Завидев двух незнакомцев, жители перестали сновать по своим делам, обращая взоры на приезжих. Вот чего Арэн всегда не любил, так это повышенного внимания к себе. Воин стиснул зубы, продолжая покорно следовать за девушкой: она остановилась у очага, склонила голову в почтительном поклоне, после протянула одной из старух набитый кисет, размером с кулак. Пока они обменивались фразами на своей речи, которую Арэн почти не понимал, его обступила детвора.
— Большой меч, — сказала самая мелкая девчушка; она подтерла сопливый нос прямо краем рукава овчинного тулупа и ткнула Арэна пальцем.
Это будто послужило сигналом остальным. Малышня налетела на него, чуть не повалив на землю. Арэн не сразу опомнился, только с третьей попытки разогнав ребятишек. Несмотря на свой суровый нрав, он вырос в большой семье, где дети были всегда, всякого возраста и разного характера.
— Пойдем, — поторопила Хани.
Они направились к двухэтажному зданию впереди. У двери вертелся паренек лет десяти, которому Хани передала поводья лошади. Арэн последовал ее примеру.
Внутри, за широкой тяжелой дверью, было тепло. Просторный зал и несколько рядов длинных столов с длинными же скамьями, укрытыми шкурами. У противоположной от двери стены — высокая кованая подставка с бочками. Саму стену украшали довольно грубой работы гобелены и несколько пар рогов: некоторые сошли бы за лосиные, но кому могли принадлежать остальные, — загнутые дугой, с широкими, грушеподобными окончаниями, — Арэн мог только догадываться. В самом углу стены, занавешенная цельным куском шкуры, расположилась арка. Судя по запахам, которые приносил каждый взмах полога, за ней находилась кухня.
Мужчина бегло осмотрел зал. В самом конце стола, того, что стоял ближе к окну, сидели его друзья, в компании Рока и еще нескольких молодых воинов. Арэн с облегчением вздохнул. Несмотря на то, что они с Хани все время ехали по их следу, и ничто не давало повода думать о несчастье, он всегда тревожился за товарищей, когда обстоятельства заставляли их разлучаться.
— Добро пожаловать в «Медвежью лапу». Зовут меня Эрб, не побрезгуйте моим гостеприимством, — поприветствовал хозяин — невысокий, в отличие от большинства встреченных северян, худощавый, с цепким взглядом. Его подбородок оставался гладким, рассеченным старым шрамом. Бегло покопавшись в памяти, Арэн решил, что за время недолгого путешествия по Артуму, впервые видит безбородого мужчину.
— Приветствую, Эрб, — ответила Хани. — Пусть огонь твоего очага не погаснет.
— Пусть тебя обходят невзгоды, — отвечал ей хозяин. — Надолго в Яркию?
— Переночевать и завтра обратно в путь. Мы приехали вон с теми путниками, — она указала в сторону стола.
Последив по направлению ее руки, мужчина закивал, мол, уже знаю о вас, предупредили.
— Мне нужно обменяться парой слов с почтенным Эрбом, — обратилась Хани к Арэну.
Ему не нужно было намекать дважды, тем более что их разговоры его мало интересовали. По пути к столу, его чуть не сбил с ног Рок: увидев свою спутницу живой и здоровой, парень спешил поприветствовать ее. Арэн с удовольствием преподал бы ему урок вежливости, но решил не тратить время зря. В Северных землях царило варварство и местные не утруждали себя ни извинениями, ни хорошими манерами: они громко стучали кружками, вознося хвалу Скальду, бросали кости прямо на пол, сморкались в ладонь и клали оружие подле себя, на стол. Оставалось только смириться и вспоминать милую сердцу Дасирию.
Миэ, как всегда, сверкала. Может она и смотрелась нелепо в роскошном атласном платье, с высокой прической и тяжелым черепаховым гребнем, что поддерживал рыжие локоны, но все мужские взгляды принадлежали ей. И, как все женщины, она чувствовала себя королевой, получив сразу столько восторженных поклонников.
— Рад видеть, то вы в порядке. Все, — добавил Арэн, оценив довольно бледного, но сидящего самостоятельно, Раша.
Его щека еще хранила белесые следы недавних ран, но святая магия Банру творила чудеса и вскоре не останется даже этих незначительны отметин.
Арэн уселся за стол, прислонив меч к стене, за что тут же получил насмешливый взгляд одного из бородачей за их частью стола. Воин мысленно пожал плечами, но меча не тронул. Он чтил традиции, но не изменял своим правилам: стол — место для трапезы, и оружию, обагренному кровью, на нем не место.
— Мы хотели остановиться и дождаться вас, — за всех ответил Банру. — Но Рок торопил.
— И правильно делал, — согласился Арэн. — Половину пути меня не покидало чувство, что за нами крадутся тени. Сколько раз оглядывался — никого. Но готов биться об заклад, что кто-то шел за нами след в след.
Банру нахмурился. Отчасти из-за подозрений Арэна, отчасти потому, что Миэ опрокидывала в себя уже третью по счету кружку вина. Хозяин постоялого двора предупреждал их, что местные сорта вина и пива крепче обычного, и вместе с кувшином огненного бри, принес кувшин с водой, несколько раз предлагая разбавлять. Но Миэ, разомлев в компании двух молодых воинов, не обращала внимания, что они нарочно подливают ей чистое вино, «забывая» доливать воды. Она быстро захмелела.
— За каким отродьем Гартиса ты остался в лесу с пигалицей? — В полголоса спросил Раш, воспользовавшись тем, что северяне увлечены красоткой и не обращают внимания на остальных.
— Она нуждалась в помощи, — сдержанно ответил Арэн, стараясь не упускать из виду, происходящее у стойки с бочками. Рок, Хани и хозяин о чем-то шептались, лицо девушки выражало обеспокоенность. Отчего-то Арэн почувствовал себя облапошенным. Врожденное чутье подсказывало — Хани много чего не сказала. Если посудить со стороны — Арэн и сам вряд ли стал посвящать посторонних в дела, их не касающиеся. Но внутреннее чутье подсказывало, что странное растение-ловушка, невидимые преследователи и перешептывание с хозяином, как-то связаны.
— Думаешь, нас нарочно туда завели? — Словно прочитав его мысли, предположил Раш.
— Кто знает…
Арэн никогда не был скор на выводы, стараясь не терять головы и не горячится. Тем более сейчас, когда он все больше понимал, что нравы и обычаи северного народа ему совершенно неведомы.
— Не уверен на счет девчонки, но парень точно дуболом. Прост, как портки крестьянина.
Воин хмыкнул — Раш никогда не стеснялся в выражениях. За что и получал, пожалуй, больше остальных. Матушка Арэна, почтенная леди Лу?сия Шаам, любила говаривать, что тот, что не умеет держать язык на привязи, расплачивается горбом. И, глядя на Раша, Арэн часто вспоминал эти ее слова.
— Они добрые люди, — после долгого молчания, решил вмешаться Банру. — В них нет зла, Лассия послала бы знак.
Раш скривился, как от оскомины. Хоть Банру уже успел несколько раз подлатать его раны, используя не только мази и настойки, но и священную жреческую магию, Раш продолжал фыркать всякий раз, когда тутмосиец заводил разговоры о божественном вмешательстве. Личность молодого ловеласа и карманника, вообще оставалась для Арэна загадкой. Раш никогда не говорил, кто он. На вопрос «откуда?», отделывался шуточками, мол, его родила морская пена. Он отличался идеально ровными, будто точеными из мрамора рукою мастера, чертами лица: в меру густые брови, в меру же тяжелая челюсть и выразительные скулы. Яркие, выразительные глаза карманника, черные, как жерло вулкана, таили в себе искристые всполохи, природы которых не знал никто. Раш не стриг волос, предпочитая затягивать их тугой петлей на затылке, носил тонкое серебряное кольцо в нижней губе и несколько более крупных в обоих ушах. Арэн не понимал, что именно в карманнике так притягивает женщин, и, иногда, потихоньку завидовал бесшабашному ловеласу.
Тем временем Миэ, в который раз присосавшись к кружке, потребовала принести ее любимую лютню. Она сопровождала каждое свое слово неопределенными взмахами рук и, в конце концов, пошатнулась, падая в объятия одного из молодчиков. Те дружно загыгыкали.
— Ради богов, отнесите кто-нибудь ее в комнату, пусть проспится! — Арэн чувствовал злость.
