— Небооойтеесь, ваашее высооочеествооо, я ваас не обииижуу.

Он появился из-за высоких кустов крыжовника. Весь закутанный в черный сарафан-мантию. С ног до головы. Хорраты нервничают еще больше. В движениях незнакомца нет ничего живого, и его силуэт очень страшно напоминает…

— Браш! — восклицает, удивлено капитан дворцовой стражи Хавьен Моратп и Мелиса еще сильнее к нему прижимается. Браш в центре Вечных садов — это сумасшедшее непредвиденное чудо.

— Соовеершеенно веерноо, каапитаан Моораатп, воождь брааашеей, — поправило существо. — Ваашее выысоочееество, вы поозвоолиитее приисоееедииниться-а к вашееей беесеедее?

— Зачем вы пришли?

Создание не ответило, окаменев на месте без движения, потом, наконец, прошипело:

— Мы нее моожеем бооольшее пооокооряться-а Сулья-ануу.

— Он наш король! — выпалил, не раздумывая патриотически Моратп, но почувствовал, как внутренне затрепетала Мелиса.

— Нии каакоой он нее кооороооль! И над наамии никто не вправеее комаандооваать! — гневно прошипело существо, чуть наступая.

Хорраты сдвинулись, образуя между брашем и эльфами живую стену.

— Бунт! Путч! — сужает в предчувствии беды глаза Моратп.

— А зачем нааам праавииитеель, который неее веереен своему наароооду? Он преедааал Эльсдииинаа… он преедааастт и вааас… нааас…

— Откуда у вас такое мнение? Своеволие?

— Я знаю, что-о Сулья-ан лиичноо заклюючил союз с дайкииноом. Храмоовнииком. Который пустил стреееелуу в короля и… трооолля. Я лично помог даайкииинаам избежааать гибели, путем паниикии в лаборатоооорииия-ах Круууга. Я вижу подготовку и органииизаациию Сульяна к охоте против нааас, чтобы…

— Сульян уничтожил Эльриха Эльсдина? — Мелиса всем телом подалась вперед, но натолкнулась на крепкую спину Вирканна. — Он идет войной на земли людей. Он тащит за собою всю Общину, он…

— Прооопааасть! Ему обеещааают прооопааасть… — существо заклокотало. — Тот, кто ведет его, моожжеет подарить Сульяну взамееен лишь… смеееерть!

— Я хочу спасти Общину! — слезы катились по щекам королевы. Хавьен парализовано затих, замерли обескураженные, безжалостные хорраты — в Вечных садах этой ночью решалась судьба целого народа. И это они патологически чувствовали.

— Вы ее спаасеетее, ваашее высоочеество. Но только Общинууу! Не Сульяна и не его подхалииимщииикоов… не Магичееескииий Круууг и эльфаароов, а простых житеелеей Эль-Фаароонаа. Рядовых сограждан Эльфраааанааа. Запомните, ваше высочеееествооо, мы позвооолииим спасти лишь верных клятве эльфов. Остальные — лицемеры и плееебеии погибнут! Это наш уговор!

— Что вы собираетесь делать?

— Униичтооожааать враагаа в ееегоо лоогоовееее!

Эльфы затрепетали от ужаса и хорраты не остались без эмоций.

— Заапоомниитее, только ряядоовыеее…

— Но как же так? Магики объединившись, станут непобедимыми? — попытался возразить Хавьен.

Шелестящий хохоток.

— Их орудия против ихнего же оружия, разве это не справеееедлииивоооее воозмеездиее? И не благодарите наас поотооом. Приведете эльфов в Вечный сад и ожидайте развязки! Иной помощи от наааас и нее ждиииитеее!..

— Я теряю контакт с Эль-Фароном, Сульян…

— Но поче-емуу мой…

— …не знаю, но что-то обрывает нашу связь… дрянь какая-то?!

— Господин! Господин!

Пропасть тишины и безмолвия.

И, наконец!..

— Ублюдочная сетка! — некоторое время ругань и проклятия. — Возможно, это все браши? Не церемоньтесь с ними, они не заслуживают прощения, помогли уйти храмовникам, оставили лес без прикрытия. Куда они могли подеваться, ты выяснил?

— Определено да, мой господин. В подземелья лабораторий.

— Ага, и теперь их оттуда даже через год ни выкуришь? Конечно, твой Круг нарыл нор, что теперь не завалишь, и не заблокируешь! Зачем, спрашивается, вам столько катакомб? Такая глубокая инфраструктура подземелий?

— Ну-у, понимаете…

— Наплодили всякой мерзости и не знаете, что с ней дальше делать, верно? — хихикает втихаря собеседник со злорадством.

Сульян тем временем лихорадочно подбирает достойные словца.

— Ладно, я в свое время тоже забавлялся всякой ерундой! Ох… ну как там бал? Порезвились?

— Подымал боевой дух королевскому двору.

— И правильно делал. Давно пора засучить рукава, взять в руки сабли и луки, да показать дайкинам, кто на континенте хозяин. Играетесь с нечистью, как с детьми! Тошно даже смотреть.

— Мой сын возглавит фронт…

— Ты б его пожалел, папаша! Он у тебя какой-то дохлый! Себастьяна с младенцами упустил. Тех двоих… что Эльсдина пришили не догнал, что ж он на севере будет делать? Снеговые бабы лепить? Замки баронов и графов снежками закидывать? Непутевый он у тебя слишком, не привычный к бою.

— Мой господин, мы исправимся! Соберемся…

— Так ты, пьяная рожа, уже две седмицы собираешься и собраться никак не можешь! Тебе что под зад пинка дать?

Король Урф Сульян внезапно ощутил невидимые и всепроникающие магические нити собеседника, который, как и в прошлый раз, начал потихоньку закипать.

— Еще два дня! Еще…

— Король Сульян!!

Пот градом тек по спине монарха, скатываясь в роскошные, шелковые панталоны.

— У тебя на все про все… день! Один день!! И попробуй, не успей!.. Ты меня понял?

— Да-да-да!!

— И… — обрывок связи. — Свою… драть задни… армию через… Плешь. Ты меня… понял?

— Да! Да-да!!

— …мать… иначе труп!

— Понял!

После возвращения из Северного Королевства Людей Илена Лафимская во второй, особенный, раз, получила прекрасный случай повстречаться с достопочтейнешими особами Южных Губерний Лафим, а именно, с бывшим старшим магистром Тревором Ешканом и Тиберием Фортом. Взамен от перечисленных персон, старшего магистра Юржана Невольча она почему-то не успевала никак забыть, потому, как его худорлявая фигурка маячила на каждом светском приеме, встречах или малейших общественных событиях столицы Лафим, любой шик не обходился без присутствия Невольча, и это обстоятельство начинало действовать Илене на нервы. Как объяснял адъютант Рерих, Юржан Невольч являлся глазами и ушами отшельников-богачей Ешкана и Форта, а вся управленческая связка и командная планировка государством осуществлялась не в кабинетах магистрата или в штабах армий, а именно здесь, и только здесь — при закулисных встречах и собраниях высшего общества Лафим. Такие съезды в резиденциях творили судьбу целого государства, и это вошло в моду и придерживалось, по сей день, с приходом к власти трех властных семей, с которыми Илена хоть и встречалась очень редко, но про которых ей не давали на долго забыть, лиходейные поступки аферистической тройки. В этот задушливый, жаркий вечер Илена получила прекрасный случай, воочию увидеться со своими заядлыми врагами и прицениться насколько серьезными кажутся ее шансы в затеянной Рерихом и Лоа игре. Воспоминания Фодарской арены невольно возвращали ее в прохладные катакомбы амфитеатра и десятки, сотни, раз перед глазами всплывал тошнотворный инструментарий верных ей палачей. Память вопротив воли прокручивала и прокручивала смертоносные наборы железяк, придуманные экзекуторами для одной единственной цели: получать МАКСИМУМ необходимой следствию информацию от первоисточника!..

Из легкого ступора ее вырвал в жаркую атмосферу наступившего вечера, вкрадчивый и резковатый голос Тревора Ешкана, пытавшегося делать два дела сразу, говорить и поедать с блюдца спелый, сочный виноград, он бросал виноградинки в рот, душил их языком и, смакуя, постоянно приговаривал:

— За два последних квартала мы умудрились отбить постройку Фодарской арены и заложить проект на реконструкцию Бароджа, — Тревор на секунду скривился, видно попалась недоспелая виноградина. Он придирчиво сощурился на полуобглоданную веточку и сплюнул на краешек блюдца новую порцию косточек, продолжил: — у меня мелькнула мысль, что если к воскресному дню Фодара многоуважаемые отцы губерний соберутся и то поспеют на банкет.