайних случаях то, что может потом представлять опасность для нас. И в этой связи он упоминал и Путина, и Абрамовича, поскольку Абрамович был партнер, и он предупредил меня, что мне тоже это опасно. Он упоминал также о расследовании против «Альфа-Групп», и он особенно стал опасаться опасности от «Альфа-Групп» после того судебного процесса, который был здесь, в Лондоне, моего против Фридмана. И он также занимался расследованиями преступлений «Альфа-Групп», которая участвовала в отборе чужой собственности, и которая работает под крышей ФСБ. И он тоже считал, что эта группа может служить источником опасности нашим жизням. Но я еще раз говорю, он не вдавался в подробности своих последних расследований именно потому, что он работал уже не на меня.