Курский выступ обороняли Центральный и Воронежский фронты. Никто из нас точно не знал, какие силы противостоят противнику. Знали, что сила есть, и сила грозная. Во время вылетов на барражирование мы видели расположение и подход войск. Они шли от Тулы и Липецка, от Воронежа и Лисок, шли, что называется, со всей Руси великой. Наш аэродром был забит самолетами самых различных назначений. А ведь таких аэродромов было немало. Значит, есть сила у Красной Армии, есть сила у советского народа!

Любопытный стенд оформили полковые комсомольцы, возглавляемые Иваном Петровичем Литвинюком. На большом фанерном щите был показан вклад трудящихся нашей Родины в укрепление могущества отечественной авиации. Это был довольно длинный список. Вот как он примерно выглядел:

- 14 января 1943 года железнодорожники Приморской ж. д. внесли из личных средств более 3 млн. руб. на строительство самолетов для Красной Армии.

- 3 февраля трудящиеся Новосибирской области собрали около 116 млн. руб. на строительство боевых сибирских авиаэскадрилий За Родину.

- 11 марта трудящиеся Татарской АССР внесли 100 млн. руб. на строительство эскадрилий боевых самолетов Советский Татарстан...

Несколько ниже на этом стенде отмечалось, что в 1942 году авиационная промышленность выпустила самолетов на 75 процентов больше, чем в 1941 году.

Повсеместно рабочие, колхозники, интеллигенция и воины Красной Армии собирали средства на увеличение производства танков, артиллерии, боевых кораблей и других средств вооружения. Это был невиданный всенародный патриотический подъем, вызванный горячим желанием как можно быстрее сокрушить ненавистного врага, увидеть землю свою свободной и вновь счастливой.

Готовясь к активным боевым действиям, мы проводили учебно-тренировочные полеты, изучали районы боевых действий с воздуха, обучали молодежь воздушным боям и штурмовым действиям, разведывали вражеские аэродромы, места скопления войск противника, зорко вглядывались в каждый населенный пункт, каждую железнодорожную станцию. Все пригодится, дай срок.

Не сидели сложа руки орловчане, воронежцы и куряне. Они копали траншеи, ремонтировали дороги, расширяли аэродромы, готовили обмундирование для армии, снабжали ее продуктами питания, пополняли фронт молодыми патриотами.

Почти всю весну, вплоть до начала мая, радиопередачи начинались одной и той же фразой: ...на фронтах существенных изменений не произошло. Потом разгорелось серьезное сражение на Кубани, где советская авиация стремилась завоевать господство в воздухе и обеспечить успешное наступление наземных войск. Несколько Дней не прекращались схватки северо-восточнее Новороссийска. И снова затишье, снова ничего существенного. Из сообщения Два года отечественной войны мы узнали о наших и вражеских потерях, о расстановке стратегических сил в мировом масштабе. Об этом же был приказ Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина. Итоги не то чтобы радовали, а внесли ясность, конкретность в общую обстановку. Мы жили предстоящей грозой, о которой, как и положено, радио и газеты молчали. Так почти до середины лета ничего существенного и не произошло.

А между тем 54-й гвардейский истребительный авиаполк сопровождал самолеты Ил-2, действовавшие по войскам противника в районе Белгорода. Ходили мы и на сопровождение Пе-2 из 3-го бомбардировочного авиакорпуса, отдельными группами связывали в воздушных боях истребителей противника. Прикрывали от воздействия вражеской авиации города Курск и Льгов, освобожденные от гитлеровских захватчиков 10 марта, а несколько позже - Комаричи и Севск.

Летали мы также на разведку и сопровождение корректировщиков. И однажды два экипажа Яковлевых из соседнего полка и самолет Су-2 не вернулись с задания. Надо было узнать, какие методы борьбы применяет противник в воздушном бою. Эту задачу предстояло решить нашей эскадрилье.

- Вот что, Иван Федорович... - Гвардии подполковник Мельников редко называл подчиненных по имени-отчеству, и такое обращение насторожило меня и в первую очередь, конечно, самого Балюка. - Поведешь четверку. За нашим корректировщиком будут охотиться мессершмитты или фокке-вульфы. Смотри в оба. А то вон вчера соседи не вернулись...

Объяснив задачу, командир полка, как обычно перед вылетом, сказал:

- Счастливо!

И пожал нам руки.

Капитан Балюк и его ведомый Александр Денисов представляли ударную группу, я с напарником Николаем Крючковым, ладным красивым парнем, - группу непосредственного прикрытия.

Над линией фронта в заданном районе было спокойно. Су-2 приступил к выполнению своей задачи, а мы в свою очередь осматривали воздушное пространство, чтобы вовремя увидеть и встретить противника. А в том, что вражеские истребители с минуты на минуту появятся, никто из нас не сомневался.

Мы еще на земле подготовили несколько вариантов воздушного боя и взаимодействия между собой, но шаблона не могло быть на все случаи, и надо было готовиться к неожиданному. Обстановка может сложиться так, что мне, отвечающему за сохранность Су-2 от взлета до посадки, придется занять место Балюка, а ему - мое.

Появление фоккеров не застало нас врасплох, хотя показались они не со стороны противника, а с востока. Правда, было досадно, что наши наземные радиостанции с авиационными представителями, которые должны давать нам информацию о воздушной обстановке, прозевали врага. Они все время балабонили: Тюльпан, я - Штык. В воздухе спокойно.

Не штык, а ржавый гвоздь, - мысленно обозвал я нерасторопного комментатора и, предупредив Балюка об опасности, с ходу пошел в атаку. Но командир не успел прийти на помощь, потому что сам тотчас же вступил в воздушный бой со второй группой истребителей.

Оказывается, фокке-вульфы появились почти одновременно: одни сверху облаков, на высоте около 3000 метров, другие под облаками, на нашей высоте 1200 метров. Противник действовал смело и уверенно, рассчитывая на легкую победу. Еще бы! Новый истребитель был королем воздуха, по мнению фашистских летчиков. Притом шестеро против четверых. Да еще и преимущество в высоте на их стороне.

Что ж, - вспомнил я, - вот и встретились с этими птицами, как о них говорил когда-то Иван Федорович Балюк. Теперь посмотрим, разберемся - что к чему...

Пара фоккеров то и дело нагло пикировала на Су-2, используя свое преимущество. Мы отгоняли немцев лобовыми атаками. Видно, боятся лобовых, резко уходят вверх. Что же дальше? Начинают пробовать различные варианты: одновременные атаки, последовательные. Но атакуют только Су-2. Нет, к своему корректировщику мы вас не допустим!

Вскоре появилась еще одна пара вражеских истребителей. Теперь на каждого из нас по два фоккера. Я предупредил командира Су-2 по радио, чтобы он заканчивал свою работу и шел домой: время, отведенное для выполнения задания, заканчивалось. Без Су-2 нам будет легче воевать с фокке-вульфами. Если надо, можно будет - с боем отойти на свою территорию. А там, смотришь, коль понадобится помощь, взлетят наши яки: четверка или минимум пара сидит на аэродроме в первой готовности.

- Домой! - повторил я для Су-2, не отрывая взгляда от неприятеля: не увязались бы за корректировщиком.

Верхняя пара стервятников снова идет в атаку. Выждав удачный момент, контратакую, но тут же на помощь своим ринулась вторая пара фоккеров. Николай Крючков, прикрывающий меня, делает резкий полупереворот влево и бросается на ведущего второй пары. Су-2 понял нашу тактику, лег в глубокий вираж. Правильно делает: истребитель, попытавшийся нанести удар по корректировщику, поставил себя под удар Николая. Крючков парень не промах. Воспользовавшись ошибкой врага, он всадил очередь в фоккера. Фашистский самолет перешел на снижение, задымил. Преследовать его нет времени. Главное - сохранить Су-2.

Подбитый немец ушел, а следом за ним потопал его ведомый. Осталось шесть вражеских истребителей. Вокруг Су-2 образовалась вертикальная карусель. Немцы во что бы то ни стало хотят его сбить, мы изо всех сил не даем. Так и тянем в сторону своего аэродрома, отбивая наскоки врага.