Но нюх никогда не предавал Раша, поэтому карманник не спешил. Холодный темный взгляд видел далеко кругом, больше, чем могли бы видеть другие. Раш не выдавал своих секретов, даже тем, с кем долго путешествовал и сражался плечом к плечу. Как никто не знал о спрятанном в волосах кинжале, так никто не догадывался и о зрении редкой остроты.

Парень оглянулся на Хани: девчонка, как ни хорохорилась, уставала и спала крепко, всегда в обнимку с меховым мешком, в котором жил уродливый немощный птенец. Рядом с ними, как дозорный, дремала жеребица. Сейчас все трое спали беспробудным сном.

А ветер продолжал приносить ароматы копченостей. Раш подобрался ближе, к самому краю вершины и заглянул в темноту. Недалеко, может, в полусотне шагов вниз, пологий склон холма курился дымом. Помня про найденную накануне выкопанную пещеру, карманник почти не сомневался, что здесь охотники за рудой, приготовили еще один лагерь. Видать он не ошибся, когда сказал, что воришки потихоньку скребут дорогую жилу — золотоносную или, может, железную. Раш с трудом представлял человек, что ради меди или олова, стал бы так корячиться, да еще и под страхом смерти.

Карманник проверил кинжалы, прицепил к поясу моток крепкой веревки, еще раз глянул на Хани — не проснулась ли? Девчонка продолжала мирно сопеть, закусив нижнюю губу как ребенок. Раш не видел причины, бояться оставить ее одну. За время их пути, он ни разу не нашел и намека на преследование или погоню. А в пещере, если нюх его не подводит, могло быть золото. Неплохая плата за «гостеприимство» северян.

Раш присел и спустил ноги на тропу. Осторожно, стараясь не шуметь, легко ступая по снегу, карманник прокладывал путь вниз. Чем ближе становилась дымка, тем сильнее становился запах окорока. Раш не мог пожаловаться, что они с Хани коротали путь впроголодь, но северянка осторожничала, нехотя разводила скудный костер, огня от которого не хватало, чтоб как следует прогреть пищу. Раш сглотнул набежавшую слюну и двинулся дальше, стараясь не упускать из виду место, откуда курился дым.

Когда до цели осталось с десяток шагов, Раш пригнулся, прислушиваясь. Разговор, карманник не мог разобрать слов, но слышал интонации. Говорили двое, мужчины. Голос одного скрипел, как несмазанное колесо, Раш решил, что хозяин голоса не первый день страдает простудой. Речь второго лилась монотонно.

Парень сделал еще несколько шагов и снова остановился, выжидая, когда говорящие войдут в раж — мужчины спорили. Слова «добыч» и «делить» летали от одного к другому, все яростнее и громче. Шум скрыл шаги Раша и тот, незамеченный, подобрался к самому краю, ловко скользнул на небольшой уступ, опоясывающий холм, и прижался к мшистому склону. Край выступа был истоптан множеством шагов.

Вход в пещеру был уже, чем тот, что они с Хани нашли накануне; этот был круглым и узким, как раз настолько, чтобы пропустить взрослого человека. Из прохода сочился тусклый свет.

Спорщики успокоились, видимо поделив добычу. На смену их громким голосам пришло ритмичное чавканье и кряхтение как от ударившего в нос доброго пива. Раш присел на корточки, сливаясь с темнотой, и притих. Зачем врываться теперь, когда оба вольных рудокопа полны сил и их кровь порядком разгорячилась в ссоре. Лучше подождать, пока хмель свалит их в крепкий сон, а после — зайти и подчистить карманы и мешки. Все в их поведении говорило, что браконьеры не ждут незваных гостей — они даже не потрудились занавесить шкурой ход в свое логово, чтобы спрятать дым и сдержать запах.

Только глупец лезет в лоб один протий двух, рассуждал Раш, чутко прислушиваясь к звукам в пещере. Даже если эти двое не держали в руках ничего, грознее кирки. Хотя, — карманник улыбнулся своим мыслям, — кирка не самое негодное из подручных средств.

Он не ошибся. Прошло немного времени, и голоса в пещере затихли. На смену им пришло громкое храпение. Будто оба соревновались еще и в том, кто в этом деле горазд лучше другого. Раш и теперь не торопился. До рассвета было далеко, ночной покой не нарушали даже голоса потревоженных птиц. За Хани он не тревожился — случись что, ее бешеная жеребица тот час поднимет переполох.

Когда мороз артумской ночи прогрыз его до кости, Раш решил, что время пришло. Он размял затекшие ноги, растер ладони и плечи, пока не почувствовал, что снова хозяин над всеми своими членами. И, попросив Ка?ритту, покровительницу интриг и воров, одну из Близнецов, послать ему удачу, нырнул в пещеру бесшумной тенью.

Раш оказался в узком, покатом лазу. Вниз бежали вырубленные прямо в зеле ступени, узкие и частые. Карманник проделал путь в два подхода, останавливаясь, чтобы прислушаться, и идти дальше. Глаза Раша быстро привыкли к темноте. Он буквально прилип к стене, стоя на последней ступени, скользя взглядом по месту, в котором оказался. Эта пещера была намного меньше первой. На полу, в центре нее, чернели остатки костра, а по обе стороны от него, свернувшись калачами, спали двое. Их плечи мерно поднимались и опускались, из глоток вырывался протяжный храп. У противоположной стены покоились кирки и лопаты всякого размера. Рядом с ними, на полу, под тяжестью ноши оплыл мешок. Раш почувствовал приятное волнение, что рождалось всякий раз, когда нюх чуял добычу.

Карманник, шаг за шагом, беззвучно, вдыхая лишь на половину, чтобы не шуметь, обошел пещеру по правой стене, пока не достиг места, где лежал мешок. Один из спящих, — мелкий, как показалось Рашу, может быть не старше Хани, перевернулся на другой бок, и снова захрапел.

Раш потянулся к мешку, но не спешил трогать узел, туго стягивающий края. Только осматривал, на случай, если хозяева позаботилось о сохранности содержимого больше, чем о своей собственной. Не найдя ничего подозрительного, Раш потянул добычу на себя. Сума охотно поддалась, приятной тяжестью повисла в ладони.

Парень позволил себе триумфальную улыбку и тем же путем вернулся назад, до самого входа в пещеру. Он хотел остановиться и проверить, что за славную добычу послала ему Каритта, но раздумал — сначала нужно сбежать, а уж потом, в безопасности, похвастать перед северянкой «уловом». Раш так и предвкушал ее вытянутое от удивления лицо. Не давая себе забыть об осторожности, карманник незамеченным выбрался наружу.

— Еще шаг — и я перережу тебе глотку, — шорохом листьев прошептал голос.

Раш сглотнул, зацепенев. Сталь предупреждающе коснулась горла. Карманник чувствовал человека за спиной. Скосив взгляд, заметил руку, что держала кинжал — спрятанная под кожаную перчатку, ладонь могла принадлежать лишь поистине крупному человеку.

— Осторожнее, Эрик, — из темноты выплыла тень.

Раш еще раз мысленно пересчитал все кинжалы, что были спрятаны на нем, хоть знал их число лучше, чем имя, что получил при рождении. Если изловчиться, то выйдет улизнуть от того, что позади. Но второй, до сих пор скрытый в тень, загораживал тропу. Раш с иронией подумал, что если и выйдет ускользнуть, то лишь на четвереньках, как собака, меж ног великана.

— Как тебя зовут, вор? — Негромко спросил тот что стоял за спиной.

Северянин. Раш сразу узнал грубый говор артумцев, хоть говорящий использовал общую речь и довольно сносно.

— Зачем знать имя того, кого собираешься прирезать? — Раш держался спокойно, ничем не выдавая зародившееся волнение.

— Отвечай, когда тебя спрашивают, — пригрозил второй и, наконец, показался.

Он был даже больше, чем Рок, чем эрл и все северяне, виденные Рашем. Широкие плечи и безволосый торс бугрились тугими узлами мышц. Странное переплетение широких кожаных ремней, поддерживало короткую, чуть ниже груди, тунику шкуры белого медведя. Из той же шкуры были и наручи, так же обернутые ремнями, и высокие поножи. Вся конструкция, которую и одеждой-то назвать было трудно, казалась хлипкой, будто держалась на одном честном слове. Штаны топорщились мелким мехом, плотно, будто вторая кожа, обнимали ноги. Поверх них была юбка из светлой шкуры. Из-за спины выглядывала сталь округлого топорища.

Но более всего в глаза Рашу бросились шрамы: выпуклые, белесые срезы кожи, сложенные символами, нанесенные умелою рукой мастера. Карманник не понимал, чтобы могли значить символы, но многое отдал бы за то, чтоб получить хоть один такой.