Капитан Сэм Вайс глубоко вздохнул, стараясь не смотреть на лейтенанта.

— Чалмерс не связался с вами?

Это становилось интересным. Взгляд Кленси переходил с одного на другого.

— Чалмерс? Нет.

— Когда вы ушли из участка?

— Примерно двадцать минут назад. Может быть тридцать. Движение на улицах ужасное. Но в чем дело?

— Тогда вы, должно быть, разминулись с ним, — сказал капитан Вайс. Он взглянул на сидевшего перед ним усталого человека с некоторым состраданием. — Он…у него ордер на арест…

Кленси сел. В его темных злых глазах начала собираться буря.

— Ордер на арест? Кого?

— Джонни Росси. — Капитан взглянул на Кленси. — Где вы его прячете, Кленси?

— Я просил у вас двадцать четыре часа, — с горечью сказал Кленси. Я-то думал, что вы мне друг!

— Я и есть ваш друг, — спокойно сказал капитан Вайс. — Вы устали, вы уже не думаете о том, что говорите. Я сказал, что сделаю все, что смогу и я сделал это. Но ведь я всего лишь капитан. — Он пожал плечами. — И вы не хотите даже намекнуть мне, что происходит. Вы даже не связались со мной в течение целого дня. Вы же знаете, что вы могли позвонить мне домой…Вы не дали мне в руки никаких аргументов…

— Аргументов? — Кленси холодно улыбнулся. — У меня нет никаких аргументов.

Его глаза изучали плотную фигуру сидевшего перед ним за столом человека; Сэм Вайс какое-то время тоже смотрел на него, но потом опустил глаза. И у Кленси внезапно возникло какое-то подозрение.

— А что еще, Сэм? Говорите все.

Капитан нервно передернул плечами.

— Он сказал, что собирается выдвинуть обвинение в нарушении служебного долга и в попытке помешать отправлению справедливости. Он был в страшной ярости, когда говорил со мной по телефону.

— Это просто смешно, — недовольно сказал Кленси. — Если бы не Чалмерс, все пошло бы иначе с самого начала. — Он безнадежно покачал головой. — Но я полагаю, сейчас уже слишком поздно беспокоиться об этом.

— Кленси, Кленси, — Капитан Сэм Вайс наклонился вперед. — Почему бы нам не отделаться он него? Скажите нам где и почему вы прячете этого мерзавца? Расскажите нам все, что вы успели раскопать. Мы подключим к этому столько людей, сколько сможем. — Взглядом он попросил поддержки у инспектора и тот молча кивнул.

Кленси посмотрел на обоих.

— Я накопал столько, что придется рассказывать всю ночь. И ни один из этих фактов не имеет никакого смысла.

— Попытайтесь! — умоляюще настаивал капитан Вайс. — Они должны иметь смысл. Почему вы нам не доверяете, Кленси? Это единственный способ спасти вашу голову.

— Полагаю, что я должен рассказать вам, — сказал Кленси со слабой улыбкой. — Но это уже не спасет мою голову.

— Ну, мы еще посмотрим. Почему бы не начать, скажем с той фотографии, которую вы ждете с телетайпа. Кто должен быть изображен на ней?

— Что? — Кленси безнадежно покачал головой. — Это ничего не означает. Это просто обычное опознание человека, которого мы уже опознали другим способом ранее. Просто это вторая соломинка, за которую я пытаюсь ухватиться, вот и все.

Раздался стук в дверь. Стентон без приглашения просунул голову.

— Чалмерс, — быстро сказал он. — Он идет через вестибюль, лейтенант.

Но пока он говорил, кто-то оттолкнул его. В дверях появилась фигура помощника районного прокурора, который с холодной торжествующей улыбкой на губах посмотрел на находившихся в комнате. Он повернулся, закрыл дверь перед носом Стентона и вновь обернулся.

— Ну, джентльмены? — мягко начал он.

— Присаживайтесь, — устало сказал Кленси, показав большим пальцем на стоящее рядом с ним кресло.

— Я постою, если вы не возражаете, — сказал Чалмерс, умышленно повторяя слова Кленси, сказанные им накануне и повторяя их с явным удовольствием. Он сунул руку в карман и достал оттуда официальную бумагу. Его светло-голубые глаза оставались холодными. — Сколько времени вы рассчитывали избегать меня, лейтенант?

Кленси не стал отвечать на вопрос. Он посмотрел на бумагу, которую держал Чалмерс.

— Это касается меня?

На лице Чалмерса сохранялась тонкая улыбка.

— Да, лейтенант. Это судебная повестка.

— Я знаю, что это такое, — коротко сказал Кленси. — Думаю, она мне пригодится.

Он подошел, вынул из руки Чалмерса бумагу и не глядя положил ее в карман. Холодная улыбка исчезла с лица Чалмерса.

— Ну, лейтенант?

— Что ну?

Чалмерс глубоко вздохнул.

— Намерены ли вы с уважением отнестись к этой повестке или нет?

— Я отнесусь к ней с уважением, — сказал Кленси. — Но как раз сейчас я отдыхаю. У меня был длинный и очень трудный день, я очень устал. Почему бы вам не присесть, мистер Чалмерс?

Чалмерс посмотрел на него.

— Послушайте, лейтенант, вы и так навлекли на себя много бед, чтобы и дальше продолжать обманывать…

— Я никого не обманываю, — возразил Кленси. — Я просто устал. Поверьте мне. — Он широко зевнул, чтобы продемонстрировать свое состояние и посмотрел на ручные часы, едва ли действительно их видя. — В любом случае я полагаю, что теперь это не имеет большого значения…

В этот момент раздался стук в дверь и появилась голова Капровски.

— Фотография, лейтенант. — Он протянул Кленси какие-то бумаги, понимая, что прервал их разговор. — Кроме того, здесь для вас сообщение.

— Спасибо, — Кленси взял бумаги. Капровски какое-то время смотрел на присутствующих, потом закрыл за собою дверь.

Чалмерс с важным видом также склонился над бумагами.

— Что это такое?

— Вы достаточно скоро об этом узнаете, — сказал Кленси и начал лениво просматривать телетайпное сообщение, пришедшее вместе с фотографией.

"В доме Реников никого не оказалось. Единственную фотографию, которую нам удалось достать, мы получили у соседей. Это фотография свадебного завтрака. Завтра постараемся достать настоящий портрет, заодно проверим все остальные детали и как можно скорее вас проинформируем. Мартин."

Кленси пожал плечами, сунул листок бумаги в карман и взялся за фотографию. На ней была изображена большая комната, заполненная толпой счастливых людей, сидящих в свободных позах вокруг накрытого стола; стол украшало множество расставленных в беспорядке букетов цветов. На переднем плане кто-то прямо перед камерой с глупой пьяной улыбкой на лице держал стакан с тем, что должно было означать шампанское; стакану явно угрожала опасность быть разбитым.

"Довольно типично,"- подумал Кленси и перевел взгляд на верхнюю часть стола.

В первый момент он даже не понял, что он видит. Потом вдруг до него неожиданно дошло и он окаменел; пальцы еще крепче сжали фотографию. Он еще смотрел на весело смеющиеся маленькие лица, а его мозг уже начал напряженно работать.

"Соображай, — подумал он, — соображай!"

Усталость тут же слетела с него, как только смысл фотографии дошел до его сознания. Одно за другим события сегодняшнего дня повернули вспять и начали становиться на свои места, как хорошо пригнанные шестеренки, чтобы раскрыть сложную комбинацию. Один за другим факты, которые мелькали перед ним весь день, предстали в новом облике, теперь они соответствовали друг другу и наконец-то приобрели смысл.

— Кленси! — Капитан Вайс смотрел на него. — Что случилось?

Он не ответил. Не отводя глаз от фотографии, он больше ее не видел. Вместо этого он видел изуродованное выстрелом тело, покинутое всеми и лежащее в пыльной больничной кладовке, счастливую прекрасную девушку, красящую ногти и предлагающую ему выпить, подонка с грубым лицом в дорогом костюме и галстуке за пятнадцать долларов, давящего на молодого и испуганного врача, маленького посыльного и остроглазую кассиршу, и наконец обнаженное изуродованное пытками тело, распятое на окровавленной постели и привязанное липкой лентой. Наконец он поднял горящие глаза.

— Капровски! Стентон!

Оба детектива ворвались в комнату так, словно Чалмерс мог попытаться применить физическое насилие к их лейтенанту. Все замерли как на картине: капитан Вайс, согнувшийся в кресле, рука с пустой трубкой так и повисла в воздухе; инспектор Клейтон, непринужденно сидящий за своим столом, глаза его живо наблюдали за окружающими; Чалмерс с открытым ртом, возвышающийся как башня с гримасой удивления на лице; и Кленси, наклонившийся вперед и жадно рассматривающий фотографию, которую держал в руке.