Решение вопроса об относимости доказательства предполагает исследование двух моментов. Во-первых, входит ли факт, для установления которого привлекается данное доказательство, в предмет доказывания или в число промежуточных и иных вспомогательных фактов, выяснение которых необходимо при проверке версий и доказательств. Во-вторых, способно ли доказательство, с учетом его содержания, этот факт устанавливать. Указанные два момента тесно между собой связаны; вместе с тем их можно рассматривать как две стороны относимости доказательств, каждая из которых должна быть выяснена. Анализ следственной и судебной практики свидетельствует, что ошибки при решении вопроса об относимости доказательств в конкретных делах нередко связаны с забвением этого обстоятельства. В частности, из значимости факта, к установлению которого стремится следователь, суд подчас «автоматически» делает вывод об относимости представляемого доказательства (без проверки его связи с доказываемым фактом). Другая ошибка: решение вопроса об относимости сводится исключительно к выяснению связи доказательства и факта, в подтверждение которого оно привлекается, без выяснения того, относится ли сам этот факт к числу существенных. Предотвращение этих ошибок возможно, если в каждом конкретном случае относимость собираемой фактической информации будет рассматриваться с позиций возможного места этой информации в системе Доказательств по делу, т. е. возможности ее использования, по крайней мере, для одной из следующих целей:

а) установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания;

б) обнаружения других доказательств (сведения о местонахождении, содержании, возможных препятствиях к контакту с носителем информации, искажениях и пробелах содержания, которые надо будет иметь в виду при собирании соответствующих доказательств)

в) установления промежуточных фактов, совокупность которых позволяет в конечном счете установить обстоятельство, входящее в предмет доказывания

г) «дублирующего» установления фактов и обстоятельств, уже установленных другими доказательствами в целях проверки и усиления надежности системы доказательств данной версии;

д) опровержения фактов, относящихся к другим версиям, выдвинутым по делу;

е) проверки полноты и достоверности собранных фактических данных путем исследования условий их формирования, передачи, хранения.

Можно, следовательно, говорить об иерархической системе «информационных потоков» по уголовному делу, включающей «уровни» обнаружения, собирания, наращивания надежности и проверки совокупности фактических данных о существенных обстоятельствах дела. Причем для признания доказательства относящимся необходимо и достаточно, чтобы его можно было использовать хотя бы на одном из этих «уровней».

Необходимость при решении вопроса об относимости конкретных фактических данных каждый раз исходить из наличия всех этих «уровней» системы необходимой доказательственной информации, а не определять относимость, только исходя из наличия или отсутствия непосредственной связи собираемых сведений с предметом доказывания, подчеркивается в ряде норм процессуального закона. В частности, нормы, определяющие понятие показаний свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого, заключения эксперта, вещественного доказательства, документа (ст.ст. 74–79, 83, 87–88 УПК РСФСР), предусматривают, что значение по делу имеют сведения о любых обстоятельствах, необходимых для правильного расследования, судебного разбирательства, разрешения дела (в том числе о фактах, существенных для проверки и решения вопроса о допустимости и достоверности доказательств). Статья 131 УПК РСФСР в свою очередь обязывает удовлетворять ходатайства о собирании доказательств, если последние могут помочь установить как обстоятельства, входящие в предмет доказывания, так и все другие обстоятельства, выяснение которых необходимо для правильного расследования, судебного разбирательства, разрешения дела. Для того чтобы раскрыть истинный характер исследуемого события, нередко важное значение имеет отсутствие ряда фактов, которые должны были быть обнаружены при естественном ходе событий в соответствии с данной версией (например, отсутствие следов на мягком грунте под окном, если предполагается, что преступник проник в помещение именно этим путем). Речь идет о так называемых негативных обстоятельствах, которые приходят в противоречие с выдвинутым объяснением хода событий, свидетельствуют о том, что данное объяснение полностью или частично несостоятельно. Доказательства, содержащие фактические данные о негативных обстоятельствах, несомненно, являются относимыми Необходимо также иметь в виду, что для того, чтобы установить именно данный состав преступления, а не смежный, необходимо в ходе процессуального доказывания не только выяснить все обстоятельства, являющиеся фактической базой для вывода о наличии состава инкриминируемого преступления (см. 1 гл. III), но и исключить возможность существования признаков, которые присущи смежному составу в совокупности с признаками, общими для того и другого составов. Например, закон определяет признаки кражи (тайного похищения) государственного или общественного имущества (ч. 1 ст. 89 УК РСФСР); одновременно в ч.ч. 2 и 3 ст. 89 УК РСФСР приводятся дополнительные признаки кражи, совершенной при квалифицирующих обстоятельствах. Очевидно, что для вывода о наличии состава веяния, предусмотренного ч. 1 ст. 89 УК РСФСР, нужно доказать не только факт тайного похищения государственного или общественного имущества, но и отсутствие признаков, которые придавали бы краже характер деяния, предусмотренного ч. 2 или ч. 3 ст. 89 УК РСФСР. Поэтому доказательства, устанавливающие отсутствие обстоятельств, которые свидетельствовали бы о наличии не данного, а смежного состава преступления, также относятся к делу. В руководящих разъяснениях Пленума Верховного Суда СССР это положение неоднократно подчеркивается применительно к судебной практике по делам об отдельных видах преступлений, например: о необходимости собрать весь круг доказательств, которые позволили бы отличить покушение на изнасилование от других преступных посягательств, затрагивающих честь, достоинство и неприкосновенность личности женщины; умышленное убийство, предусмотренное определенным пунктом ст. 102 УК РСФСР, от деяний, предусмотренных другими пунктами этой статьи; умышленное убийство от умышленного причинения тяжких телесных повреждений, повлекших смерть потерпевшего, и т. д. Рассмотрим несколько более детально вопросы относимости доказательств, значение которых по делу связано исключительно с проверкой (прямой или косвенной) точности и полноты уже собранной по делу доказательственной информации —с исследованием ее коммуникаций (условий формирования, передачи, хранения). Речь идет, в частности, о фактических данных, устанавливающих причины противоречий между доказательствами; наличие или отсутствие особых взаимоотношений между свидетелями и обвиняемыми (подозреваемыми, потерпевшими) особенности органов чувств, мешавших точному восприятию хода события; изменения доказательств в результате ненадлежащего хранения и т. д. Необходимость собирания соответствующих данных прямо предусмотрена законом. Так, ст. 74 УПК РСФСР предусматривает возможность допроса свидетеля о его взаимоотношениях с обвиняемым и потерпевшим; ст. 77 УПК РСФСР _ возможность дачи обвиняемым объяснений по поводу «имеющихся в деле доказательств»; ст. 79 УПК РСФСР —производство экспертизы для определения психического или физического со стояния свидетеля и потерпевшего, если возникает сомнение в их способности правильно воспринимать те или иные обстоятельства, имеющие существенное значение для дела, и т. д.

При расследовании дела по обвинению Ш. в грабеже потер певшая М. по целому ряду признаков категорически опознала Ш. как лицо, ограбившее ее. В судебном заседании потерпевшая изменила свои показания и заявила, что не может точно сказать, является ли обвиняемый тем человеком, который ее ограбил. В результате дополнительно проведенного расследования было установлено, что к М. приходила мать обвиняемого и уговаривала ее изменить показания. Доказательства, на основании которых была установлена причина изменения показаний М., являются от носящимися к делу, хотя они и не находятся в прямой связи с фактом совершения преступления обвиняемым Ш. Игнорирование органами расследования или судом относимости доказательств указанной группы обоснованно рассматривается в надзорной судебной и прокурорской практике как односторонность или неполнота предварительного расследования или судебного следствия со всеми вытекающими отсюда по следствиями (ст. 342 УПК РСФСР). Это и понятно, так как в результате может возникнуть неустранимое сомнение в достоверности доказательств, которым обоснованы итоговые выводы по делу. Все сказанное приводит к выводу, что совокупность сформулированных в процессуальном законе норм о предмете доказывания и об иных обстоятельствах, имеющих значение для правильного расследования и судебного разбирательства уголовного дела, есть в то же время нормативная основа для решения в конкретном случае вопроса об относимости собранных фактических данных.