По щечке Харриет покатилась слеза.

– И у тебя будет собака, – пообещала Элли.

– Но мне нравится здесь!

– Там тебе тоже понравится, где бы это «там» ни оказалось.

Харриет вытерла нос рукавом. Если аппетит у Элли не исчез до того, он исчез теперь. Она протянула Харриет свой последний чистый носовой платок.

– Он не пошлет тебя в плохое место.

– Но мне нравится кэп Джек! – заныла Харриет, бросаясь в объятия Элли – не для пущего эффекта, но на самом деле огорченная.

– Да, мне он тоже нравится.

В том-то и дело. Этот человек был очень привлекателен – грубоватый, однако очень мужественный. Элли не могла не заметить его великолепную фигуру, пока он был без фрака, – широкие плечи, плоский живот, мускулистые ноги. Лицо его даже можно было назвать красивым, оно все еще сохранило загар от пребывания на открытом, воздухе, а кривая улыбка и крючковатый нос нисколько не портили впечатления.

Элли погладила девочку по спине. Конечно, Харриет устала, возбуждена и наполовину влюблена в этого человека – ведь он позволил ей взять собаку наверх в спальню. Джокер был собакой крупной, ленивой и вонючей, чего не могла не заметить Элли; он доел с подноса все, что не съела Харриет.

– Не давай собаке куриных костей, – сказала она Харриет, чтобы отвлечь ее. – Он может подавиться, и тогда капитан рассердится.

Харриет соскочила со стула и отдала Джокеру последний бисквит Элли. Ладно, она хотя бы плакать перестала.

Вот только самой Элли тоже хотелось расплакаться.

Опекун Харриет был вежлив, когда помнил о вежливости, и добр. Он взял на себя ответственность за Харриет, едва узнал в ней дочь своего друга, и собирается, как в глубине души была уверена Элли, сделать все, что в его силах, для осиротевшего ребенка. А с Элли, простой школьной учительницей, он был любезен и щедр.

Ее первые надежды не обманули ее – капитан Эндикотт был настоящий джентльмен. Однако он карточный игрок и любитель женщин. Помоги ей Боже, но в его доме ей не место, как не место ей было бы на барже. Ей даже не следовало знакомиться с таким человеком!

Доброе имя – это все, что у нее было. Элли не имела ни связей, ни какой-либо собственности, ни наследства и должна была сама прокладывать себе дорогу. Она прекрасно понимала, что у женщины с дурной репутацией и перспективы дурные. Она нашла свою нишу в школе миссис Семпл, с удовольствием использовала свои умственные способности, делилась своими знаниями, нашла друзей среди других служащих, получала удовлетворение от работы. Теперь она рисковала всем этим, рисковала своей независимостью и будущим.

Нужно было настоять на своем и уйти. Капитан нашел бы для нее извозчика и, наверное, направил бы в приличное заведение. К тому же он дал ей денег. Однако тогда Элли побоялась уйти, а теперь злилась на свою трусость. Лондон огромен. Это грязный и опасный город, и Элли никогда не бывала в нем одна. Из отцовского дома она переехала в школу миссис Семпл. Она испытывала ужас, оказавшись без средств, без положения, без всяких представлений о том, что делать дальше. И ужасы ее множились в темноте, точно блохи.

Элли думала, что герой вроде капитана Эндикотта посмеется над слабостью ее характера. Сам он в отличие от нее пренебрег ожиданиями родителей и открыл собственное дело, но выбрал не банковское дело или судоходство, а предпочел занятие, которое не приличествует джентльмену. Само по себе нежелание жить в праздности вызывало у Элли восхищение, хотя уважать его выбор она не могла. Однако он был обязан всем только самому себе, как и ее отец, который открыл свою школу, пользовавшуюся большим успехом.

Элли все еще скучала по отцу и могла понять, почему Харриет потянулась к первому же человеку, который мог заменить ей отца. Но Харриет – ребенок. А Элли – нет. Ей следовало уйти до того, как она вкусит от здешней роскоши.

Да, она скучала по отцу и по твердому положению, которое было у нее в школе, но она отнюдь не скучала по крошечной комнатушке в доме миссис Семпл, которую она разделяла с младшей наставницей, мисс Вулф, имевшей дурную привычку храпеть во сне. Теперь у нее была хорошо приготовленная и обильная еда, жаркий огонь в камине и прислуга. А возможно, со временем она смогла бы купить себе и приличную одежду.

Когда они кончили ужинать, вошла горничная средних лет. Женщина сделала вежливый реверанс, сказала, что ее зовут Мэри Крандалл, и сразу же повела Харриет в спальню, чтобы помочь распаковать чемоданы и разложить их скудные пожитки. Горничная взяла их грязную одежду, чтобы отдать ее прачке, башмаки, чтобы их почистили, и сказала, что, как только мисс будет готова, наверх принесут ванну.

Никогда в жизни Элли не видела такой роскоши, даже в отцовском доме. Мыло вкусно пахло, полотенца были подогреты, в воде до нее никто не мылся. Она намылила волосы и решила оставаться в медной ванне до тех пор, пока пальцы не побелеют и кожа на них не сморщится.

Элли подумала, что подобное богатство гораздо более соблазнительно, чем любая распутная кривая улыбка. Но кого она хочет одурачить? Капитан – воплощенная мечта любой женщины, и она не могла не признать, что он вызвал у нее чувства, о которых она не подозревала, а скорее всего забыла. Ей было двадцать пять лет, она не была юной барышней, которую могли пленить красивое лицо и мужественная осанка. И все же она думала о капитане Эндикотте все время, пока сидела голышом в ванне и намыливалась. Господи, да ему так же не место в ее грезах, как и в ее постели!

А ведь она взяла у него деньги! Господи, он ведь мог подумать, что она не отвергла его намеки.

Ей, конечно же, следовало уйти.

Хотя Эндикотт был прав, уговорив ее остаться. У нее раскалывалась голова, она проголодалась, и ей нужны были деньги. А на улице темно, и Харриет осталась бы совсем одна… да и самой Элли было страшно. Завтра можно будет попробовать сходить в конторы по найму жилья, если капитан не найдет для них какого-нибудь дома. Нет, это тоже не годится. Если он найдет им жилище в Лондоне, люди подумают самое худшее. Они решат, что Элли находится под протекцией холостяка-повесы, или решат, что она его очередная Рашель. Может, ей изменить имя и называться Эллин д’Аржант? Ведь ее фамилия означает «серебро», а по-французски это будет «Аржан». Элли подавила нервный смешок, понимая, что в соседней комнате горничная возится с Харриет.

Пожалуй, она выпила слишком много вина. Кэллоуэй сказал, что это поможет от головной боли. Вместо этого вино да еще горячая ванна навели ее на распутные мысли. Элли вышла из ванны и быстро вытерлась, стряхнув вместе с водой нежелательные мысли. Она напомнила себе, что когда капитан Эндикотт пошлет Харриет в школу, то снова останется без дома и без работы, и ей придется искать приличное учебное заведение для девочек. Но найдет ли она его с рекомендацией от владельца казино «Красное и черное»?

При мысли о том, что она будет искать работу с рекомендациями от распутника, Элли пробил озноб. Хорошо, что она быстро надела чистую фланелевую сорочку, иначе бы она долго не смогла согреться. И где только Мэри раздобыла эту сорочку? Ведь собственная сорочка Элли после пожара в школе пропахла дымом.

Да, Элли чувствовала себя комфортно в доме распутника Эндикотта, и именно поэтому ей следовало уйти. Ничего хорошего не получится от пребывания в «Красном и черном». Не существует способа, которым капитан мог бы придать приличный вид её работе у него; зато есть сколько угодно способов, которыми работа у него могла погубить Элли.

Конечно, думала она, укладываясь в постель рядом с Харриет, единственное, о чем ей не нужно беспокоиться, так это о своей добродетели. Пусть капитан Джек и любитель женщин, она интересует его только как нянька. По крайней мере, соблазны ей не грозят. Элли это понимала, однако радости ей это не доставило.

Не радовало и то, что утром придется навсегда оставить эту удобную и мягкую, как гагачий пух, постель.

Мысли у нее были мрачные, собака храпела громче, чем мисс Вулф, а Харриет постоянно металась и вертелась, и Элли не могла уснуть, несмотря на вино и крайнюю усталость. Она попросила симпатичную горничную принести ей салфетку, надушенную лавандой – средство от головной боли, – и в конце концов погрузилась в дремоту, не думая о завтрашнем дне, не думая о капитане Эндикотте, Харриет и вообще ни о чем, что случилось за день. Все это скоро исчезнет, как дурной сон.