Но все поиски оказались безрезультатными, открытых форточек больше нигде не было.

Оставалось одно: сесть на лавочку у входа и ждать, когда что-нибудь произойдет. Ждать пришлось недолго.

У темного подъезда остановилась длинная черная машина. Из нее вышел сухонький старичок и направился к парадному.

Звонок в этот раз прозвенел громко и настойчиво. Казалось, здание вздрогнуло от такого бесцеремонного вмешательства. Любка к этому времени благополучно соскользнула с лавки и спряталась в кустах.

Старичку пришлось позвонить еще два раза, прежде чем ему открыли.

На пороге стоял библиотекарь, отвечающий за ноты. Кондрат его много раз видела.

Это был, конечно же, Виктор Львович.

Вы заставляете меня ждать! – недовольно пробурчал старичок, не двигаясь с места. – Или я напрасно приехал? Я могу и уйти, – предупредил он, делая шаг назад.

Нет! – заторопился дядя Витя. – Что вы! Что вы! Проходите! У меня все готово.

Учтите! Я устрою проверку! – Старичок топтался на пороге.

Все, что захотите! – прижимая пятерню к груди, заверил его «ответственный Немец В.Л.».

Смотрите, если вы меня обманули! – потряс маленьким кулачком старичок и наконец вошел.

Дядя Витя так спешил показать старичку дорогу, что забыл запереть дверь.

Любка вылезла из кустов, прислушиваясь к удаляющимся голосам.

Дверь перед ней сама распахнулась.

Кондрашова хорошо знала эту библиотеку. Все книжки по школьной программе она брала здесь. Да и ноты для сольфеджио и других предметов приходилось доставать именно в отделе нот и пластинок. Так что ориентировалась в здании Любка свободно.

Судя по звукам, старичка повели в концертный зал, небольшую комнатку с крошечной сценой и пятью рядами кресел. Кабинет, куда влезали Гошка с Наташкой, был в другой стороне. Любка бесшумной рысью пронеслась по коридору, заглянула за дверь. На столе лежала лишь ее одинокая скрипка.

Прихватив футляр, Кондрат вернулась в коридор.

Тыркаться во все двери занятие неблагодарное. Что же делать? Она пошла обратно к выходу, внимательно глядя на пол – не блеснет ли из-под какой-нибудь двери лучик света.

Мимо отдела нот и пластинок она прошла, ничего не заметив и не услышав. Ниша была довольно темной, чтобы в ней можно было вообще хоть что-нибудь рассмотреть.

В концертном зале громко спорили.

Где же ваш товар? – От волнения старичок сжимал и разжимал кулачки. – Я здесь сижу уже полчаса!

Подождите еще минуту, и вы все получите. Виктор Львович нервно мял пальцы, хрустя суставами.

Вы что, надеетесь, что она появится перед вами в воздухе? – не унимался старичок. – Идите! Несите!

Да-да! Ее сейчас принесут! – заверял дядя Витя, с опаской поглядывая куда-то в глубь сцены. – Вы же хотите услышать голос инструмента?

Так поторопите своих помощников! Я спешу! Кондрат с трудом втиснулась между рядами и поползла к дальней стене, чтобы ее не заметили.

Виктор Львович скрылся за занавесом, чем-то там грохнул и выволок к первым рядам заплаканную Наташку. Под мышкой он нес темный сверток.

Прошу любить и жаловать – моя хорошая знакомая. – Дядя Витя с такой силой сжал запястье Цветочницы, что та еле слышно ойкнула. – Друг мой, сыграй нам что-нибудь. – Повернувшись к старичку, Виктор Львович добавил: – Очень талантливая девочка, лучшая ученица школы. Вам обязательно понравится.

Он развернул тряпку и достал скрипку.

Вид не очень убедительный, – проскрипел старик, усаживаясь удобней. – Ну-с, я слушаю.

Дядя Витя протянул Наташке инструмент. Та зажмурилась и замотала головой.

Играй! – приказал он. Но Цветкова только еще больше затряслась. – Ты же хотела попробовать, – настаивал Виктор Львович. – Пробуй! – И зловещим шепотом добавил: – А то кое-кому не поздоровится!

Не хочу!

Наташка оттолкнула Виктора Львовича и бросилась обратно за занавес. Скрипка вырвалась из дяди-Вити ных рук, перелетела через первый ряд и упала около стены.

Как. вам не стыдно! – возмутился старичок, вскакивая и кидаясь за инструментом. – Это же раритет! Ценнейшая вещь! Она может обидеться!

Но первый ряд слишком близко стоял к стене, так что старичок смог только залезть на крайнее сиденье да так там и остаться.

Я сейчас все улажу! – заторопился Виктор Львович. Поначалу он растерялся – то ли ему бежать за Наташкой, то ли ловить скрипку. Но решив, что инструмент важнее, спрыгнул со сцены.

А давайте, я сыграю!

Старичок замер с поднятой ногой, он все еще пытался перелезть через высокое кресло. Дядя Витя застыл за его спиной. Оба они уставились на невысокую пухлую девочку, стоящую около последнего ряда. К груди она прижимала скрипку.

Вы здесь собрали детский ансамбль? – недовольно пробурчал старичок, слезая на пол. – Не поздновато для их возраста устраивать концерты? Им пора спать.

Ничего-ничего! – заверила его Любка. – Современная молодежь ложится поздно. А потом – старым нужно помогать.

Старичок поморщился, но ничего не сказал.

Кондрат залезла на сцену, одернула юбку, тронула пальцами струны, проверяя их настрой.

Мне смычок дадут? – повернулась она к библиотекарю.

Виктор Львович скрылся за занавесом и появился со смычком.

Ты кто такая? – шепнул он ей на ухо.

Вам же нужна помощь, – бесстрашно ответила Любка и провела смычком по струнам. Скрипка была настроена идеально.

Не надо! – прошептала из глубины сцены Наташка.

Но Любка смело вскинула инструмент к плечу. Хотя на самом деле она смертельно трусила. У нее колени дрожали – вот до чего она боялась. И делать вид, что ничего не происходит, ей было очень сложно.

Что играть? – повернулась Любка к зрителям – дядя Витя сел рядом со старичком.

Что-нибудь классическое, – разрешил старичок.

Кондрашова глубоко вздохнула и, от волнения путая пальцы, начала играть Моцарта.

Неубедительно, – скривился старичок, когда музыка смолкла.

Она просто бесталанна! – вскочил Виктор Львович – Скрипка раскрывает истинный талант. Наталья!

Любка повернулась к Цветочнице.

– Давай, сбацай что-нибудь. Цветкова замотала головой.

Не бойся! Хороший инструмент.

От него все умирают, – прошептала Наташка.

Только не сегодня.

Кондрат насильно вытащила Цветкову из-за занавеса, сунула в руки скрипку и подтолкнула ближе к краю сцены.

Не помня себя, Наташка начала играть.

Это уже лучше, – проскрипел старичок. – Позвольте ознакомиться с предметом.

Виктор Львович подхватил свою тряпку и понес скрипку старичку.

«Боится брать ее в руки», – догадалась Любка, глядя на странные манипуляции с тканью.

Откуда ты здесь взялась?

Девчонки устроились на корточках в дальнем углу сцены. Наташку трясло от страха.

Где Георгий? – Любка сделала вид, что не слышала вопроса Цветочницы.

– Кто?

Парень, с которым я пришла.

Гогочка? Там он, вместе с Валеркой. Он их запер.

Он – это твой знакомый?

Никакой он мне не знакомый, – огрызнулась Цветочница. – Зачем ты сюда пришла? Кто тебя просил вмешиваться в это дело? Не могла тихо посидеть и не высовываться со своими предложениями?

Все нормально, – заверила ее Кондрашова. – Пошли к мальчишкам.

А как же скрипка?

Ну ее! Потом заберем!

От такого заявления у Наташки открылся рот, и она послушно пошла следом за Кондратом. Вдвоем они выскочили в коридор.

Что ты с «ей такое сделала, что она перестала быть опасной? – не отставала от Любки Наташка.

Кондрашова, конечно, хотела еще потемнить, побыть королевой положения. Но ее болтливость взяла верх.

Я поменяла скрипки местами. Их инструмент лежит там, куда он упал. Где-то между креслами. Кстати, прочная штука. Судя по звуку, ничего с ней не сталось.

Это вообще не скрипка, а проклятие какое-то. – Наташка вспомнила свои видения в трамвае. – Все, кто с ней связывается, умирают.

Так уж и умирают, – легкомысленно пожала плечами Любка.

Где эти мерзавки?!

Крик прокатился по коридорам. И был он такой громкий, что звякнули стекла в окнах.