Вошел судовой врач. В руке он держал стакан с мутной жидкостью.

— Выпейте это.

— Но доктор, неужели вы в самом деле думаете, что у меня солнечный удар? Я повторяю, что совершенно здорова.

— Выпейте это лекарство.

Пенелопа повиновалась и скорчила гримасу — лекарство оказалось горьким. Врач улыбнулся.

— Невкусно? Зато потом будете чувствовать себя отлично. У этого лекарства нет никаких вредных последствий, и в этом его преимущество.

Последние слова врача прозвучали для Пенелопы, словно доносились издалека. Ее глаза заволокло туманом, и она почувствовала приятную усталость.

Когда Пенелопа проснулась, было совершенно темно. Яхта продолжала плавание, но на борту не было ни одного огня.

Она потянулась к выключателю и зажгла свет. Чувствовала она себя прекрасно, но когда попыталась встать, ноги у нее внезапно подкосились. Так значит врач был все же прав!

— Господи! — воскликнула Пенелопа, поглядев на себя в зеркало.

Все ее лицо, шея, руки были в красноватых пятнах. Должно быть, она была больна. Такие пятна свидетельствовали о скарлатине или кори. И Пенелопа поспешила лечь в постель.

Она снова проснулась, когда день был в разгаре. Разбудил ее легкий стук в дверь. Пенелопа открыла ее и поспешила лечь.

— Поставьте, пожалуйста, поднос на пол, Джон, — сказала она. — И не приближайтесь ко мне ближе — у меня скарлатина!

— А вы попробуйте водой с мылом…

— Что вы сказали? — недоуменно спросила девушка.

— Я сказал, что вам следует основательно помыться с мылом, — повторил Джон. — Это лучшее средство от скарлатины. Я даже помышляю взять на него патент.

Пенелопа решила послушаться и кинулась в ванну. Все верно — пятна исчезли!

Одевшись, она вышла на палубу. Стюард сидел в тени и чистил картошку. Собственно говоря, подобная работа обычно делалась на кухне, а не на палубе, предназначенной для прогулок пассажиров, но Пенелопа уже привыкла, что Джон ведет себя иначе, чем остальные матросы. Если бы она увидела стюарда взгромоздившимся на пароходную трубу и попивающего там шампанское, то и тогда бы не удивилась.

Джон выпустил из рук нож и картошку, вытер руки о штаны и встал.

— Это не совсем прилично, — сказал он. — Но я не могу носить при себе носового платка, не возбуждая зависти всей остальной команды.

— Джон, скажите мне, откуда взялись эти пятна у меня на лице?

— Признание смягчает вину, — ответил он. — Это я их нарисовал.

— Вы?

Пенелопа не поверила своим ушам.

— Я. Вы ведь и раньше могли убедиться в моих художественных способностях. Скарлатинная сыпь выглядела совершенно реально. Жаль, что я не успел ее смыть до того, как вы проснулись…

— Меня усыпили?

Стюард помолчал, а потом осторожно ответил:

— Вам дали снотворное. Я этого не хотел, но настоял мистер Оксфорд. Мы встретили английский крейсер, который приказал нам остановиться. Но, так как нам хотелось по возможности сократить пребывание его офицеров на нашей яхте, то мы выкинули желтый флаг, указывающий на то, что на судне эпидемия. А вы были нашей больной…

— И только поэтому меня усыпили?

— Может быть, мистер Оксфорд опасался, что вы сможете сообщить то, что ему было бы неприятно по поводу нашего таинственного рейса. Во всяком случае, я рад, что все уже позади. Надеюсь, вы не боитесь нас?

— Нет. Но меня начинает это злить.

— В таком случае, все в порядке. А теперь я сообщу вам еще кое-что. Наша яхта идет в порт Виго. Одна из машин неисправна. Мы пробудем пару дней в порту и у вас появится возможность приобрести пару платьев.

— Я смогу сойти на берег?

— Да. Но не одна, — серьезно ответил Джон. — Сопровождать вас придется мне. Но вот идет милый Бобби, и мне снова придется заняться картошкой.

Бобби Миллс был в гораздо лучшем настроении, чем в предыдущие дни.

— Джон уже признался во всем? Простите ли вы нас, мисс? То, что мы сделали — ужасно, но у нас не было другого выбора!

— Право, не знаю, какое значение имеет для вас мое прощение, — улыбаясь ответила Пенелопа. — Вы могли рассказать мне обо всем, и я сыграла бы роль пациентки.

— Но этого было бы недостаточно, — серьезно ответил Бобби. — Вы знаете, что мы идем в Виго?

Она кивнула.

— И об этом рассказал Джон? Он такой болтун! Рассказывает вам обо всем, потому что он…

— Почему?

— Потому что он, как все мужчины… болтун, — совершенно нелогично закончил Миллс.

Ранним утром вдали показались берега Испании, окутанные синей дымкой тумана. Пенелопа поспешила выйти на палубу. Она с удивлением увидела, что мистер Оксфорд уже находится здесь. Утро было прохладное, поэтому на нем было зимнее пальто с поднятым воротником. Руки у него были засунуты в карманы. Мистер Оксфорд с недовольным видом рассматривал побережье. Увидев Пенелопу, он вздрогнул.

— Вы встали так рано?

Девушке показалось, что он недоволен и ею.

— Когда поддаешься чувствам, то даже при отличном замысле все идет наперекор ему. Лично я считаю, что в том, что мы направляемся в Виго, виноваты вы.

Пенелопа удивилась, но мистер Оксфорд продолжал свой монолог, не обращая на нее внимания.

— Это безумие — идти в Виго! Я был свидетелем, как людей отправляли в психиатрическую лечебницу за гораздо менее безумные поступки.

— Но я думала, что машины требуют ремонта.

— Машины? На борту «Полианты» всегда все в порядке. Вам следует запомнить это. Не в порядке с головой у этого парня. В течение полугода стараешься организовать все получше, а потом… Впрочем, может быть, и в самом деле вы в этом не виноваты…

С этими словами мистер Оксфорд поспешно удалился.

В девять утра яхта «Полианта» вошла в порт Виго. С яхты спустили маленькую шлюпку, и Джон помог девушке спуститься в нее. Он был очень наряден в новом матросском костюме, на бескозырке которого красовалась черная шелковая лента с названием корабля.

Очутившись на берегу, Пенелопа спросила его:

— Зачем вы сказали мне, что машины нуждаются в починке?

— А разве это не так? — переспросил Джон с преувеличенным удивлением.

— Вам об этом известно лучше, чем кому-либо другому. В чем дело? Почему вы надумали отправиться в Виго? Мистер Оксфорд решил, что во всем виновата я.

— Вот мы и на главной улице, — сказал вместо ответа Джон. — Здесь вы можете купить себе все необходимое.

Неожиданно Пенелопа вспомнила, что у нее совершенно нет денег, и расхохоталась:

— К несчастью, местные торговцы недостаточно знают меня, чтобы отпустить товары в кредит.

— У вас нет денег? — спросил Джон и поспешил достать из бумажника пачку испанских купюр. — До чего легкомысленно было с моей стороны забыть, что мистер Миллс снабдил меня деньгами для передачи вам!

— Я думаю, одной банкноты будет достаточно? Сколько это — тысяча песет?

— Приблизительно сорок фунтов или двести долларов. Я подожду вас на углу. Вы найдете у Мануэля все, что вам понадобится, а если вещи там окажутся вам не по вкусу, то мы перейдем в следующий магазин…

Время было ограничено, и Пенелопа приступила к покупкам. Она купила два дешевых платья и несколько мелочей. Тем временем Джон подозвал извозчика и, приняв у девушки пакеты, предложил ей занять место в коляске.

— Боюсь, что я потратила слишком много денег, — сказала Пенелопа.

— Тысяча песет — это не особенно много, — ответил Джон. — Не хотите ли совершить со мной маленькую поездку? Мне нужно нанести визит.

— Вы хорошо знаете город?

— Неплохо. А теперь хочу поехать на кладбище. Не возражаете, мисс Питт?

— Нет.

Пенелопа привыкла к тому, что не следует ничему удивляться. Должно быть, на кладбище был похоронен один из друзей моряка. Но вряд ли «Полианта» зашла в этот порт из-за сентиментальных переживаний стюарда.

По дороге на кладбище Джон рассказывал ей о достопримечательностях Виго, упомянув, что на дне его бухты лежит серебро на сумму свыше миллиона английских фунтов, затопленное во время сражения испанцев с британской армадой.