Часов в шесть по вертушке позвонил Степанов. В кабинете Главного, где собралось руководство, уже пели хором.
- Что там у вас - вечер народной песни?
- Справляем мое назначение. Люди должны понять, - слегка заикаясь, ответил Петр.
- Молодец, Петруша! Правильно действуешь. С коллективом работать надо, чтобы за тебя в огонь и в воду.
- Я тут к твоему Алику заехал...
- Этому раздолбаю я уже вставил сморчка. И хватило же у мудака совести жаловаться! Крапивье семя- для такого человека пожадничал! Надо - заезжай к нему, бери что хочешь. В любое время! Я велел, чтобы все было - открытый счет. Кстати: сегодня "Папа" народу п...лей раздавал. Так Прохоров за тебя горой встал. Еще, говорит, человек пять таких, и выборы - в шляпе. Все сразу притихли. А, по правде говоря, ты на волоске висел. В общем, рад за тебя. Ведь ты мой кадр. Короче, пора в баньку - надо отдохнуть, расслабиться...
- Хорошо, созвонимся и расслабимся, - Петр помрачнел, вспомнив про Иру и Степанова.
- Не порти песню, Главный! - закричал с другого конца кабинета Кокосов.
Петр повесил трубку. В голове приятно шумело, но настроение безнадежно испортилось. Обойдя все комнаты, он уехал, ни с кем не попрощавшись.
* * *
Петр проснулся так же мгновенно, как и заснул. Несколько минут он еще лежал, глядя в окно на темнеющее в фиолетовом сумраке небо, пока не зазвонил телефон.
- Привет, Петруша, - услышал он в трубке, - это Владимир Анатольевич.
- Кто, кто? - переспросил Петр.
- Володя. Володя Яковлев. Не узнал?
- Извини, долго жить будешь. Весь день о тебе говорил, и вдруг ты сам звонишь.
- Надеюсь, ничего плохого?
- От меня плохого о тебе никто не услышит, ты же знаешь
- Слушай, Петр, надо бы встретиться. Ты сейчас свободен? Я к тебе через полчаса подъеду. Выходи к дому, походим, поговорим.
- Хорошо, - недоумевая, согласился Петр.
Машина уже стояла напротив дома - синяя "вольво" с административным номером а003аа. Петр постучал в непроницаемо черное тонированное стекло передней дверцы. Но открылась задняя, и оттуда, чуть согнувшись, вылез Яковлев. Он был одет в старенькие, до белизны застиранные джинсы, свободную кожаную куртку и выглядел заметно похудевшим.
- В хорошем ты месте живешь, - здороваясь, заметил Яковлев, - как дочка?
Петр почувствовал острое желание поделиться, рассказать обо всем, что случилось, но раздумал. Они прошли за ограду Матвеевского садика и некоторое время молча шли рядом.
- Слышал, ты стал главным редактором, - наконец сказал Яковлев.
- Исполняю обязанности.
Тут ожили динамики, в зале стихло, раздался голос Собчака. Петр не слушал - думал о своем. Понял, что речь закончилась, по мгновенному оживлению.
1.37. С ДОБРЫМ УТРОМ, ЧЕСТНЫЙ ФРАЕР! ВЫЙДЕМ, ДЕВОК ПОПУЖАЕМ
Заунывный собачий вой всю ночь слышался Петру. Не помогала даже положенная на ухо подушка - то сердитые, то жалобные завывания продолжались до рассвета. На работу Петр приехал с головной болью - ломило затылок, а в висках будто кололи надоедливые острые иголки.
В кабинете Ефремова громоздилась грязная посуда, пол был загажен мусором, а в воздухе стоял тошнотворный запах вчерашней выпивки с застоявшимся табачным перегаром. Петр взял едва початую бутылку португальского портвейна и, запершись, допил ее почти до донышка. Вино было мягким, со сладковато-миндальным привкусом. Тяжесть отступила, и Петр улыбнулся, вспомнив вчерашнюю встречу с Яковлевым. Не долго думая он придвинул к себе бумагу. Писалось легко и гладко:
"- Я очень благодарен Анатолию Александровичу, - сообщил Владимир Яковлев нашему корреспонденту.- Именно Собчак пригласил меня в мэрию, где я под его руководством проработал без малого три года.
На долю Собчака выпало руководить Ленинградом-Петербургом в переломное для нашей страны время. И, что бы ни говорили в запале политической борьбы, нельзя вычеркнуть то хорошее, что сделал Анатолий Александрович для города и его жителей.
Сейчас ситуация изменилась. Люди ждут осязаемых перемен. Пора от рискованных экспериментов перейти к практической повседневной работе. То, что необходимо делать, может быть, не столь впечатляюще и грандиозно, как возведение монументальной башни "Петр Великий" на берегу Финского залива или организация мировых спортивных торжеств. Но в результате нашей работы мы получим не фуршеты и фейерверки, а постепенное улучшение жизни каждого петербуржца..."
- Закройте дверь и никого не пускайте, - раздраженно крикнул Петр, когда зашла секретарша с пачкой бумаг на подпись. - Нет меня, нет! Понимаете? Меня нет!
- Мне голос был, он звал утешно, - бормотал Петр, дописывая статью. Работа заняла от силы полтора часа, но материал получился солидным, размером на целый подвал. В нем было все, что требовалось: немного истории, умеренная критика, элегантно завершенная многозначительной фразой Яковлева: "Я вижу другой путь выхода из кризиса!" Дальше шли короткие и четкие тезисы об инвестиционной политике, тарифах и ценах, и все завершалось лихим подзаголовком: "Хороши Канарские острова. А наши - не хуже!"
Все, что в последнее время Петр писал об экономике и реформах, уплотнилось и приобрело весомую убедительность. Такое ощущение, будто статью и вправду диктовал первый заместитель мэра. "Да, именно таким должно быть программное выступление будущего губернатора", - подумал он.
Не рассчитав, Петр слишком сильно толкнул дверь. Машинистки и все, кто был в комнате, испуганно замерли.
- Все отложить! Разделите по страницам и срочно напечатайте это, - ни на кого не глядя, сказал Петр и бросил рукопись на ближайший стол.
Через четверть часа в кабинет зашел Чернов.
- Что с тобой, Андреич? Ты чего девочек пугаешь?- спросил Алексей, передавая Петру напечатанную статью.
- Зачем мне их пугать, - невпопад ответил Петр, бегло просматривая текст. - Как твое мнение - печатать можно?
- Печатать можно, да нужно ли? Как бы нам из мэрии кислород не перекрыли.
- А это разве твое дело? - возмутился Петр. - Я- Главный, я и решу.
- А зачем тогда спрашиваешь? - обиделся Чернов.- Если хочешь по принципу "я - начальник, ты- дурак", то так и скажи, не стесняйся.
- На хрена мне стесняться? Так и говорю: я - начальник! - заорал Петр. - А ты иди работай. Будет надо - позову.
Чернов скривился и ушел, не сказав ни слова. Петр подождал, пока закроется дверь и снял телефонную трубку.
- Добрый день, Алексей Викторович! - сказал он, услышав голос Прохорова. - Хочу с вами посоветоваться. Нам удалось взять интервью у Яковлева...
- Что вы всякую чушь придумываете? Кому это интервью нужно? Нам? рассерженно буркнул Прохоров.
- Нам нужно! Яковлев среди прочего сказал, что мэр его многому научил, что Анатолий Александрович имеет огромные заслуги перед демократией и так далее. Вот послушайте. - И Петр зачитал начало статьи. CС$С$яя Ж ' ваны, у Кошелева есть еще запросы от других журналистов, - соврал Петр, пожалев, что не догадался заранее организовать несколько писем от знакомых газетчиков.
"Завтра же попрошу Кокосова, Кореневского и еще кого-нибудь, чтобы послали Кошелеву запросы", - подумал он.
- Но ты же можешь уговорить остальных, ты же всех знаешь, - растерянно сказала Катя, и в ее голосе послышалась просящая интонация. - Петенька, пожалуйста, постарайся ради нас, ради Насти.
- Единственный способ замять дело - это быстро опубликовать все, что можно. Так, чтобы другим писать было бы не о чем, - сказал он.
- Петенька, я тебя очень прошу - постарайся. Я завтра еще позвоню, и мы обо всем договоримся. Если хочешь, я организую тебе приглашение в Вену. Ты приедешь, отдохнешь, и мы все решим.
- Откуда у меня столько денег?
- Я найду, кто оплатит все расходы, я договорюсь. Ведь ты - известный журналист и многим можешь быть полезен.
