Это царствование кладет начало эпохи открытого и скрытого гонения против православных и старого, и нового обряда. С воцарением Петра I иностранцы-масоны занимают в русском государстве господствующее положение. Под влиянием иностранцев Петр охладевает к православию, быту, нравам и прошлому своего народа и все симпатии отдает чужеземным пришельцам. Он усваивает масонские принципы и сам делается масоном.

«В одной рукописи Публичной Библиотеки рассказывается, что Петр был принят в шотландскую степень св. Андрея, причем дал обязательство, что сей орден восстановит в России, что и исполнил, (в виде ордена св. Андрея Первозванного, учрежденного в 1698 году). Оставя епанчу зеленую, как она и должна быть, но ленту вместо зеленой сделал голубую: его письменное обязательство существовало в прошлом веке в той же ложе, где он был принят, и многие оное читали».

Среди рукописей масона Ланского есть обрывок серой бумаги, на котором записано такое известие: «Император Петр I и Лефорт были в Голландии приняты в Тамплиеры». (Вернадский. Русское масонство в царствование Екатерины II.)

В рукописи Публичной Библиотеки (1816 г.) «Взгляд на философов и революцию Французскую» указано, что масонство «существовало во время Царя Алексея Михайловича, и Брюс был оного Великим Мастером, а Царь Петр был первым надзирателем, потом Великим Мастером Кейт». (А. Н. Пынин. Русское масонство XVIII и первая четверть XIX в.)

Пользуясь поддержкой самого Царя, иностранцы-протестанты ведут пропаганду своего учения совершенно безнаказанно. Господствующая Православная Церковь отходит на второе место и превращается сначала в церковь терпимую, а потом гонимую. При деятельном участии самого Царя создается «Всешутейший Собор», участники которого подвергают Православную Церковь кощунственному осмеянию и поруганию. Под видом исправления церковной и монастырской жизни издается целый ряд указов, стесняющих свободу совести и церковной жизни православных. Идет широким фронтом борьба за искоренение «гангрены», т. е. монашества, и за разгон «тунеядцев-монахов». От церквей и монастырей отбирается имущество. Монахи и священнослужители переводятся на голодное содержание. Как из рога изобилия сыпятся указы, запрещающие поднимать иконы на дом, строить храмы, производить сборы на храмоиздательство и колокола, устраивать часовни, хранить артос и богоявленскую воду и т. д. и т. д. Стесняют религиозную свободу и гонят не только православных нового обряда, но и старообрядцев. Православная церковь в лице своих служителей приводится к молчанию. Протестанты печатают и распространяют свои сочинения, а православные не имеют возможности издавать и распространять свои книги, направленные на опровержение протестантской ереси. Унижаемая морально и разоряемая экономически, православная церковь хиреет и ослабевает.

Протестанты-масоны внушают Петру I мысль уничтожить патриаршество, обезглавить церковь, подчинить ее бюрократическому учреждению во главе со светским чиновником, обер-прокурором Св. Синода, и тем самым унизить непререкаемый авторитет церкви и подорвать уважение к ней в глазах народа. Руководство церковной жизнью бюрократией убивает соборное начало. Распадается «богоизбранная, богомудрая и благочестивая двоица» — Царь и Патриарх. Восторжествовала чуждая истории русской, православной церкви и православной жизни масонская идея — отделения церкви от государства, Царская власть становится морально одинокой. Расшатывая религиозные основы царской власти, эпоха Петра наносит сокрушительный удар исконному Самодержавию. Византийская традиция — царство и церковь нельзя отделить, — традиция теснейшего союза алтаря и престола была нарушена.

«Унижая церковь в глазах народа, — говорит Лев Тихомиров, — Петр рубил один из самых глубоких и питательных корней, на котором стояло, росло и развивалось дерево Самодержавия». (Лев Тихомиров. Монархическая государственность.)

В царствование Петра I умирает Православная Монархия и нарождается новый тип государства — Европейская Монархия в форме просвещенного абсолютизма.

После смерти Петра I политика правительства в отношении церкви остается неизменной. Пренебрежительное отношение и гонение против церкви не ослабевают, а усиливаются. Меняются только формы этого гонения, которое в царствование Анны Иоанновны достигает своего апогея. Протестанты-масоны захватывают власть в государстве, и протестантизм становится господствующей религией. Всякое выступление против протестантов рассматривалось как тяжкое государственное преступление. Православных епископов бросали в Тайную Канцелярию, томили в крепостных казематах, ссылали на житье в холодные дебри Сибири за то, что они не хотели отказаться от своей веры. Своевольство местных властей не знало границ: священнослужителей забирали в канцелярии, держали под арестом, били, налагали на них несказанные тяжести и не хотели признавать ни прав духовенства, ни власти над ним архиереев. Некоторые из монастырей лишились своих вотчин: монастырские вотчины, наряду с архиерейскими, разорялись от усиленных сборов. По-прежнему, как и при Петре I, под страхом самых жестоких наказаний, запрещалось постригать в монахи сверх положенного числа. Результатом этого было уменьшение числа монашествующих почти вдвое. В первой четверти XVIII века их насчитывалось 25 тысяч (монахов — 14 543 и монахинь — 10 673), а к концу управления Анны Иоанновны осталось только 14 282 (монахов — 7829 и монахинь — 6453).

Православная церковь масонским террором была приведена к молчанию. За попытку издать сочинение Стефана Яворского «Камень веры», направленное против протестантской ереси, замучили Феофилакта Лопатинского, архиепископа Тверского.

Привилегированное положение протестантов по сравнению с православными открывало им полную возможность пропагандировать свою ересь.

«Было то неблагополучное время, — говорил в своем слове в день Благовещения в 1742 г. Новгородский Митрополит Дмитрий Сеченов, — когда враги наши до того вознесли свою голову, что дерзнули порочить догматы св. веры, догматы христианские, от которых вечное спасение зависит: Ходатайницу спасения нашего на помощь не призывали и заступления ее не требовали; святых угодников Божиих не почитали; иконам святым не кланялись; знаменем креста святого гнушались, предания апостолов и святых отцов отвергали; добрые дела, которыми снискивается вечная мзда, отметали; в святые посты пожирали мясо, а об умерщвлении плоти и слышать не хотели; над поминовением усопших смеялись, существованию геенны не верили».

Террор в отношении духовенства, «чинимые над ним произвол и насилия» внесли страшное опустошение в его среду. За отсутствием священнослужителей закрылись многие церкви, а школы были лишены учителей.

Борьбу с православной церковью вели не только иностранцы, но и русские передовые люди, как Феофан Прокопович, Татищев и князь Антиох Кантемир, воспитанные масонской литературой, направленной против религии, духовенства и всех божественных установлений.

Набожная русская царица Елизавета поддерживает гонимую и униженную православную церковь. Православная церковь немного отдыхает от страшных ударов и зияющих ран, которые были нанесены ей при Анне Иоанновне. Но надвигается новая беда. Открытое гонение сменяется пропагандой масонства против православия, которое благодаря покровительству фаворита Императрицы Елизаветы, гр. И. И. Шувалова, масона, вырастает в большую силу. Формируется масонская общественность. В сети масонского ордена попадают представители русской интеллигенции, как напр., Малессино, писатели Свистунов, Болтин, Федор Мамонов, кн. Щербатов, Сумароков, актер Волков и т. д. которые через науку, литературу и театр ведут пропаганду масонства. Фармазоны, как тогда называли масонов, стали символом безбожия и вольнодумства. Масоны, — по меткому выражению современника той эпохи, — «антихристовы рабы», отступники от веры, еретики и богохульники, для которых нет ничего святого. Вольнодумство широко распространилось в русском елизаветинском обществе, начиная с обеих столиц и кончая глухой провинцией. Яд масонства отравил сознание и душу русского передового общества. Темная мировая антихристова сила пускает глубокие корни в русской жизни.