Ника хотела сказать еще много чего, но не смогла справиться с рвущимися наружу слезами. Плакать на глазах у Яна не хотелось и, вскочив с кухонного диванчика, Ника убежала в комнату. Плакала в темноте спальни, забившись в дальний угол — сидя с ногами в кресле у окна.

Она не знала сколько прошло времени, когда вошел Ян. Включил неяркий светильник, сел на кровать напротив Ники.

— Ты оказывается плакса, — заметил парень.

— А ты тогда кто? — Ника всхлипнула.

— Ника, — Ян подошел к девушке, развернул к себе, всматривался в заплаканное покрасневшее личико. — Ты смешная такая… Знаешь, как в детском саду, ревешь, ревешь.

— Пусти! — вырвалась Ника.

Сначала она хотела вообще уйти и пусть он живет, как хочет и думает о ней, что угодно! Но потом решила не дурить, а поговорить с Яном. Объяснить ему все про Глеба, про себя. Все должно стать на свои места, каким бы трудным не была эта расстановка. Ведь Ян ради нее позвонил своему отцу.

…а если нет?..

…я должна знать наверняка…

… но как?..

Ника еще раз умыла лицо холодной водой и вытерла на сухо полотенцем. Припудрила слегка лицо и вернулась в комнату.

На широкой кровати стоял поднос с бутылкой мартини и двумя бокалами. Девушка медленно опустилась на черно-белое, словно спина зебры, покрывало, внимательно глядя на Яна.

— У тебя так глаза блестят, — заметила девушка.

— Ну и что? — весело улыбнулся Ян, разливая мартини по бокалам. — Мы же эту тему обсудили? Завтра я поговорю с отцом и все будет в порядке. Давай выпьем?

Он, похоже, забыл обо всех недавних упреках.

Усмешка. Перед Никой снова был Ян. Тот, с которым ее познакомила Берта два года назад. Тот Ян, которого она знала. Тот, с которым нужно быть осторожной, потому что и глазом не успеешь моргнуть, а он уже обаял тебя своим обаянием и вертит тобой, как хочет.

— Я вообще-то хотела попрощаться. Я домой еду, — сухо сказала Ника, избегая смотреть Яну в глаза. Она понятия не имела почему это ляпнула — домой она пока не собиралась

— Странно, я думал ты здесь совсем по другому поводу, а ты, оказывается, приехала убрать в моей квартире. Очень мило с твоей стороны, — ехидно подметил Ян, протягивая ей бокал мартини.

— С тобой невозможно разговаривать! — возмутилась Ника, вскакивая на ноги.

— Это потому что ты не хочешь со мной разговаривать! — Ян оказался рядом, смотрел ей в глаза, говорил тихо и бархатно. — Я не узнаю тебя!

— Я тебя тоже не узнаю!.. Хотя, теперь вполне… Хорошо! — Ника снова села. — Давай поговорим! Что у тебя с Ларисой? Нет, не то!.. Когда у вас свадьба? Вы уже выбрали дату? Список гостей? Надеюсь, ты не будешь требовать от меня присутствия?

Ян приподнял бровь, губы растянулись в усмешке. Он вновь подал девушке бокал, сам же не спеша присел рядом, удобно устроился, облокотившись спиной о ворох маленьких черных подушек. С удовольствием сделал глоток мартини. Никины слова его очень позабавили.

— А с чего ты взяла, что я вообще собираюсь жениться?

— Есть добрые люди! — скривилась Ника.

— И откуда берется столько добрых людей?.. Малыш, давай мы спокойно поговорим. Я обещаю, что буду честным, но и ты пообещай, что честность будет взаимной. Надоели сплетни. Хочется слышать правду.

Ника укоризненно взглянула на Яна, но все же согласилась.

— Хорошо, — сказала она. — Я согласна поговорить. При условии, что ты перестанешь так ехидно ухмыляться, и мы будем разговаривать в другой комнате!

— Чем тебе здесь не нравится? — Ян все так же усмехался. — Может, тебя смущают размеры кровати? Ты теряешься и не можешь думать ни о чем кроме этого?

— Все! Надоело! Я еду домой!

Ян догнал ее уже почти в коридоре.

— Ника, я же просто пошутил. Все, я принимаю твои условия. Хорошо?

Ника сидела в мягком глубоком кресле. На диване напротив нее — Ян. Между ними — стеклянный столик с все той же бутылкой мартини и бокалами. Ника от алкоголя отказалась, мотивируя это тем, что хочет ясности в мыслях. Ян заявил, что дело это ее личное и когда от ясности захочется отказаться, вот, пожалуйста, бокал мартини. С оливкой.

— Ян, я хочу сейчас расставить все точки в наших отношениях, что бы мы смогли начать все с чистого листа… Или не начинать совсем, — сказала Ника.

— Даже вот так? — он удивленно вскинул брови. — Если тебя так "забрало" из-за Ларисы, то могу тебя успокоить — я давно ее не видел и не знаю что с ней. И знать не хочу. На самом деле.

— А эти слухи о том, что ты сделал ей ребенка и угрожаешь избить, если она не сделает аборт?

— Ты сама — то в это веришь? Это все больное воображение Ларисы, — усмехнулся Ян. — Да, она пыталась впарить мне эту байку о своей якобы беременности, но я же не маленький! Я может, и не всегда… Ник, я отлично понимаю, что она на все готова только бы привязать меня к себе покрепче. Не буду говорить почему — это только ее дело. Я расстался с ней несколько дней назад. Совсем. Сначала она пригрозила, что вскроет себе вены, а когда я не повелся, то она придумала байку о беременности. В общем, после этого пришлось объяснить Ларисе, что если она когда-нибудь появится на пороге моей квартиры, то я спущу ее с лестницы. Как-то так это было… Я точно не помню. Я тогда был не совсем в себе. Ника, пойми, Лариса никогда не была для меня чем-то серьезным. К тебе я отношусь совсем иначе.

…сироп…

… Снова я чувствую себя мухой в липкой лужице. А он говорит так складно и правильно, что мне нечего ответить…

… я ничего не могу сделать, только терпеть и надеяться на то, что скоро случится чудо и Ян завяжет с этой дрянью…

— Ян, если такое повторится, то я не буду разбирать, как ты к кому относишься. Я просто уйду и все, — сказала Ника, хотя уверенность в том, что она вообще когда-либо сможет уйти от этого человека, таяла.

— Этого не повторится, — пообещал Ян. — А теперь — откровенность за откровенность — что Глеб запросил за свою "неоценимую услугу"? Я имею в виду — тот показательный вечер в "Сафари".

— Глеб? Он просто был рядом все это время и его цинизм не давал мне совсем расклеиться, — пожала плечами Ника. Она намеренно выбирала такие пространные выражения, опасаясь, что этот разговор перерастет в ссору.

— Вот только этого не надо! — Ян все же вспылил. — Я столько лет знаю Глеба, что не верю в его бескорыстие! Рассказывай, как на самом деле было.

— Никакого бескорыстия, — призналась Ника изо всех сил стараясь быть спокойной. — Он отомстил тебе и все. Он отомстил за девушку, которую ты у него увел. Ольга, кажется…

— Ну, да. Пока он расстраивался я, — сначала от воспоминаний у Яна на губах появилась ухмылка, но она быстро исчезла.

Ян пристально смотрел на Нику, не закончив фразы. Ника покраснела под этим взглядом. Ян зло ударил кулаком по спинке дивана.

— Значит, было все! Ты решила мне немножко отомстить, да, детка? У вас же бывают такие заезды? Ну, как, понравилось? — его красивое лицо перекосило от злости.

— Перестань, — покачала головой Ника. Она была сейчас очень смущена, она не думала, что разговор будет таким. Взяла свой бокал и выпила мартини просто залпом. Лишь после этого смогла продолжить. — У… У меня с ним… Я не могу об этом говорить! С тобой — не могу! Мне не по себе просто!

Ника даже зажмурилась, что бы найти в себе силы закончить этот разговор. Закончить раз и навсегда.

— Ты меня обманул, — Ника посмотрела Яну прямо в глаза и голос ее звучал напряженно. — Обманул во многом и хоть даже мы с тобой не встречались, как и сейчас мы с тобой тоже — не встречаемся, мне было больно и неприятно. Ты не знаешь, что я почувствовала тогда, в "Сафари". Ничего не знаешь! И это никакая не измена. Ты не можешь ни в чем меня упрекать…

— Не встречались и не встречаемся? — тон Яна был ядовитым и глаза сощурились. — А что это по-твоему? Что? Как это называется, когда люди любят друг друга и проводят вместе время?!

— Я надеюсь, — Ника подчеркнула слово "надеюсь", — что ты меня поймешь, и… Я хочу что бы ты доказал серьезность своих чувств излечившись от… Ну, ты понимаешь.