28 апреля — 9 мая. Переделкино. Осваивал подаренный мне Галиной ноутбук. Вдруг увидел, что лишился текста, который написал в свой прежний приезд сюда. Впервые рявкнул на компьютер: «Злодей, что ты себе позволяешь?!» Он в ответ: «Молчи, безграмотный, если пользоваться не умеешь!» Да, пишущая машинка такого себе не позволяла. Но, может быть, частично что-нибудь верну по памяти?

В один из дней ко мне приехали жена, Саша, Мария и обе дочки — Ольга и Вера. То-то обрадовали. Вера сейчас в Москве, вместе с подругой Татьяной Александровой. Обе устраиваются на канал «Россия». Александрова — телеведущей, Вера — визажистом.

Вере в августе исполнится 36 лет. По-прежнему хороша собой, но сделались резче черты лица, наверное, от глубоких размышлений. Многословна, рассказывает интересно и даже с некоторым сочувствием к тому, о ком речь. Раньше она высмеивала всё, что ни попадётся под руку. Но, прежде всего, собеседника.

Саша, Вера и Ольга уехали, а бабушка и внучка остались. Мы с Галиной по очереди пообедали, накормили Марию и повели гулять. Она в восторге от детской площадки с качелями и от детей, среди которых она самая младшая. Ходит только сама, падает, но руку не даёт. Поднимает с земли всё, что найдёт, — и в рот.

В Переделкине огородили бывшее поле, где когда-то росли морковь, свёкла и трёхметровой высоты кукуруза. Начинается большое строительство, возможно, новой Рублёвки.

Прочитал шесть последних номеров журнала «Дружба народов»: 11, 12 за 2005-й и 1–4 за 2006-й. Думал, «ДН» — это какое-то приложение к либеральной библиотеке. Или библиотека крайне либеральных авторов. Оказалось, вполне самостоятельный и во многом состоятельный журнал: с прозой, стихами, публицистикой, литературоведческими статьями. И нет погони за «шумными» именами, за литературными авторитетами.

Интересен и необычен роман вдовы знаменитого писателя Юрия Трифонова Ольги Трифоновой «Сны накануне» — о жене выдающегося советского скульптора Сергея Конёнкова Маргарите Ивановне, которая была шпионкой и заодно любовницей Альберта Эйнштейна. Её задача — выведать секреты создания атомной бомбы. Эйнштейн лично не участвовал в осуществлении этого проекта, но глубокие знания проблемы и дружба с Оппенгеймером делали его носителем ценной информации о том, как ЕЁ делать.

Получился цельный, хотя и сложно построенный роман, ретроспективно изображающий довоенную, военную и, частично, послевоенную эпоху. С большой симпатией описывающий светлую, уютную жизнь в Штатах и с презрением — тьму и мрак советской действительности.

Не удивлюсь, если когда-нибудь появится фильм по этому роману. Может получиться прелюбопытная вещица, которая в очередной раз пнёт дамским каблучком по жизни советских людей. Без сожаления, без сочувствия.

Прочитав шесть номеров «ДН», позвонил главному редактору Александру Эбаноидзе и сказал ему о своём положительном впечатлении.

— Да, — отреагировал он, — сейчас это лучший литературно-художественный журнал в России.

— Я, к сожалению, пока что не могу согласиться с вами, хотя бы потому, что не столь хорошо знаю другие журналы.

Договорились в конце мая провести обсуждение «Дружбы народов» в МСПС.

16 мая. Были с Галиной и Сашей на кладбище, где похоронены его мама Людмила Леонидовна и отец Николай Иванович. Привели в порядок могилы, посадили цветы. Мама умерла 5 ноября 2002 года, а папа — 7 января 2003. Маме было 49 лет, отцу только-только исполнилось 50. Они родились на Вятской земле, в городском посёлке Аркуль. Вместе росли, учились в одном классе. Красивые люди. Мама — инженер, отец — военный полковник, в последние годы заместитель главного редактора Воениздата.

Мы с Галиной радовались такому родству, но вот не случилось быть вместе.

19 мая. Мы, мальчишки, в моём минском детстве называли пятницу малой субботой, хотя тогда суббота была рабочим днём, правда, на два часа укороченным. Теперь уже много лет суббота — выходной, но название пятницы как «малой субботы» во мне сохранилось.

У меня никогда не было прозвища. Только в четвёртом классе пытались дать — то Сабля, то Зубило. Но не прижились, хотя я не имел ничего против обеих.

20 мая. Мария уже давно говорит «мама», «папа», а сегодня впервые произнесла «ба-ба». А «деда» у неё ещё не получается, зато когда ей что-нибудь нужно, кричит: «гай-гай-гай»!

Ходили с нею на холмы. Слушали соловья. Маленькая, чуть заметная среди ветвей птичка, но как поёт! И щёлкает, и посвистывает, и террикокает, и тюрлю- люкает, и чуфыркает, и. даже нет слов, чтобы выразить весь спектр, всю гамму звуков, издаваемых крошечным горлышком-зобом этого крылатого совершенства.

Май. Светит солнце. По небу медленно-медленно, почти незаметно плывут облака. Цветёт одуванчик. Мария спит в своей коляске. Поёт соловей. Жизнь!

Постоянно только солнце, его свет, его тепло, благодаря которому живёт земля и всё, что на ней. Из всех вообразимых и невообразимых чудес самое чудесное — солнце. Его тепло, его щедрость.

23 мая. В разговоре с Кузнецовым и Бояриновым решил вопрос об отпуске — с 1-го июня до 1 сентября. «Без содержания». Они сказали:

— Пишите всё лето, Иван Иванович. Но 1-го сентября надо быть на работе.

Позвонил дочке — пусть заказывает билеты в Петербург.

Переговорил с А. Эбаноидзе — назначили разговор по журналу на 29 мая. Здесь, в конференц-зале.

24 мая. В «ЛГ» вышла моя статья «Кто спасёт красоту?» в продолжение дискуссии о воспитании подростков. Предваряет статью моя вводка: «Литературная газета вовремя повела разговор о судьбе литературы для подростков, начатый С. Михалковым. Однако нам не решить эту проблему (и не только эту) без выработки на общероссийском уровне концепции противостояния всему бесчеловечному и несправедливому, чем сейчас переполнена наша страна. Необходимо противостоять бездеятельности и лукавству российского руководства, которое до сих пор не осознало своей ответственности перед народом. Прежде всего, перед российскими детьми».

26 мая. Я не был в отпуске весь свой срок работы руководителем Санкт- Петербургской писательской организации — 12 лет.

4 года назад, назначив вместо себя прозаика, бывшего генерала таможенной службы Валентина Аноцкого, я уехал в отпуск, в Минск. Буквально через два дня звонит Галина: возвращайся, И.О. не справляется, паникует.

Приехал. Спрашиваю, почему паника? Валентин Романович отвечает, что была комиссия из КУГИ, составила акт о наличии у нас субарендаторов и пригрозила выселить. Он испугался и позвонил моей жене.

— Кто испугался? — спрашиваю. — Писатель испугался? Русский генерал испугался?!

— Иван Иванович, здесь не просто русский генерал нужен, здесь нужен литературный генерал. А я им не являюсь.

— Какие-нибудь документы подписывали?

— Ну да. Они составили акт о субарендаторах, я подписал.

— Вот это напрасно. Следовало им объяснить, что никто вас не наделял полномочиями что-либо подписывать. Ладно, когда-нибудь должно было такое случиться. Похоже, мы попадаем в полосу арбитражных судов. Нужно готовиться. Продолжайте работать, а я.

— Нет, Иван Иванович, не могу. Извините, сразу не понял, на что иду, но теперь стало ясно. Подыскивайте, пожалуйста, другого, а меня увольте.

Но, кажется, не только в комиссии было дело. Потом рассказали, что он, прочитав какие-то стихи, нелестно отозвался о них самому автору. Поэт долго смотрел на Валентина Романовича и вдруг взорвался:

— Кто это мне говорит! Да тебя самого нужно долго под микроскопом рассматривать — есть там писатель или нет. А ты мне такие слова!

В нашей писательской среде каждый — генерал. Сергей Владимирович Михалков как-то сказал: «Построй писателей в одну шеренгу и скомандуй: на первый- второй рассчитайсь! — вторых номеров не будет».

И вот — мой отпуск. На всё лето!

27-28 мая. Два дня у нас провела Вера. Её приняли на телеканал «Россия». Подругу, Татьяну Александрову — телеведущей «Вестей», в паре с Михаилом Антоновым, а Веру — визажистом. Снимают двухкомнатную квартиру на проспекте Мира. Вся в сомнениях — как они будут жить. У Тани — шестимесячный ребёнок. Вера у неё за подругу и за няньку. Работать будут по очереди: неделю одна, неделю другая. Не уверена, что подобная жизнь может длиться долго.