Во второй половине дня мы с Реутовым поехали во 2-й дивизион забрать раненых. Пока их укладывали на повозку, я спрыгнула в траншею, где возле стереотрубы стояли капитан Михайловский, начштаба дивизиона, другие офицеры. Мне разрешили поглядеть на плацдарм. Прильнула к окуляру, настраиваю, но ничего не разберу: плывут клубы и полосы дыма...

За спиной - голос телефониста:

- Так точно, товарищ "Первый", здесь!.. Слушаюсь... Сейчас передам ей...

"Ей"? Значит, мне? Ведь на НП сейчас только одна женщина! Но что понадобилось "Первому", то есть командиру полка?

Телефонист поднял небритое, загорелое, перепачканное землей лицо:

- Вам приказано срочно на НП полка, товарищ гвардии военврач!

- Кто-нибудь ранен?

- Гвардии майор ничего не сказали.

Я отправила Реутова "домой" и пешком добралась до НП Хроменкова. Командир полка следил за огнем 1-го дивизиона. Доложила о прибытии. Кивнул. Приказал Савченко дать беглый осколочными. Потом обернулся, вытащил кисет с табаком, трубку:

- Звонил командир дивизии. Приказал вам лично к завтрашнему утру развернуть на плацдарме передовой медицинский пункт дивизии.

Услышанное было чересчур неожиданным.

Хроменков недовольно пожал плечами:

- Не понимаю, почему именно вы должны этим заниматься... Артиллерийский-то полк здесь!

Я успела немного прийти в себя:

- Товарищ гвардии майор, командир дивизии, наверное, изменил взгляд на место медицинских работников артполка в боевых порядках дивизии.

Хроменков понял намек на историю с Уласовцем, но не улыбнулся, только головой покачал.

- Разрешите идти?

- Что за спешка?.. - Он пыхнул трубкой. - С собой возьмите двух-трех человек, не больше. Переправляться будете у Карнауховки. Место знаете?

- Знаю.

- На переправе быть от двадцати одного до двадцати двух. Вас поведет гвардии капитан Попов. Чувствуете-то себя как?

- Нормально, товарищ гвардии майор. Разрешите идти?

- Идите. Да не лезьте там поперед батьки в пекло! Поняли?

В моем распоряжении оставалось около трех часов. Но пока я возвратилась на медпункт, пока мы собирались, воздух посинел, а наползшие облака приблизили наступление сумерек.

Сообщение, что предстоит переправа на "пятачок", сделало людей строгими. Решила взять с собой Таню Коневу и Широких. Возглавить вместо себя медпункт приказала Кязумову.

Он разволновался:

- Позвольте и мне с вами!

- Нет, медпункт не должен оставаться без врача. К реке отправились в восьмом - уже смеркалось.

...Моросил дождь. Начальник разведки полка капитан Попов шагал уверенно. Пока обходили минные поля, восстановленные проволочные заграждения, пережидали артналеты, стало совсем темно. Нет-нет да и споткнешься о неубранный труп, раздувшуюся тушу убитой лошади, оступишься в воронку... А то возникнет прямо перед тобой громада сгоревшего танка...

Пробираемся поймой. Под ногами хлюпает. На "пятачке" относительно тихо: противник ведет беспокоящий минометный огонь, пускает осветительные ракеты. К реке тянутся изогнутые разноцветные пунктиры трассирующих пуль, достают до нашего берега. Чувствуется, Северский Донец близко...

Окликают, спрашивают пароль. Отвечаем.

- Правей возьмите! - приказывает из темноты властный голос.

Берем правее. При слабом свете очередной вражеской ракеты различаем стоящих в неглубокой траншее людей, а у самой воды, в укрепленной изнутри досками и похожей на колодец стрелковой ячейке, сапера, который держит в руках конец каната. На западном берегу, в другом "колодце", стоит другой сапер и держит другой конец каната, с помощью которого через реку перетягивают плотик из кругляков. Кроме того, тут курсируют лодки.

Ждем, пока плотик ткнется в прибрежную осоку. На нем вплотную друг к другу лежат забинтованные, неподвижные раненые. Слышно, как шумит вода, разгребаемая ногами санитаров. Их четверо. Они переносят раненых на берег, где-то укладывают...

Вблизи переправы рвутся снаряды. Укрываемся в обвалившихся окопах. Артналет прекращается так же внезапно, как и начался.

- Эй, кто на плот? - зовет из темноты сапер. - Давай, пока фриц не начал... И не стойте там, лягте!

Забираемся на скользкий, кренящийся плот. Ложимся на мокрые, в сучках кругляки.

- Тяни! - кричит сапер.

Плот вздрагивает, шуршит по примятому тростнику, его начинает покачивать. Рядом с краем плота струятся отражения ракет и пулевых трасс. Похоже, вышли на чистую воду... Думаю только о том, чтобы благополучно добраться до твердого. Случись что на воде - беда: я не умею плавать. Плацдарм, этот перепаханный огнем и сталью клочок западного берега, начинает казаться землей обетованной!

На правом берегу - и справа, и слева от места, куда причалил плот лежали раненые: глаза различали белую марлю перевязок, слух улавливал стоны и раздраженные голоса скрытых темнотой людей. Не успели сойти, навстречу двинулись санитары, несшие на плащ-палатке первого страдальца.

Капитан Попов уходит. Спешу узнать, кто на берегу занимается ранеными. Старшим среди медицинского персонала оказался военфельдшер из 229-го гвардейского стрелкового полка лейтенант медицинской службы Д. Я. Дена. С ним были два санинструктора. Находились тут и инструкторы из 222-го гвардейского стрелкового полка. Голос у Дены сел, говорил военфельдшеру с трудом. Спросила, не нужна ли помощь. Махнул рукой:

- Что здесь увидишь? Разве что поможете рассортировать, подскажете, кого в первую очередь...

Пошли с ним по берегу. Посвечивали фонариком, нагибались, пытались определить, в каком человек состоянии. Дена сказал, что его люди выбились из сил. Мы с Таней и Широких стали помогать перетаскивать раненых на плотик и в лодки.

До рассвета удалось переправить на левый берег более пятидесяти человек. Невольно думалось, что этим измученным, потерявшим немало крови и сил людям даже там предстоит много тягот. Пока перевезут или перетащат через пойму, которую противник бомбит и обстреливает... Пока доставят на медпункты стрелковых полков, а из тех - в медсанбат, пройдет не один час... А это лишние потери, затяжка с лечением.

Бесспорно, мысль создать передовой медицинский пункт непосредственно на плацдарме, чтобы улучшить медицинское обслуживание раненых и их эвакуацию, родилась из заботы об офицерах и солдатах передовых частей. Другой вопрос, что смогут сделать три человека, составляющие персонал этого медпункта?..

Под утро доставили новую партию раненых. С ними пришла девушка-санинструктор. Сначала мы услышали знакомый голос, потом и знакомую фигурку увидели: Нина Букина! Она рассказала, что находится на плацдарме со своей стрелковой ротой. Потери большие, но и немец несет такие потери, что надолго его не хватит.

Нина пробыла на берегу не более получаса - спешила в батальон.

- Еще увидимся! Тут все рядом! - крикнула она на прощанье.

Светает. Пора искать место для медицинского пункта. Связной Попова повел нас в глубь "пятачка". Шли полого поднимающимся к меловым холмам берегом. Кусты, воронки, снова кусты... Примерно в двухстах метрах от берега путь пересекла длинная трал-шея.

- Тут у фрицев боевое охранение сидело, - сказал связной. - Теперь ползком придется, товарищ военврач. До немца метров семьсот, не более...

Идти дальше не имело смысла: приближать медпункт к передовой опасно, найдутся ли другие подходящие укрытия - неизвестно, а траншея достаточно глубока, раненые будут укрыты от осколков и пуль. Да и берег близко!

Спросила разведчика, где находится КП стрелковых полков. Объяснил. Отпустили его, занялись устройством медпункта. Наметили, где станем размещать людей, где будем отдыхать сами, если удастся. Оставив Таню и Широких рыть ниши для имущества и маскировать траншею, пошла искать командные пункты полков.

КП 229-го стрелкового находился метров на четыреста правее облюбованной нами траншеи .и метров на триста ближе к противнику: в крохотном блиндаже на краю кукурузного поля. Командир полка майор Г. М. Баталов, начальник штаба капитан К. Н. Антоненко и адъютант Баталова спали в блиндаже, тесно прижавшись друг к другу. У входа в укрытие сидели заместитель комполка по политчасти майор В. Т. Саченко и телефонист. Неподалеку, в стрелковых ячейках, лрикорнули бойцы.