Мисс Силвер старалась делать так, чтобы они никогда не оставались наедине, и никогда не награждала Джека чем-то большим, чем вежливая улыбка. Она никогда не оставляла своей руки в его руке, когда он помогал ей сесть в карету, и никогда не принимала от него чего-то большего, чем бисквит, – ни букетика фиалок, ни книги, ни пары новых перчаток.

Она по-прежнему носила свою отвратительную шляпку и бесформенные платья, но теперь Джек знал, что скрывается под всем этим, и думал не о чудесах науки, а о тайнах этой женщины, и облизывал губы, когда она облизывала ложку.

Хуже всего, он утратил интерес ко всем остальным женщинам.

Поэтому он мылся горячей водой, когда просыпался, и принимал холодную ванну, когда возвращался домой после прогулок по городу в обществе Элли.

Видит Бог, он просто в отчаянии от всего этого.

Поиски сестры тоже приводили Джека в отчаяние. Сначала они казались вполне успешными, а теперь застопорились. Мистер Рорк сказал Джеку, что сыщики на Боу-стрит зашли в туп и к. От поисков они не отказывались, ной ни на шаг не приблизились к тому, чтобы вернуть пропавшую девушку домой к братьям.

Они хотя бы отработали свои деньги, наконец-то выяснив, в каком направлении следует искать Молли Годфри. Они подозревали, что сестра похитителя ушла со своего места швеи, в театре «Друри-Лёйн» через неделю после несчастного случая на дороге, при котором погибла леди Кард, мать Лотти. Никакого адреса эта женщина не оставила и никогда не заходила на свою бывшую работу. Но какая-то актриса из странствующей труппы встретилась с заведующей гардеробом, а та рассказала какому-то престарелому Макбету, что видела где-то Молли с ребенком.

Все думали, что незамужняя Молли оказалась в интересном положении и покинула Лондон, чтобы скрыть свой позор или чтобы найти себе мужа. На Боу-стрит выяснили, что она брала из банка деньги, полученные путем вымогательства, один или два раза в год, называя себя при этом миссис Молли Годфри. Но это были все, что они знали, потому что она перестала приходить за деньгами прежде, чем кто-либо понял, что она вообще существует. Молли, возможно, не принимала участия в заговоре, имевшем целью похищение ребенка, но была явно виновна в том, что извлекала выгоду из этого похищения, так что на Боу-стрит пришли к выводу, что эта женщина прячется. И что она знает, где находится Лотти.

Наконец, когда достаточное количество наличных перешло из рук Джека в руки театральных служащих и было выпито достаточное количество эля, кто-то из них вспомнил, что Молли когда-то упоминала о какой-то подруге в Манчестере.

Получив эту кроху сведений и средства, необходимые, чтобы послать человека на север, сыщики прошли по следам сестры наемного убийцы до маленького домика в Манчестере. Там Молли шила на дому веши для местной портнихи, которая некогда шила костюмы для оперного театра. Эта женщина уехала в Индию. Викарий церкви, где три года назад была похоронена Молли, умер. В приходе все помнили ребенка, тихую, вежливую девочку исключительной красоты, которая помогала матери шить. Никто не знал, что с нею сталось.

Судя по местным слухам, Молли переехала в этот промышленный город несколько лет назад, была вдовой солдата с маленькой робкой дочкой. Она купила скромный домик на городской окраине и сама себя содержала. У Молли не было знакомых, кроме портнихи, шившей манто, а девочка не ходила в местную школу. Соседка считала, что днем к ним приходит учительница, но возможно ли это было на заработки швеи? Манчестер не маленький городок, где все обо всех знают, не Лондон, где распространение сплетен – основное развлечение богатых бездельников. Жители Манчестера много работают и не лезут в чужие дела.

Молли Дэннис – таково было имя, под которым жила сестра похитителя; она вовремя платила по счетам, почти не разговаривала с торговцами и никуда не отпускала девочку одну. Когда девочка подросла, она не ходила на вечеринки и другие собрания и не имела поклонников. Кое-кто из сыновей фабрикантов попытался за ней ухаживать, но Молли строго следила за девушкой и не давала ей кокетничать с кем бы то ни было.

Несколько лет назад Молли умерла, унеся свои тайны с собой. Дом был продан, а дочь уехала, забрав с собой вещи, и никто не знал куда. Поверенный, занимавшийся продажей, умер.

Очень может быть, что теперь Молли пребывает в аду за кражу ребенка, но куда подевалась сама Лотти? Она не приехала в Лондон, чтобы получить деньги в банке, потому что деньги, полученные как выкуп, все еще лежали на счете.

На что же она жила? Где? С кем? Об этом на Боу-стрит понятия не имели, и Джеку негде было ее искать.

Но один ключ у него был. Сыщики доложили, что Молли всегда называла девочку Куиной – королевой.

Джек расклеил новые сообщения о награде. «Леди Шарлотта Эндикотт, – говорилось в объявлениях, – также известная как Лотти или Куина». Это непременно его сестра! И она жива.

Объявления кто-то постоянно срывал. И Джек расклеил новую партию.

Алекс Кард разволновался не меньше брата, получив донесение сыщиков, но сейчас он не мог приехать в Лондон и помогать Джеку. Жена вот-вот должна родить и плохо себя чувствовала. Лорд Кард очень волновался, он боялся потерять младенца или, не дай Бог, свою дорогую Нелл. Алекс писал, что послал за акушерками в Эдинбург и уповает на помощь свыше.

Алекс также написал Джеку, чтобы тот делал все возможное для поисков и для своей новой подопечной. Чтобы помочь и тому и другому, он приложил чек, присовокупив, что Джеку лучше сунуть в карман свою дурацкую гордость и воспользоваться деньгами. Конечно, согласился Алекс, дом на Гросвенор-стрит – самое подходящее место для девочки в отличие от «Красного и черного». Харриет может считать Кард-Хаус своим домом.

В заключение Алекс добавил, что совершенно уверен в своем младшем брате. Джек будет и в дальнейшем поступать как нужно в отношении сироты Хилдебранд и внучки Монтфорда.

Славный старина Туз, подумал Джек, утонченный, как кувалда.

Вот он и старался. Он возил несносную девчонку и эту Немезиду в цирк Эстли посмотреть цирковое представление. Обеим понравились дрессированные лошади, акробаты на трапеции и клоуны.

Элли не помнила, когда еще она так хорошо проводила время. Жизнь с отцом была приятной и удобной. За работу у миссис Семпл она получала деньги. Но ездить по Лондону с капитаном Эндикоттом? Это же мечта, ставшая явью! Она смогла увидеть места и произведения искусства, о которых раньше только читала, и видела она все это и глазами ребенка, и глазами искушенного светского человека. Джек был самым терпеливым гидом, и казалось, ему совершенно не было скучно в их компании. Он никогда не спешил перейти от одного шедевра к следующему, знал очень много обо всем, но и не стеснялся заглядывать в путеводитель, когда чего-то не знал. Он был щедр, любезен и умен. И он улыбался, чтобы показать, какое получает удовольствие от прогулок по Лондону.

У Элли было мало знакомых мужчин, и она никогда не видела, чтобы кто-то испытывал столько удовольствия от повседневных вещей. Возможно, подумала она, Джек, побывав на войне, понял, насколько в жизни все непрочно. Он наслаждался тем, что у него есть, и делился с ней. И конечно, с Харриет. Элли обожала своего ученого отца, но он никогда, в сущности, не играл с ней, не бегал, не лазил, не придумывал глупых историй и не заключал немыслимых пари так, как делали Джек и Харриет.

Харриет была в восторге от внимания, которое уделял ей опекун, от занятий, которые он придумывал, от развлечений, которые он ей устраивал. Поскольку у нее почти не оставалось времени на ничегонеделание, у нее не оставалось времени и на шалости. Она далеко опередила в знаниях своих сверстников, она с нетерпением училась всему, чему ее учила Элли, чтобы папа Джек мог ею гордиться.

Образование Элл и тоже расширялось. Теперь она знала, как работает паровая машина и как можно сбить с пути женщину – не флиртом и комплиментами, но добротой и здоровым смехом. Она узнала, кто похоронен в Вестминстерском соборе, научилась ориентироваться в Лондоне, узнала, что это город красивый и деловой, поняла, каких его районов следует избегать и в каких можно приятно проводить время. Она больше не боялась Лондона благодаря Джеку. И теперь ей нужно было бояться только собственных чувств.