Мистер Джон Солтер с чувством досады надавил в третий раз кнопку звонка. Это был толстый пожилой человек с большим красным лицом, обрамленным бакенбардами. Он скорее был похож на фермера, чем на известного адвоката, одного из лучших присяжных поверенных Лондона. Одевался он по моде, царившей во времена его юности.

Солтер с нетерпением позвонил еще раз.

— Вот подлец! — пробормотал он и направился в комнату своего секретаря. Он предполагал, что там никого нет, но ошибся. Молодой человек лет тридцати был погружен в чтение какого-то документа.

— Стейл, вы что оглохли?

Молодой человек мгновенно вскочил со стула. Он был высок ростом и широкоплеч, но, тем не менее, его движения были легки и пластичны. Темный загар свидетельствовал о многих днях, проведенных под солнцем. Прямой нос, энергичный рот и упрямый подбородок придавали ему вид бывшего офицера, претерпевшего в течение четырех лет все тяготы фронтовой жизни. Но сейчас он скорее напоминал школьника, которого учитель застал за посторонним занятием, чем офицера, заслужившего крест Виктории.

— Вы очень невнимательны, Стейл, я четыре раза звонил.

— Весьма сожалею, уж больно занятные попались мне бумаги.

— Вы всё ещё заняты делом Дентона? — со вздохом спросил Солтер.

— У меня такое чувство, что можно найти Мери Дентон, — ответил молодой человек. — А затем не составит труда выяснить, каким образом она исчезла. Тогда некто будет сбит с толку… — он замолчал, боясь быть нескромным.

Солтер внимательно смотрел на него.

— Вы недолюбливаете мистера Гроута?

Джим рассмеялся:

— Я лично таких людей не люблю. Если тридцатилетний мужчина не принимал участия в войне, то у него может быть лишь одно оправдание, — он в то время должен был быть мёртвым.

— Но у него слабое сердце.

— Это возможно, — не скрывая иронии ответил Джим. — На фронте мы называли таких людей трусами. Накануне больших сражений у них вдруг начинало болеть сердце — тогда их оставляли в тылу. В это же время их товарищи гибли под пулями врага.

— Ну, ладно. Не будем спорить, — сказал примирительно Солтер. — Оставьте эти бумаги. Бесполезно искать женщину, которая исчезла, когда была ребёнком.

— Но я бы хотел услышать подробности по этому делу. Каким образом она исчезла?

— Послушайте, Стейл, вы — худший из секретарей, каких мне приходилось встречать когда-либо. И не будь я вашим крёстным, давно бы отказал в месте.

Джим рассмеялся от души:

— Я этого давно ожидаю.

Старик как-то по-особенному ласково мигнул глазом. Он очень любил Джима, хотя не хотел в этом признаваться себе, и, разумеется, он держал Стейла на службе не только из чувства морального долга — Джим был весьма полезен. Хотя у него была раздражающая старика манера — не слышать электрического звонка, когда он был поглощён любимым занятием.

— Ну, ладно. Так и быть, удовлетворю твоё любопытство. Но учти, я рассказываю эту историю с одной целью, чтобы отбить у тебя всякий интерес к этому безнадёжному делу. Леди Мери Дентон была единственной дочерью лорда Портера. Этот род давно угас. Она вышла замуж за Джонатана Дентона, члена пароходной компании и обладателя миллионного состояния. Но брак не был счастливым. Старый Дентон был очень болен, к тому же никогда не отличался покладистым характером. Мы только что говорили о том, что у Дигби Гроута больное сердце. Так вот, у Дентона оно действительно было больное. Этим отчасти объясняется его скверное обращение с женой. У них родилась девочка, но и она не сблизила супругов, которые всё более и более отдалялись друг от друга. Дентону предстояло в Америке провести одну финансовую операцию. Перед отъездом он пришёл ко мне в контору и составил самое удивительное завещание, с которым мне когда-либо приходилось встречаться. Согласно этому документу всё своё имущество он завещал дочери Доротее, которой было в то время три или четыре месяца. В случае её смерти владелицей наследства должна была стать его сестра миссис Гроут. Но не ранее, чем через двадцать лет после смерти его дочери. За это время госпожа Гроут имеет право только на доходы с имения.

— Это вполне понятно. Он хотел исключить всякую возможность «устранения» ребёнка в детстве. С другой стороны он предвидел, что леди Мери будет оспаривать завещание. В таком же виде, если будет составлен документ, она лишается этой возможности в течение двадцати лет. Впрочем, возражения не было. Дело в том, что во время поездки Дентона в Америку его жена исчезла вместе с ребёнком. Удалось только обнаружить следы пребывания няньки с девочкой в городе Маргете. Быть может, и Мери была там, но об этом нет никаких сведений. Далее ситуация развивалась трагично. Следствием установлено, что нянька, дочь местного рыбака, которая умела хорошо управлять лодкой, взяла девочку покататься в море. Их настиг туман. Полагают, что на лодку наскочил пассажирский пароход. Об этом можно судить хотя бы из того, что остатки лодки были прибиты к берегу, а через неделю волны принесли и труп няньки. О дальнейшей судьбе леди Мери ничего не известно. После её отъезда из имения через два дня возвратился Дентон и узнал о случившемся. Это его доконало — он умер. Теперь вам всё понятно?

— Кажется, да, — с раздумьем произнёс Джим. — Но, по-моему, в этом деле не всё ладно. И я уверен, что мог бы решить эту задачу при наличии свободного времени.

— Вам бы следовало стать сыщиком, — иронически заметил Джон Солтер.

— Не возражал бы. Кстати, к вашему сведению, я два года назад предлагал свои услуги Скотленд-Ярду. Это тогда, когда банда «тринадцати» безнаказанно грабила банки.

— Скажите, пожалуйста. Мы и на это способны, — не скрывая насмешки, сказал патрон. — Да, ладно, рассмешили старика. Но погодите: из-за чего я к вам звонил? Ах, да, вспомнил — мне нужны все арендные договоры, относящиеся к землям старого Дентона в Кемберленде.

— Что, миссис Гроут хочет их продать?

— Нет, только тридцатого мая она получит право распоряжаться имуществом покойного Джонатана Дентона. Конечно, только в том случае, если к тому времени не поступят возражения.

— Или её сын не приобретёт имущество, — сказал Джим, чётко выделяя каждое слово.

— Если я не ослышался, вы хотели стать сыщиком. Так вот, господин сыщик, для начала попробуйте найти вот эти документы. Они находятся внизу, в архивах.

Джим ознакомился со списком документов и уже собирался обратиться с вопросом к патрону, когда в комнату вошёл писец:

— Мистер Солтер, с вами хотел переговорить господин Дигби Гроут.

— Просите его. Да, Стейл, вы можете остаться. Гроут хочет ознакомиться с актами, которые вам предстоит найти в архивах.

Писец открыл дверь элегантно одетому молодому человеку. Джим и до этого встречал его. И, удивительное дело, чем чаще они виделись, тем меньше ему нравился этот денди. Джиму было хорошо знакомо это узкое бледное лицо с усталыми глазами, выступающим вперёд подбородком и короткой щеточкой усов. И всё же нужно было отдать должное его вкусу и умению выбирать камердинера — костюм на госте сидел безупречно. Платье было сшито по новой моде и чрезвычайно шло ему. Цилиндр блестел, как зеркало, а тонкий запах самых модных духов «Осенний букет» тоже говорил в пользу Гроута. Но Джим не выносил мужчин, которые пользуются духами, — он откровенно сморщил нос.

Дигби бросил быстрый взгляд на Солтера и Джима. В его глазах было то небрежное и, в то же время, какое-то нахальное выражение, которое было одинаково неприятно как адвокату, так и его секретарю.

— Здравствуйте, Солтер.

Гроут вынул шелковый платок, вытер им стул и сел, не дожидаясь приглашения. Его руки в лайковых перчатках лимонного цвета уверенно покоились на дорогой трости.

— Вы знаете моего секретаря, мистера Стейла?