Совокупность фактов, установленных по делу, одновременно свидетельствует как о самом событии, так и о его преступности. Указание отдельных авторов на то обстоятельство, что в ст. 303 УПК РСФСР суду предписывается при постановлении приговора сначала решить вопрос о наличии деяния, а затем ответить на вопрос о противоправностн этого деяния, не опровергает этого положения. Законодатель, располагая вопросы в такой последовательности, имеет в виду и те возможные случаи, когда может оказаться, что событие, по поводу которого велось производство, вообще не имело места или когда в действиях обвиняемого может не оказаться состава преступления. Перечислением в законе подлежащих разрешению вопросов в значительной мере облегчается сложная работа суда и устраняются ошибки как следствие неправильной постановки вопросов, если бы для их формулирования существовала особая процедура. Но ст. 303 УПК РСФСР не устанавливает обязанности суда решать поставленные вопросы на основании отграниченных друг от друга групп фактов Напротив, в статье подчеркивается единство совокупности фактов, указывающих на событие и на его преступный характер. Поставив перед судом вопрос, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, законодатель в следующем вопросе требует от суда решить: содержит ли это деяние (в ст. 320 УПК 1923 г. говорилось «содержит ли в себе») состав преступления и каким именно уголовным законом оно предусмотрено. Процесс установления фактических обстоятельств дела следователем, судом и выбор ими той нормы права, которой они предусмотрены, происходят практически одновременно. Органы предварительного расследования и суд руководствуются уголовным законом для того, чтобы правильно познать фактические обстоятельства дела в их юридическом значении. Устанавливая факты и их правовую значимость, органы предварительного расследования и суд тем самым определяют и норму, которая указывает на эти факты как на преступные. Они познают соответствие юридических признаков фактических обстоятельств дела той норме права, которая их предусматривает. Познание тех или иных фактов следователями и судьями будет иметь значение объективной истины в том случае, если в их сознании верно отразится то, что имело место в действительности, т. е. совершенные определенным лицом действия, оцененные конкретным уголовным законом как преступные.

Против включения в содержание истины общественно-политической оценки, квалификации преступления приводятся возражения, которые наиболее полно были изложены М. Л. Шифманом: «Раз материальная истина есть отражение в нашем сознании объективно, вне нас существующих фактов и обстоятельств, то нет оснований включать в понятие истины квалификацию преступления, ибо она не может трактоваться как нечто объективное, существующее вне нашего сознания и независимо от него. Один и тот же факт объективной действительности может сегодня образовывать один состав преступления, в другой момент —иной состав преступления, а может вообще перестать оцениваться как преступное деяние в силу изменившихся обстоятельств». Эта аргументация, однако, неточна в самой основе. Если следовать ей, то выходит, что все, созданное человеком, все изменения, совершенные им в природе и обществе, его поступки, поведение не могут быть объектами истинного знания. К таким объектам относится и уголовно-правовая норма. Она установлена законодателем как результат правильного познания многократно повторяющихся общественно опасных действий человека Правильная оценка объективно существующих фактов законодателем с точки зрения объективных потребностей, интересов советского общества, выраженная в правовой норме, является фактом объективной действительности, существующим вне и независимо от сознания следователя и судей, которым они должны руководствоваться при познании конкретного преступления. Норма права выражает в общей форме факты объективной действительности, отражает социальные связи между людьми, общественные отношения. Познание в уголовном судопроизводстве будет иметь значение объективной истины потому, что в выводах следователя, судей есть такое содержание, которое существовало в действительности, вне и независимо от сознания познающих преступление следователя, судей. В. И. Ленин, характеризуя объективную истину, подчеркнул, что главное заключается в том, «может ли в человеческих представлениях быть такое содержание, которое не зависит от субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества?..» Сформулированное В. И. Лениным определение объективной истины охватывает правильное познание субъектом (человеком, человечеством) всех предметов, явлений реальной действительности. Соответственно в литературе по марксистской философии «под истиной понимается идеальное воспроизведение в познании действительности так, как она существует, не независимо от сознания, от познающего субъекта (человека и человечества). Истина-это соответствующее объективной реальности содержание наших знаний». Опираясь на марксиско-ленинское понимание объективной истины, мы можем сказ о правильное познание следователем, судьями преступно действий обвиняемого будет иметь значение объективной истины. Правильная правовая оценка действий обвиняемого, правовая квалификация как вывод из сравнения объективно существующих в действительности, вне и независимо от сознания следователя, судей деяния и закона также является истиной. Объективная истина, включающая в свое содержание правовую оценку, не перестает быть объективной от того, что один и тот же факт объективной действительности может в различное время образовывать разные составы преступления в силу изменившихся обстоятельств. Нельзя забывать важнейшего положения о конкретности Каждой истины. Марксистско-ленинская теория познания не считает каждое суждение, правильное при определенных условиях, истинным в любых условиях. При определении истинности каждого положения должны учитываться условия места и времени. Любые суждения, понятия, если они берутся абстрактно, вне чета конкретных обстоятельств, исторических связей и отношений, без учета условий места и времени, становятся бессодержательными. Суд и следователь познают общественно опасные действия, совершенные конкретным лицом в определенных условиях места и времени и признаваемые конкретной уголовно-правовой нормой преступными. Объективная истина, достигаемая в уголовном процессе, является конкретной истиной; следователь и суд оценивают действия обвиняемого с точки зрения действующее закона. Сам закон не остается неизменным. Его содержание обусловлено общественными отношениями в конкретный период развития общества. С изменение общественно-политической сущности деяния должна меняться его правовая оценка в законе. Изменения могут быть настолько существенными, что деяние перестает быть общественно опасным и потому исключается законодателем из перечня преступлений. При этом в отдельных случаях может возникнуть и такое положение, когда та или иная уголовно-правовая норма вступает в противоречие с изменившейся сущностью деяния, но еще продолжает действовать. В таких случаях суждение суда о квалификации деяния не является истинным, оно может соответствовать лишь правилам формальной логики, быть правильным по форме, но не по существу. Только этот единственный аспект формального соответствия (несоответствия) частной нормы (конкретного акта поведения) действующей «общей норме» усматривают Д. П. Горский, И. С. Нарский, Т. К. Ойзерман при решении проблемы истинности норм. Подобные ситуации в советском праве можно объяснить только причинами технического порядка (необходимо время для обнаружения этого несоответствия и его исправления). «Выявленное несоответствие устраняется законодательными органами. Одновременно с этим устраняются и последствия формального применения закона, если они имелись». Совершенные действия должны оцениваться в точном соответствии с той правовой нормой, которой они предусматриваются. К рассматриваемому вопросу в полной мере относится указание Л. И. Брежнева на XXIV съезде КПСС: «Любые попытки отступления от закона или обхода его, чем бы они ни мотивировались, терпимы быть не могут» В уголовном судопроизводстве «происходит установление конкретного бытия сущности, ранее уже познанной и отраженной в норме права» Расхождение оценки, даваемой судом, следователем, и содержания подлежащего применению закона, означает, что суд, следователь неправильно познали соответствие правовых признаков совершенных действий уголовному закону, который указывает на них. Основное качество советских законов состоит в том, что они верно отражают действительность, правильно указывают на наиболее существенные признаки, характеризующие те или иные преступные деяния Знание советских законов, правильное понимание их смысла, духа, направленности является ключом к правильному познанию фактических обстоятельств дела в их социально-политической сущности. Против включения в содержание истины правовой оценки возражает М. С. Строгович, полагающий, что «правильная общественно-политическая и юридическая оценка факта, деяния, преступления —обязательное, необходимое свойство правильного судебного приговора, но она не входит в понятие материальной истины». Но если суд установил, что имело место конкретное преступление, совершенное определенным лицом, то это и будет означать, что суд дал общественно-политическую (юридическую) оценку фактам действительности, правильно познал конкретное проявление сущности этого общественного явления, выраженной в надлежащей уголовно-правовой норме. Несостоятельным следует признать и аргумент, согласно которому квалификация деяния не входит в содержание истины, потому что «юридическая оценка факта», «квалификация преступления» зависит от отношения судей к рассматриваемому ими деянию, «от тех выводов, которые сделают судьи из применения этого закона к данному деянию». Юридическая оценка действительно зависит от судей, поскольку не кто иной, как. судьи, производят ее. «Если бы законы применялись сами собой, тогда суды были бы излишни». Но применение закона, квалификация преступления, как уже отмечалось, не может быть произвольной. Нельзя согласиться и с аргументацией, основанной на различии в содержании процессуальных и уголовно-правовых норм. «Когда мы говорим об объективной, материальной истине в уголовном процессе, мы говорим о процессуальном принципе, о процессуальной проблеме, а не о принципе и проблеме уголовного права. Конечно, эти принципы и проблемы взаимосвязаны, но все же они не совпадают. А раз так —то под материальной, объективной истиной в уголовном процессе следует иметь в виду соответствие выводов следствия и суда о фактах, имеющих значение для дела, самим этим фактам, как они произошли в действительности». Действительно, уголовно-процессуальное право и уголовное право —взаимосвязанные, но разные отрасли права, имеющие свои проблемы, принципы, которые исследуются также взаимосвязанными, но разными правовыми науками. Но из констатации различия уголовно-процессуального и уголовного права и соответствующих им отраслей научного знания никак не следует вывод о правомерности отрыва, противопоставления друг другу содержания процессуальных и уголовно-правовых норм при определении содержания объективной истины, достигаемой по уголовному делу.