— Ты местный? — спросила она.

— Я здесь родился и вырос, — сказал Джош. — Но я учусь в колледже Мидлбери, в Вермонте.

— Хороший колледж, — заметила Мелани.

— Я уже на последнем курсе, — сказал он.

«В таком случае ему где-то двадцать один, — подумала Мелани. — Может, двадцать два». Ей было столько же, когда она познакомилась с Питером.

Они выехали на главную дорогу. Окно со стороны Джоша было открыто, и свежий воздух обдувал их, когда они мчались в Сконсет. Мелани откинула голову на сиденье и закрыла глаза. В этой поездке было что-то терапевтическое. «Мне хорошо, — подумала Мелани. — Вот в эту секунду мне хорошо. Разве такое возможно?»

Она подставила лицо ветру. Каштановые волосы Джоша взъерошились на ветру, словно петушиный гребешок. От ветра подлетали края шляпы у нее на коленях.

— Тебе нравится твоя работа? — спросила Мелани.

— Я ее ненавижу, — ответил Джош.

— Это плохо.

— Ты права, — произнес он. — Мой отец — диспетчер службы управления воздушным движением. Можно сказать, это он меня во все это втянул.

— О, — сказала Мелани.

— Я в любом случае собираюсь увольняться, — продолжил Джош. — Жизнь слишком коротка.

— Согласна. Собственно говоря, это моя мантра. Но не разозлится ли твой отец?

— Разозлится, — сказал Джош. — Но остановить меня ему не удастся.

— Тогда понятно, — сказала Мелани. Дорога простиралась перед ними; с левой стороны, за верещатниками, находился маяк, а за ним — океан. — Здесь очень красиво.

Джош ничего не ответил, и Мелани разозлилась на себя за то, что произнесла такую банальную фразу. Он наверняка все время слышит это от туристов: как прекрасно, как необычно, как чисто, как великолепно. Она попыталась придумать что-нибудь остроумное, что-то яркое, что-то, что заставило бы его считать ее… крутой. Она никогда в своей жизни не была крутой, а сегодня уж и подавно. Но она хотела, чтобы Джош считал, что ее стоило подвезти.

— Я недавно узнала, что беременна, — сказала Мелани.

Он посмотрел на нее с недоумением.

— Правда?

— Да. — Она уставилась на свои колени. Ее ни за что не взяли бы в ЦРУ. Она только что выдала самый большой секрет человеку, которого едва знала. — Буду благодарна, если ты никому об этом не скажешь.

Казалось, Джоша это озадачило, и Мелани рассмеялась бы, если бы только не чувствовала себя такой идиоткой. Кому он вообще мог об этом рассказать?

И все же он ее рассмешил.

— Мой рот на замке, я обещаю, — сказал Джош. — Ты знаешь, вчера, когда ты упала, мне показалось, что твоя подруга очень за тебя волновалась. Даже слишком — за тебя, не за ребенка.

— Она беспокоится обо мне, — произнесла Мелани.

— Это понятно, — сказал он. — Но мне стало интересно, не происходит ли с тобой что-то еще. Что-то, о чем больше никто не знает.

— О, — протянула Мелани, — собственно… да. — Она посмотрела на него. — У тебя хорошая память.

— Вас троих сложно было забыть, — сказал Джош.

Когда джип остановился у коттеджа на Шелл-стрит, настроение у Мелани снова испортилось. Она не хотела, чтобы эта поездка заканчивалась, она не хотела встречаться с Вики и Брендой и чувствовала себя, словно ребенок, сбежавший из дому. Джош нажал на тормоз и вышел из джипа, чтобы достать багаж Мелани.

— Спасибо, что подбросил, — сказала Мелани.

— Не за что.

Мелани потянулась за чемоданом, и на ручке их руки соприкоснулись. «Мы прикасаемся друг к другу», — подумала она. Одну секунду, две, три. Джош заметил это? Он не убрал руку. Мелани медленно подняла глаза, думая: «Если он смотрит на меня, я этого не выдержу».

Он смотрел на коттедж. Мелани вздохнула с облегчением. Она почувствовала себя тринадцатилетней девочкой.

— Ну, — сказала она, — спасибо еще раз.

— О’кей, — сказал Джош. — Думаю, еще увидимся. Удачи тебе во всем. — Он улыбнулся ей.

— Спасибо, — произнесла она. — Тебе тоже.

Мелани улыбнулась ему в ответ. Она улыбалась, пока он не забрался в джип и не уехал. Затем она глубоко вдохнула. В воздухе пахло стейком, который поджаривают на углях, и чудесным образом Мелани почувствовала себя голодной.

Пока она катила свой чемодан по выложенной плиткой дорожке, она встретила Блейна. Волосы у него на голове были взъерошены, и он был одет в свежую синюю спортивную рубашку.

— Где ты была? — настойчиво спросил он. «Допрос начинается», — подумала Мелани. Но потом на лице Блейна отразилось искреннее любопытство и, если Мелани не ошибалась, некоторая доля таинственности. — Ты потерялась? — прошептал он.

— Да, — сказала она. — Я потерялась.

В тот вечер после ужина (чизбургеры, луковые кольца, салат «Айсберг») Джош поехал к Диди. Она позвонила во время ужина и попросила его приехать. Он сказал «нет». Когда Джош снова сел за стол, молчание отца заставило его объясниться.

— Это была Диди. Она просила меня заехать. Я сказал «нет».

Том Флинн откашлялся.

— Дениз сказала мне, что сегодня вечером ты подвозил домой какую-то девушку.

— Я? — спросил Джош, а затем вспомнил о Мелани. — А, точно. — Как объяснить, что та, которую Дениз обозначила как «девушку», была пассажиркой авиалиний и была намного старше, чем Джош, и, кроме того, беременна. Как объяснить, что он подвез ее домой в надежде встретиться с другим человеком, с Нахмуренной, которая тоже была женщиной, не подходившей ему во всех отношениях? — Просто подвез.

Том Флинн насыпал себе салата «Айсберг», съел немного, вытер подбородок. Выпил пива. Снова зазвенел телефон. И снова Джош поднялся, чтобы взять трубку. Мелани сказала ему, что беременна, но, похоже, это не делало ее счастливой. Собственно говоря, она казалась печальной. Но она была слишком взрослой для того, чтобы просто залететь. Джошу даже в голову не пришло проверить, было ли у нее на пальце обручальное кольцо. Он был недостаточно внимательным.

— Алло?

— Джош?

— Что? — ответил Джош рассерженным шепотом.

— Я правда очень хочу, чтобы ты заехал. Правда. Это очень важно.

— Ты пьяна, — сказал он.

— Выпила немного вина, — ответила Диди. — Пожалуйста, приезжай. Мне нужно кое-что тебе рассказать.

Ей нужно было кое-что ему рассказать. И так было постоянно, с десятого класса, когда они начали встречаться. Диди брала банальные вещи и затем обсасывала их, как ребенок ириску, пока они не превращались в мыльные оперы. Врач сказал ей, что у нее анемия, ее брат угрожал ей ножом для разделки мяса, потому что она взяла его любимый свитер и запачкала косметикой, друг ее отца Эд Граб ущипнул ее за зад — все это были поводы, чтобы получить утешение, опеку, дополнительное внимание Джоша.

— В чем дело, Диди? — спросил он.

— Просто приезжай, — сказала она и повесила трубку.

Джош снова вернулся к столу. Он уставился на луковые кольца, которые остыли, стали мягкими и вялыми.

— Кажется, мне лучше поехать, — сказал он.

В девять часов, когда Джош подъезжал к дому Диди, солнце только садилось. «Лето, — подумал он. — Чертово лето».

Музыку было слышно за пятьдесят ярдов — «Лед Зеппелин». Это был плохой знак. Джош тихонько подошел к ступенькам, ведущим на цокольный этаж, к квартире Диди, заглянул в окно зала, которое было на уровне лодыжек. Диди танцевала на кофейном столике, одетая только в красное белье, в руке она держала бокал с белым вином, которое расплескивалось во все стороны. В десятом классе друг Джоша, Зак, говорил, что из Диди получилась бы отличная стриптизерша, и хотя тогда Джошу пришлось ударить Зака в живот, глядя на нее сейчас, он вынужден был с этим согласиться. Когда Джош встречался с Диди, она была лучше, или, по крайней мере, ему так казалось. Она была членом группы поддержки, она входила в состав ученического совета, у нее была уйма подружек, с которыми она постоянно болтала — передавая записочки, по телефону из ванной, оставаясь у них на ночь на выходных. Она была забавной — может, не такой смышленой, как Джош, не нацеленной на учебу, не совсем такой девушкой, которую мать Джоша пожелала бы ему в спутницы жизни, — но идеальной подружкой для старшеклассника.