Журналисты, собравшиеся в Череповце, представляли, в основном, независимую прессу Москвы, Ленинграда, Горького, Луганска и т. д. В общем телеинтервью, данном всем писательским корпусом, мне запомнились претендующие на концептуальность выступления Андрея БУРЛАКИ (РИО) и Сергея ГУРЬЕВА ("КОНТРКУЛЬТУРА"), который, кстати, и вел фестивальные концерты. В общем и целом журналисты сошлись во мнении, что, учитывая беспрецендентность случая, «Рок-акустику» можно считать удачной, хотя и без крупных открытий. Были отмечены почти все более-менее приметные исполнители без особого выделения.

Что касается официальных изданий (здесь я в первую очередь надеялся на некогда восприимчивую к любой рок-инициативе "Звуковую дорожку"), то к моему уже не удивлению, а сожалению, не то что отчета, а хотя бы краткого репортажа я не встретил. Правда, был более чем поверхностный обзор в "Программе А", из которого, впрочем, следовало, что главным череповецким героем нужно считать тов. Б.У.КАШКИНА — предводителя чокнутых "КАРТИННИКОВ".

Холод, приблизившийся к сорока градусам, и товарищеский ужин в предшествующую ночь малость подняли творческий энтузиазм, и на дневной концерт участники фестиваля собирались не очень активно. МАЙКА, который должен был играть днем, привезли только к вечеру. Опоздали и тропилловцы, не записав самое лучшее, на мой взгляд, выступление — свердловский «ЧАЙФ». Фестивальный день был спасен в рок-н-ролльном духе. Столпотворение в курилке, где шли параллельные концерты, выдвинуло альтернативных лидеров, которых Колесов и выпустил на большую сцену, что в ряде случаев сильно оживило фестивальную программу.

Майк

Сцена в фойе, наконец-то отобранная у «КАРТИННИКОВ», была предоставлена на перерыв группе "ДОМ ХУДОЖНИКА", и дневной концерт аккуратно перешел в вечерний, где выступали МАЙК, РЫЖЕНКО, СИГАЧЕВ…, но их я уже не увидел, потому что наш поезд ушел раньше, чем закончилась "Рок-акустика".

Вообще-то на месте нормального зрителя, купившего билет и отсмотревшего фестивальные концерты, я бы, пожалуй, заскучал. Вся программа была построена, в основном, на авторах-исполнителях, показывающих свои песни под гитару (в лучшем случае, под две, что на уставшее ухо почти одно и то же). Музыку, как таковую, т. е. мелодию и аранжировку, кроме НАУМОВА в состоянии были воспроизвести только группы, которых в Череповце было очень немного. Отчего и создавалось впечатление монотонности, которую, правда, нередко нарушал гремевший со сцены художественно оправданный и неоправданный мат, что на фоне упомянутого жанрового однообразия воспринималось как нечто революционное (особенно панкующей частью зрителей, к третьему дню забившей весь партер).

Со стороны могло показаться, что советский акустический рок — разновидность вовсе не музыкального, а поэтического жанра, где инструмент является, если хотите, аксессуаром исполнителя, необходимым не столько для верного звукоизвлечения, сколько для занятости рук. На моей памяти всего два примера хоть как-то оправдывающих такую точку зрения — ВЫСОЦКИЙ и БАШЛАЧЕВ.

Так музыка стала второстепенным звеном фестиваля. Зато во всем остальном — полный порядок. Самое дорогое — это атмосфера существования разных людей в одном, только им понятном, контексте. Отчего осталось ощущение неповторимости и, все-таки, осмысленности происходящего.

Адо

Наумов

Дядя Го

Арефьева

Ник

Кашкин

Янка

Картинники

Горохов и Воропаев (Адо)

А. Горохов

Фестиваль назывался "Морю и Музыке — нашу любовь", и его основной задачей стало привлечение внимания к экологической обстановке в Куршском заливе.

В первый день Шагин повел «АДОшечку» на мессу ("ТРИЛИСТНИК" прилетел только к концерту), на следующий — собрали и открыли выставку, напились и поехали доставать аппарат для концерта, который состоялся назавтра. Вот, собственно, и все.

Как-то обошлось без особенного публичного треска, о чем я с приятностью и сообщаю.

Далее идут два интервью с «митьками» (первое — официальное с выставки, другое — неофициальное из-за стола) и небольшой рассказ о «ТРИЛИСТНИКЕ». Вся информация сопровождается разнообразными фотоиллюстрациями.

"Митьки" приехали далеко не в полном, но боевом составе: Дмитрий Шагин, Владимир Шинкарев, Александр Горяев, Василий Голубев (маленький Васо), Андрей Белле и Андрей Кузьмин. Кроме своих картин они привезли работы Флоренских, Гребенщикова, Саши Белле и др. Открытие выставки было вполне душевным и на русском языке. Мите подарили фотоальбом про рыбную промышленность региона, остальным художникам и музыкантам по красивому цветочку. Мне досталась гвоздика.

Шагин и Горяев

— Вы живете в Ленинграде, общаетесь ли вы там с другими неформальными сообществами?

— Конечно. И не только в Ленинграде. У нас нынче много выставок по Союзу и за границей.

— На что вы живете?

— До определенного времени основной нашей деятельностью была вредная работа оператора газовой котельной. Сейчас мы продаем картины, снимаемся в кино.

— Кто написал книги про "митьков"?

— Владимир Шинкарев. Кстати, не только про "митьков".

Шинкарев

На этом вопросы закончились, зрители обратились к картинам, «митьки» к пиву, а мы устроили репетицию. Вечером же в гостинице художники с удовольствием ответили на мои вопросы.

— Как же все началось?

Голубев: — В 85 году Шинкарев написал Митьке письмо, которое и стало по сути первой частью книги «Митьки»…

(Голубева перебивает Шагин и, как оказалось впоследствии, навсегда). — С Володькой я познакомился на общей выставке в 1978 году, а в 83 мы подружились. В том же году я познакомил его с Бобом, который был совершенно счастлив от этого. Так вот, Шинкарев, будучи гениальным писателем, решил записывать разные смешные словечки, художественно оформляя все это. Таких словечек у нас было множество, «сестренки», например… Так начал складываться «митьковский» сленг, а в 83-ем он написал мне письмо, из которого и выросла книга.