Именно Алексей Михайлович окончательно возвращает России земли Малороссии, отторгнутые от нее враждебными соседями в лютую годину татарского нашествия. Именно он ведет с Польшей — давним и непримиримым врагом Руси — необыкновенно трудную войну и оканчивает ее блестящей победой. Именно он, получив в наследство страну бедную, еще слабую силами и средствами после Смуты, но уже стоящую пред лицом множества государственных и общественных задач — начинает эпоху реформ, причем реформ неторопливых и продуманных, захвативших область юридическую и экономическую, военную и религиозную.
На его же царствование приходится и множество потрясений — "медный" и "соляной" бунты, раскол, восстания в Новгороде и Пскове, и, наконец, кровопролитнейшая крестьянская война Степана Разина.
Военное дело при Алексее Михайловиче в главных чертах сохранило характер, какой имело в период предыдущего царствования, но начатые при Михаиле Фёдоровиче реформы (войска иноземного строя) получили дальнейшее развитие. Передовые политики и военные того времени говорили о том, что сила государства зависит "от строев военных", которые требуют применения и улучшения в России, что военное искусство зависит не от одной лишь "природы", но и от развития и образования. В 1647 в Москве был опубликован устав для солдатских полков, носивший название "Учение и хитрость ратного строя пехотных людей", представлявший собой курс по тактике (с включением в него уставной части). Поэтому его издание должно было способствовать распространению среди русских войск современных европейских тактических взглядов и новаций, началось введение в армии "полков нового строя". Осудив старое, мирясь с ним по нужде, не будучи в состоянии создать необходимое новое, но сознавая, что это новое нужно, правительство Алексея Михайловича готовило почву для того, чтобы переход от старого к новому в области военного дела совершился наиболее незаметно и без всяких нарушений как интересов государства, так и интересов населения. С этой точки зрения, царствование А. М. является в истории военного искусства одним из звеньев переходной эпохи, связывающих XVI век с ХVIII-м.
Смерть Алексея Михайловича, недолгое царствование его старшего сына — Федора Алексеевича, вновь привели Россию к внутренней гражданской нестабильности, связанной с борьбой за власть внутри страны.
Размышляя над причинами и обстоятельствами явления Петра в России, неизбежно возвращаешься к событию, которое омрачило детские годы царя. Речь идет о мятеже стрельцов, в мае 1682 года… На заседании Боярской Думы был избран не следующий по старшинству сын Алексея Михайловича шестнадцатилетний Иван, а младший — десятилетний Петр. Этот выбор был обусловлен интригами Нарышкиных — семьи царицы Натальи, так и тем обстоятельством, что царевич Иван, несший на себе черты вырождения, вряд ли мог править государством.
Против этого выбора восстала царевна Софья — старшая сестра Ивана, она возглавила обиженный род Милославских и спровоцировала стрелецкий бунт. После мятежа Софья стала правительницей, а Иван с Петром царями-соправителями[369].
Мы не будем останавливаться на всех подробностях периода правления царевны Софьи, а точнее ее фаворита князя Голицына, отметим лишь, что отстранение и уединение Петра в Преображенском и заложило в нем ту самую импульсивность характера, которой он так стал известен. Петр не получил традиционного православного воспитания и образования, а вместе с ними он не усвоил совокупной системы ценностей, присущих традиционной русской культуре, основанной на православии и гордом сознании исключительности православного духа и образа жизни. Его притянула к себе протестантская модель церкви, существовавшая, по его мнению, в более реалистическом мире, и, главное, где царь (король) являлся и главой государства и главой церкви. Не отрицая самой православной веры, абсолютно убежденно считая ее духовным стержнем всей жизни, Петр был за протестантизм в его организационном смысле. И первый его конфликт со стареющим патриархом Адрианом не заставил себя ждать, когда юный Петр отказался на Вербное воскресенье 1699 года, по старой традиции, вести под уздцы ослицу, на которой должен был восседать патриарх — яко Христос в Иерусалим. Царь понимал, что дни патриарха сочтены и прочил на его место митрополита рязанского Стефана Яворского — известного просветителя, но не пользовавшегося уважением в церковной среде из-за того, что в юном возрасте, в поисках знаний, Стефан обучался в иезуитском монастыре, временно отступив от православия. Так и случилось, только Стефан Яворский стал последним местоблюстителем патриаршего престола, ибо больше патриархов на Руси не стало — их заменил Святейший Синод — орган государственной и церковной власти.
Жизнь Петра в Преображенском была сплошной игрой, причем игрой серьезной, военной, и эти игрища все усложнялись, обогащая практические знания и опыт будущего реформатора. Вокруг Петра уже сложился круг его друзей, которых потом и назвали "птенцами гнезда Петрова", именно они стали его сподвижниками на разных поприщах.
На формирование личности юного царя сыграли важнейшую роль несколько событий. Во-первых, это страшный и бессмысленный стрелецкий бунт 1682 года, когда на его глазах озверевшая толпа сбрасывала близких ему людей с высокого кремлевского крыльца на копья, ставший для Петра символом ненавистной ему "старины", которую он будет яростно выкорчевывать до конца своей жизни. Этот бунт, да и последовавший за ним, уже в его отсутствие, заставит царя срочно задуматься о новой столице. О Москве он уже не будет отзываться иначе, как о болоте боярском, гнезде смутьянском, провонявшим азиатчиной, с ханским упрямством.
Во-вторых, это две его поездки в Архангельск на Белое море в 1693 и 1694 гг. здесь он увидел впервые море, настоящие корабли, сам совершил первое плавание, испытал силу волн и штормового ветра. Здесь родилась его мечта о флоте, о выходе России на морские просторы.
В-третьих, это два похода против турок. Первый неудачный, когда сказалось и отсутствие опыта управления большой армией, и отсутствие флота, второй — закончившийся взятием, но в результате тяжелейшей осады, отнюдь не напоминавшей ему привычные учения с двумя ротами потешных в Преображенском. Два этих похода стали генеральной репетицией всех тех событий, что развернуться чуть позже и в более грандиозных масштабах на Балтике.
И последнее, это длительная поездка в Европу. Поездка за новой Россией[370]. Он вывез не только приборы, экспонаты, специалистов, знания, впечатления и трудовые мозоли, он вывез идею о грядущем могуществе России в реформах, в переносе европейских институтов на русскую почву, в полном изменении "старых" порядков и обычаев. Без мощной армии и флота, без выхода к морям об этом говорить было бессмысленно. Но на пути стояла Швеция — извечный враг, на которого уже несколько столетий натыкалась Русь и все безрезультатно отходила назад. Петр мечта возвратить "отчин и дедин" — территорий некогда отобранных шведами по условиям навязанного Столбовского мира.
Среди лиц, присутствовавших на коронации Карла XII, был и граф Эрик Дальберг, известный по прошлому царствованию опытный фортификатор, а ныне генерал-губернатор Лифляндии. Он поведал молодому королю о некоем инциденте, происшедшем в Риге, когда через город проезжало русское посольство, в составе которого инкогнито находился сам царь Петр. Царь не только внимательно осматривал все укрепления города, но даже пытался их измерить. В результате, часовые вынуждены были в довольно грубой форме и с угрозами прогнать Петра[371]. Дальберг пытался донести до короля свои опасения относительно возрастающей активности на границах, как русских, так и поляков. Но Карла XII это особо не встревожило. Избрание на польский трон саксонского курфюрста Августа II посчитали хорошим знаком, ведь через свою мать-датчанку, сестру матери Карла, саксонец приходился молодому королю кузеном. Все посчитали, что между Польшей и Швецией теперь будет вечный мир и согласие. Участие русских денег в этом выдвижении осталось без внимания.
