Ольга ходила в кафе «Ёксель-моксель» на юбилейную — 10 лет — встречу с одноклассниками. Не в восторге. Можно было и ещё 10 лет не встречаться: шум, гам, никто никого не слушает — как на телевидении. Одним словом, ёксель-мок- сель у Владимирской площади.
Полагаю, бич большой части современной молодёжи — необязательность и ненадёжность. Этакие мышки без тяги к созиданию. Растения, упавшие на землю. Без корней, без прошлого, без судьбы. Без желания выявлять и взращивать в себе достоинство. Потерянно выглядит человек без смысла. Стихия пены, стихия затхлого болота. Благо не все такие, сужу по своим Ольге и Саше.
31 августа. Москва. Мы с Сашей приехали на машине. Хорошая дорога, с дождиком и солнышком, с чаем на дороге и блинами в придорожном кафе.
Вечером Саша встретил с поезда на Ленинградском вокзале Галину, Ольгу и Машеньку. Снова семья в полном составе.
Мария, укладываясь в свою кроватку, раскричалась — кровать качается. Пришлось в ножки срочно вставить колёса, и только тогда она угомонилась. Отвыкла за лето в Питере от московской зыбкой жизни.
1 сентября. Вышел на работу. Л. Салтыкова протянула мне книгу Анатолия Салуцкого «Из России, с любовью» и попросила ознакомиться с нею, чтобы иметь возможность выступить на её представлении 6-го числа на ВВЦ. А затем передала письмо из Министерства информации Республики Беларусь, подписанное заместителем Министра И.Н. Лаптёнком:
«Михалкову С.В.
Копия: Федеральное Агентство по печати
и Массовым коммуникациям РФ.
Уважаемый Сергей Владимимирович!
В связи с Вашим письмом о совместном российско-белорусском проекте по изданию произведений белорусских и русских авторов сообщаем следующее:
Полностью разделяем Вашу точку зрения о необходимости восстановления сотрудничества Беларуси и России в области литературы и книгоиздания. На наш взгляд, инициируемый проект 50-томного издания книг белорусских и русских авторов целесообразно предложить к реализации в рамках программы Союзного государства.
С белорусской стороны государственным заказчиком предлагается определить Министерство информации Республики Беларусь. В работе над проектом издания произведений белорусских писателей предложено участвовать общественному объединению «Союз писателей Беларуси» и государственному издательству «Мастацкая лггаратура».
В соответствии с утверждённым порядком разработки и реализации программ Союзного государства основанием для принятия Советом Министров Союзного государства решения о разработке программы является предложение инициаторов постановки проблемы с соответствующими обоснованиями, согласованное с заинтересованными министерствами и ведомствами государств-участников и одобренные правительствами РФ и РБ.
В связи с тем что инициатором проекта 50-томного издания книг белорусских и русских авторов является российская сторона, полагаем, что Федеральное Агентство по печати и массовым коммуникациям РФ может выступить разработчиком и государственным заказчиком программы Союзного государства с российской стороны.
В связи с вышеизложенным, просим Исполком Международного сообщества писательских союзов сообщить о принятом решении в Министерство информации Республики Беларусь.
С уважением, Заместитель Министра И.Н. Лаптёнок». И подпись.
Обнадёживающее письмо. Теперь вопрос в том, как отнесётся российская сторона — Федеральное Агентство по печати во главе с Михилом Сеславинским. Неужели поддержит? И на каких условиях? Может быть, постарается взять инициативу в свои руки, назначит своё издательство и подготовит список своих авторов?
Жаль, обсудить не с кем и в отпуске Кузнецов.
Позвонил из Минска Аврутин. Сказал, что нам отправлены документы о вступлении СП Беларуси в МСПС.
— Будем ждать, — ответил я. — Что ещё?
— Президент Лукашенко подписал Указ «О некоторых мерах поддержки ОО «Союз писателей Беларуси». В результате наш Союз получает 5 оплачиваемых штатных единиц и бесплатное пользование помещениями для оргработы.
— Поздравляю! — сказал я. — А что Союзу белорусских писателей?
— Ничего.
— Что ж, теперь, как говорил классик, за работу, товарищи!
— В этом успехе есть и твоя доля участия.
— Самая малая, — сказал я. — Мне бы не хотелось участвовать в вашем расколе. Я это пережил в Ленинграде-Петербурге.
Положив трубку, задумался. Уже давно я неважно себя чувствую, когда с кем- то говорю или даже просто думаю о положении белорусских писателей. Мне известно, что там произошло — ничего нового — вульгарное разделение не по творческим, а по идейно-политическим принципам. Мне по душе книги Василя Быкова, Виктора Козько, Василя Зуёнка, Рыгора Бородулина, Сергея Законникова, Нила Гилевича и многих других, оставшихся «там». Но я не знаю истинной причины их неприятия сближения Беларуси и России.
Три с половиной года назад, когда чествовали Сергея Михалкова с 90-летием, мы с председателем Союза белорусских писателей Алесем Пашкевичем жили в одном номере гостиницы при Литературном институте. Молодой человек, с благообразной внешностью, умный, начитанный, но удивительно закрытый. Этакий белорусский партизан, который всё ещё не вышел из леса. О чём бы я ни спросил — ответ не по существу, всё вокруг да около, и я перестал его спрашивать. Он мне подарил свою книгу на литературно-историческую тему, на беларускай мове. Я прочитал, написал ему письмо, где выразил своё отношение. Ответа не получил.
И сейчас, когда заходит речь о двух Союзах, ничего кроме изжоги она у меня не вызывает. Какая бы сторона ни вела её. Особенно, когда подчёркивается качественность «нашего» Союза. Никакой качественности у ваших Союзов не случится, если вы будете смотреть друг на друга сквозь призму ненависти.
Перечитал ответ, подписанный И. Лаптёнком. Да, мой дорогой земляк, с точки зрения чиновника всё вы написали правильно: мол, ваша инициатива, вы её и воплощайте. А могли бы сами сделать это, по своим «верхам». Вы же министры! У вас же секретари, помощники, советники. А нам оставили бы не менее важное дело — сбор произведений и подготовку их к изданию. И не втягивали бы нас в бюрократскую паутину.
Позвонил Кузнецов. Попросил составить план работы МСПС на четвёртый квартал. Для этого нужно собрать индивидуальные планы секретарей Исполкома.
5 сентября. В буфете ЦДЛ услышал, что из жизни ушёл родной брат Сергея Владимировича — Михаил Владимирович Михалков (родился 18 декабря 1922 года). Он перед войной окончил школу пограничников, защищал Брест, попал в плен, бежал и во вражеском тылу собирал сведения для Красной Армии. В конце войны в форме немецкого офицера попал в руки СМЕРШ, был арестован, а затем осуждён на пять лет уже советских лагерей. Позже реабилитирован, награждался орденами и медалями. Прозаик, поэт, публицист, автор многих песен. По утверждению тех, кто знал его, никогда не общался со своим старшим братом Сергеем.
В МСПС о его смерти знала Салтыкова. Попросила меня дать скорбную телеграмму сыну Михаила Владимировича от имени Сергея Владимировича (его щадят, не сообщают о смерти брата), что я и сделал. Позвонил в ЦДЛ секретарю директора и продиктовал некролог.
6 сентября. Вышел на работу Кузнецов, я дал ему прочитать письмо из Минска. Предположил, что если получится с Беларусью, то следует обратиться к Союзам писателей других стран с подобной инициативой.
— Меня смущает Федеральное Агентство, — сказал Кузнецов. — Как бы не перехватили они нашу идею.
— Да, есть опасность. А если не получится, могут её погубить. Михалков не верит в успех нашего дела, называет его утопией. Но обращаться нужно, так как Министерство информации Беларуси послало им копию своего письма.
— Значит, надо и нам подготовить письмо, где указать, что мы уже работаем над проектом. Напишите, пожалуйста.
7 сентября. Хоронили Михаила Владимировича Михалкова.
После панихиды в храме Свято-Данилова монастыря поехали на кладбище в Химки. Несколько родственников Михаила Владимировича и мы с Салтыковой.
