Капитан графиня Сиэла Ламийская ждала ответа и решения графа Земана, с той же сосредоточенностью, что и все.
Мильф!
Равнина Мильф!
Значит, равнина Мильф?
— Хорошо, — одними губами промолвил согласие хозяин Хартовой долины…
* * *
В который раз ему снился один и тот же сон…
Нет не яростная схватка с колдуном Грэтемом и его подручными, а бесшабашный спуск по веревке в Ущелье Ворона. Путешествие к Оракулу. Встреча с сильфидами. И, конечно же, сама встреча с гигантским кроваво-алым цветком с длинными и крепкими лианами. Один и тот же сон, в итоге превращающийся в сумасшедший кошмар.
Кошмар с таинственными и нераскрытыми секретами. С предназначениями пророческого характера. Можно ли заглянуть в будущее и увидеть свою судьбу, если настоящее окружено мрачной и бесполезной реальностью?
Войчек был готов к любым поворотам судьбы, но только не к этим. Гибель храма Хизельмаш сломали его уверенность в себе, сломали поставленные цели на будущее. Он жил ради выживших ребят, ради призрачной надежды в возрождение каких-нибудь надежд, он жил ради данных им предсмертных клятв воеводе Хесаму. Теперь, когда от храма остались развалины, а его враг погребен вместе с защитниками крепости, на Войчека обрушилась душевная апатия. Безразличие к себе и окружающему его миру. На что он еще реагировал, так это на скупые разговоры с подмастерьем, на визиты Мальры, на бесцеремонное шаловство Рихтора, и естественно, на постоянный, каждую ночь повторяющийся, ночной кошмар в своем сознании…
Череда видений, однажды увиденных им. Послание цветка-провидца:
"Мальчуган и две девчонки, ободранные и перепачканные кровью в узких тоннелях…"
"Неясный силуэт твари-волка или… жуткого монстра, раздирающего одного за другим воина в боевых формах…"
"Странный незнакомец, похожий на эльфа, в окружении паренька и двух девчонок, смутно знакомых — бегут болотными топями, спасаются…"
"…за беглецами погоня — эльфы-воины и эльфары с отрядами тварей, преследуют замученных людей…"
"Твари окружили крепость и осажденные отбиваются из последних сил…"
"Две армии столкнулись опять после двухлетнего примирения…"
"На холме силуэты фигур, покоренные судьбе, готовые на смерть, во имя мира на Зоргане, во имя — вечной справедливости!.."
Картина пророчеств смешивается, как карты в колоде и Войчек панически падает в пропасть подсознательного кошмара, барахтается в пучине страха и переживаний…
Вскакивает на скомканной лежанке и лихорадочно хватается за рукоять ятагана, вытаращив в черную пустоту пещеры безумный взгляд.
— Мастер Войчек, что с вами? — Зашептал с участием Ежник, стоявший в эти часы на страже.
Отсутствующий взор храмовника становится осмысленным, глаза скользят по застеленным спальным мешкам и мирно дремавшим на них подмастерьям. Войчек успокаивается, подводится на ноги и осторожно, ступая через спящих, проходит к выходу из пещеры, туда, где разведен небольшой, скромный костерок, на котором закипал чайник. Сильфид поблизости невидно, скорее всего, ночуют в смежных коридорах. Мальра запретила им оставлять надолго одних выживших храмовников, королева помнила данное покойным Хесамом обещание и ловила свой момент на ходу. Вряд ли кто-нибудь из крылатого народа, так просто отрешится от возможности стать полноправным мастером, воином храма Хизельмаш! А тот факт, что старейшины и мастеровые, остались в живых в лице единственного кандидата, то есть Войчека, лишь подталкивал маленький воинственный народ на радикальные меры, в данном случае — на существенные переговоры. Войчек устал оправдываться и огрызаться. Действительно, формально он имел полную власть посвящения кандидатов в число бойцов храма. Фамильный меч был в его руках, но формальности далеко от реальной жизни, Войчек помнил о Лайке и Матеусе, помнил о караулах в Кишке Змеи, и, конечно же, помнил, что ритуал ему все еще не под силу осуществить. Магия должна идти от самого сердца, а не на основах эмоций и желаний. Плетения могли сложиться только в случае абсолютных условий выполнения ритуала, иначе… возможны, немыслимы результаты! Магия Хизельмаша не игрушка на День Аллона, способна и погубить вершителей колдовства! Одним словом — Войчек боялся, что у него может что-то не получится, и оттого паниковал, чувствовал в себе неуверенность и фальшь, поэтому о возрождении храма пока думать было рано.
Он присел на голый камень у самого чрева в пропасть, рядом разместился Ежник во все оружие, хмурый и чуть нервный. Войчек чувствовал себя неловким и полностью разбитым, по итогам последних дней.
Вороново Ущелье!
Войчек непроизвольно дернулся.
Ежник молча, протянул ему кружку с горячим отваром. Мастер клинка и ножа благодарно кивнул, осторожно угощаясь приправленный медом и травами кипяток.
Кинди заворочалась во сне и заметалась на подстеленных под голову плащах.
Да не его одного мучают кошмары!
— Марек выздоравливает, — промежду прочим тихо начал беседу Ежник, чтобы хоть как-то нарушить затянувшееся молчание.
Войчек молчаливо продолжал хлебать из кружки, игнорируя собеседника, на душе было хреново, и разговор не клеился.
— Утром снова прилетят сильфиды… — опять завел караульный воин.
Войчек в душе хмыкнул, а когда они не приходили, в последние дни седмицы — всегда.
У них одно на уме — кровное родство с храмом!
Мальра, Рихтор, да что там! — все племя крыланов спит и видит себя в ордене Хизельмаш!
Почему-то от такой мысли Войчеку становилось тяжело на душе, нет, естественно сильфиды кровью и потом заслужили вечное партнерство с храмом Хизельмаш, но мастер понимал, душой понимал, что еще не готов на поспешные шаги и выбирать в решениях следовало до конца все, хорошо обдумав и взвесив.
— Утром мы поднимемся наверх…
Ежник поражено посмотрел на старшего группы.
— Наверх? Но ведь сильфиды говорили, что там все разрушено?!
— Не кричи! Успокойся! Я им верю! Но следует все самостоятельно проверить, ясно? Это наш храм. Это наш дом. И мы в ответе за него!
Ежник виновато потупил взор, хорошо, если все спали, а если кто-нибудь подслушивал их беседу? Что они подумают в первую очередь о нем? Скажут ему в лицо, что он трус?
— Я должен быть уверен в гибели… — вряд ли кто-то из храмовников, после схватки с (гризолоидами) тварями остался в живых, если кто и выжил, то его тут же прикончили наемники Лестора: — противника. Во дворе храма могли остаться враги, да и этажи храма мы полностью не проверили, в общем, разведка за нами.
Ежник согласно поддакивал, естественно, как мастер скажет, так и будет, не иначе.
— Плохо, что Марек не на ногах…
— Сильфиды обработали ушибы и раны, сказали — скоро выздоровеет.
Мастер Войчек не ответил, крыланы во всем им помогали, если бы не они…
Его и всех остальных ребят судьба была бы очень печальной, а так, скопом им удалось чашу весов перевесить в свою пользу, хоть какой-то на сегодняшний момент положительный результат.
Нельзя! Нельзя о сильфидах думать плохое!
— Я пойду Ежник. Попробую уснуть. Завтра тяжелый день. Доброй ночи. Тебя кто сменяет Варкесс? А за ним кто? Ласка? Я вас сменю под утро. Скажешь Ласке, пускай меня разбудит, не забудь! И не хмурься, Аллон тебя раздери! Я здоровый! Раны уже зажили. Спрячь возмущения в… Разбудите меня, ясно? Я же попытаюсь уснуть…
Попытаюсь уснуть!..
Как и следовало ожидать, под самое утро прилетела целая делегация сильфид, в числе королевы Мальры, неугомонного Рихтора и ворчливых, прожженных долгой жизнью вождей клана. Хмурились. Удивлялись. Воодушевлено щебетали на своем птичьем языке. Заглядывали во все дыры и вещи. Опять хмурились и опять трепались. Подняли всех на ноги, кто остался лежать, ворочался и вздыхал от ломоты в костях, так это Марек, его состояние хоть и не опасное для жизни, требовало реабилитационного покоя и лечения. Королева Мальра недолго юлила, перешла от лица уважаемых вождей к делу, Войчек постарался слушать ее внимательно и спокойно, остальные храмовники дулись и зевали, полностью не проснувшись ото сна.
