Но те снова удивили меня.

Предвидя мою возможную просьбу, графы неторопливо дошли до площади, продолжив прогулку вдоль торговых рядов, позволяя мне разглядывать все то, чего не было в баронстве.

Словно ребенок перебегала я от лавки к лотку, рассматривая оружие и украшение, сладости и статуэтки. А графы ничуть не стыдились моего оживления, радуясь ему едва ли не больше меня самой. Послушно переходя от одного торговца к другому, они покупали все, что, как им казалось, понравилось мне. И смущенная, и растерянная, но вместе с тем такая счастливая я, сперва спорила, смущенная такими затратами. Но братья лишь улыбались, крепче сжимая мои ладони — правую Светоч, левую — Зак.

— Нам это ничего не стоит. — С улыбками отвечали они, расплачиваясь с очередным торговцем. — А деньги нужны, чтобы их тратить.

Я же лишь смущенно улыбалась, испытывая неловкость и отчего-то все больше уверяясь в правильности происходящего.

Первая робость прошла и теперь я уже не стеснялась во все глаза смотреть на окружающие нас чудеса. А таковых хватало. В центре площади было установлено три столба — один, увешанный разнообразными предметами, другие — увенчанные двумя большими колесами. На обода их были привязаны веревки, за которые то и дело хватались пробивающиеся сквозь толпу люди.

— Что это? — Во все глаза, глядя на эту композицию, спросила я. В голове мелькали предположения о том, что, быть может, перед нами какие-то образчики искусства, а возможно — жертвенные столбы неведомых богов, про которые рассказывал Светоч.

— Те, что с колесами — карусели. Хватаешься за край веревки, бежишь вместе со всеми по кругу, а по команде поджимаешь ноги, и она тебя кружит, — Весело пояснил беловолосый, протягивая мне ярко-алого сахарного петушка на палочке. — А тот, что посередине… своего рода соревнование. До чего голышом долезешь и сдернешь — то и твое.

— Вот как… — Задумчиво протянула я, осторожно пробуя незнакомое угощение, оказавшееся невообразимо сладким.

А в следующий миг уже бежала к новой толпе, образовавшей круг, внутри которого происходило некое действо. Несколько вздохов я металась за спинами зрителей, пытаясь увидеть, что же там происходит. Затем, поняв тщетность своих усилий, остановилась, собираясь уходить, но мне на помощь пришли смеющиеся лорды, легко, хотя и не благовоспитанно растолкавшие толпу и пробившиеся внутрь круга.

А там происходило целое представление.

В центре располагался споро сколоченный, деревянный помост, с которого кричал что-то молодой, загорелый до черноты юноша в алой рубахе и зеленых, шитых золотой нитью штанах. Зазывно улыбаясь, он созывал и так в изобилии толпящийся рядом народ, кажась балаганным Петрушкой, невесть как ожившим и балагурящим уже без помощи кукловода. Но куда смешнее выглядел бурый медведь, удерживаемый им. Обводя толпу серьезным взглядом карих глаз, он то кувыркался, то начинал приплясывать, то принимал карикатурные позы, изображая каких-то незнакомых мне политических деятелей.

Звенели бубны, гремели голоса, но сквозь гул и общее торжество все отчетливее угадывались вчерашние голоса, доносящиеся из-под скрипящего под ударами ног и лап помоста:

Вздрогнув, я отчаянно затрясла головой, прогоняя наваждение. Глянула на веселящийся народ, но те веселились, будто и не было страшных голосов. Это, а так же спокойствие моих графов, уверило меня, что слова эти были плодом моего разыгравшегося воображения, и я снова попыталась вернуться к представлению.

Сподвигаемый изобразить господина — градоправителя медведь тряс узкой лобастой головой, возмущенно ревел, безмерно веселя народ, говорящий, что некого господина Плеве даже хозяин леса уважает. В другое время я бы, наверное, тоже рассмеялась. Но сейчас куда больше занимали меня новые строчки, долетающие из залитой тьмой щели между помостом и брусчаткой:

— Светоч, — вздрогнув, позвала я, но поймав настороженный взгляд графа, сказала совсем не то, что собиралась: — Пошлите дальше?..

А потом была неспешная прогулка вдоль торговых лавок бесконечные часы примерок в магазинчике, торговавшем, как оказалось, готовым платьем.

У меня было много одежды. Но никогда она не доставалась мне таким образом.

Обычно мы шили её на заказ, подгоняя под себя. Здесь же все получалось наоборот. Мне подносили все новые и новые наряды. Амазонки и платья, кокетливые блузки и пышные юбки. Перчатки, шляпки, плащи — я все мерила и мерила, а братья и не думали останавливать меня, то предлагая одно, то хваля другое, и платили за все вновь и вновь.

Признаться, я думала, что в дорогу нами будут приобретены совсем простые, немаркие вещи, но графы желали, как потом поняла я, меня баловать. Во многом, если ни во всем, я была для них ребёнком, которым, как показало время, мне суждено было оставаться в их глазах до скончания своих дней.

Но тогда я не осознавала этого. Облаченная в легкое серое со стальным, как выразился Светоч, отливом платье, не требующее корсета и легко одетое мной самой по настоянию братьев еще в магазине, я была совершенно счастлива, еще не до конца осознавая, какие изменения ожидают мой прежде небольшой мирок.

— Была ли ты когда-нибудь на ярмарке лошадей, милая Вира? — Спросил Зак, забегая вперед и заглядывая мне в глаза. Только что получившая порция сладкого льда и невообразимо счастливая я, лишь покачала головой, а Зак подхватил меня под руку и начал уверено прокладывать путь сквозь гомонящую толпу, уверено пробираясь к северным воротам.

За ними, уходя рядами от крепостной стены к лесу, и располагался предмет нашего разговора.

Но это я поняла далеко не сразу — лишь после того, как сами мы вышли за ворота, а в наш оживленный разговор ворвалось ржание десятка лошадей, нетерпеливо переступающих с ноги на ногу у коновязей. Я остановилась, с удивлением глядя на графов:

— Зачем нам сюда?

— Нужно купить тебе лошадь. — Серьезно ответил Светоч, заботливо придерживая пошатнувшуюся меня под локоток.

— Но разве я не могу и дальше ехать с вами?.. — Заволновалась я, переводя взгляд с одного на другого.

— Боюсь, что это трудноисполнимо. — Покачал головой и мой рыжий рыцарь, и пояснил, заметив, видимо, мое помрачневшее лицо. — Нам придётся проезжать через земли, где влияние нашей семьи велико. Не стоит подрывать авторитет слухами, что наша… Эльва не умеет держаться в седле.

— Но я действительно не умею! — Вскрикнула я, привлекая любопытные взгляды, проходящих мимо людей.

— На охоте тебе это не мешало.

— Я их боюсь! Они страшные, усатые и зубы у них желтые! — Совсем уж потеряно парировала я, забыв про тающий лед.

— Под это описание весь мужской контингент северных земель подходит.

Что такое контингент я представляла смутно, а потому смешалась. Этой-то паузой и не замедлил воспользоваться коварный Зак. Ухватив за левую, свободную от диковинного лакомства руку, он решительно повлек за собой все-таки уронившую подтаявший, но все еще вкусный лед, меня.

Следом неспешно шагал равнодушный к людским шепоткам Светоч.

Именно так мы и оказались в том странном и непохожем на обычный рынок месте, которое называлось ярмаркой лошадей.

Для начала стоит отметить, что лотков здесь не было и в помине, а хозяева, отнюдь не спешили зазывать покупателей, как делали торговцы на рынке. Как пояснил подхвативший меня под локоть Зак, их товар демонстрировал себя сам. Как мне стало известно от все того же рыжего графа, конные ряды разбивались в определенном, общем для всех ярмарок порядке.