Все войско делилось на полки: большой полк, полки правой и левой руки, передовой, засадный (резервный), сторожевой и ертаульный[287] полки. Эти полки в свою очередь разделялись на более мелкие части (тоже полки), называвшиеся по тем городам, где были набраны. Войском и его отдельными частями командовали воеводы. Если царь не присутствовал при войске, то всем заправлял большой воевода, он же являлся первым воеводой большого полка. Воеводы назначались согласно иерархической лестнице, в зависимости от знатности фамилии. На деле это приводило часто к ссорам из-за мест (т. е. должностей) и не могло не отражаться на организованности и согласованности действий войск. Иоанн Грозный вынужден был особым указом оговорить, что воеводы могут назначаться и "без мест", т. е. вне их родословной знатности, а по способностям. Остальным же в этом "отечеству их нет унижения"[288]. Кроме полков, в состав войска входил "наряд" и "гуляй-город".
Отзывы иностранцев о боевых качествах и выносливости русского войска, приводимые в нашей историографии достаточно высоки, однако, хотелось бы отметить, что в тактическом отношении по сравнению с армиями европейских государств имелось существенное отставание. Вот как отзывались иностранцы о правилах ведения боя русскими:
"Все его (царя — прим. автора) военные — всадники, пехоты он не употребляет, за исключением служащих при артиллерии и прислужников, которых будет тысяч 30[289]… В сражении они без всякого порядка бегают поспешно кучами; почему они неприятелям и не дают битв большей частью, а если и дают, то украдкой, исподтишка"[290].
"Войско идет (наступает — прим. автора), или ведут его, без всякого порядка, за исключением того, что четыре полка… находятся каждый у своего знамени, и таким образом все вдруг, смешанной толпой, бросаются вперед по команде генерала… В сражении они прежде всего пускают стрелы, потом действуют мечами, размахивая ими хвастливо над головой прежде, нежели доходят до ударов.
Пехоту (которою в противном случае надлежало бы командовать в порядке — выделено автором) обыкновенно помещают в какой-нибудь засаде или удобном месте, откуда она могла более вредить неприятелю с меньшей опасностью для себя.
Русский солдат, по общему мнению, лучше защищается в крепости или городе, нежели сражается в открытом поле. Это замечено во всех войнах… Но в открытом поле поляки и шведы всегда берут верх над русским"[291].
И тут же предостерегают: "… что могло бы быть совершено этими людьми, если бы они были выучены порядкам и познаниям цивилизованных войск? Если бы этот князь (царь Иоанн IV — прим. автора) имел в своей стране людей, которые могли бы выучить их вышесказанным вещам, то я думаю, что два лучших и сильнейших христианских государя не могли бы соперничать с ним, вследствии его могущества, суровости и выносливости его народа и лошадей и тех незначительных издержек, которых стоят ему эти войны"[292].
С чем это связано?
Рассмотрим боевой порядок построения русского войска времен Иоанна Грозного. Основной силой являлась конница. В первой линии выстраивались конные полки — передовой и ертаульный. Во второй линии становился большой полк, как правило, состоящий в основном из пехотинцев. По флангам размещались еще два конных полка — левой и правой руки, в третьей линии стоял резервный конный полк. Можно сказать, что боевой порядок был глубоким и обеспечивался резервами. Но, подобное построение было весьма удачным против подвижных масс кочевников-татар. Сражение завязывала легкая конница передовых полков, затем в бой шла фланговая конница и при необходимости вступал в дело резервный полк. Таким образом, противник подвергался удару во фланг или с тылу, а с фронта его интенсивно обстреливали из боевой линии пищальников-стрельцов или гуляй-города.
Если же атака конных полков была неудачной, то подразумевалось, что она должна была укрыться за линией пехоты, а после оправившись, снова идти в наступление. Рассмотрим теперь построение центра боевого порядка московского войска, состоявшего из пехоты и артиллерии.
Русская пехота во второй половине XVI века выстраивалась в две линии. Первая линия располагалась впереди гуляй-города, вторая занимала само укрепление и располагалась по флангам, где стоял так называемый "большой наряд" — т. е. орудия крупных калибров (до 25 см). Остальные пушки — "полковой наряд" размещались частично впереди первой линии стрельцов, частично в гуляй-городе. Исходя из анализа полевых сражений XVI века, русская пехота давала одновременный залп приблизительно из половины имеющихся пищалей. Это говорит о том, что построение стрельцов, даточных людей с пищалями и городовых казаков было не глубоким. То есть, бой пехота вела тонкими линиями по четыре, максимум шесть, шеренг. Если бы построение было бы глубже, то огонь велся бы методом караколирования[293], при котором залп можно было дать из гораздо меньшего числа ружей, зато стрельба становилась непрерывной.
Иностранцами справедливо было подмечено, что русская армия того периода действительно избегала полевых сражений, и предпочитала или осаждать крепости или их оборонять. С ними соглашаются и русские исследователи, отмечая, что воеводы, собрав войско "чинили промысел над врагом, как Бог вразумит". Встречаясь с противником, конница бросалась на него беспорядочной массой, а при неудаче, или укрывалась за пехотой, или вовсе бросала ее на произвол судьбы. Если же исход дела был благоприятный, то конница не заботилась о преследовании врага, а предавалась разграблению захваченного обоза[294].
Стратегия ведения войн на балтийском театре военных действий была одинакова, что для шведов, что для русских — захват территорий, выражавшийся, прежде всего, во взятии тех или иных укрепленных пунктов, замков, крепостей и городов и последующее разорение земель. Неудачи и успехи здесь чередовались, что у тех, что у других. Полевые сражения — скорее исключение, нежели правило.
Ведь и на других направлениях непрерывных войн XVI столетия столкновения русских армий с армиями других стран, за исключением азиатской конницы, как правило, заканчивались неудачей[295].
Война 1495–1497 гг. — первый вооруженный конфликт Московского государства со Швецией, и фактически начало борьбы за мореплавание на Балтике. И он же продемонстрировал с очевидной наглядностью необходимость для России иметь морское силы. Скоротечное падение Ивангорода, взятого шведским десантом, с одной стороны, а с другой — поход флотилии князей Ушатых в северную Финляндию воочию доказал это[296]. Судя по имеющимся данным, создание флота на Балтике входило в планы Иоанна III, но не было осуществлено[297].
Осенью 1495 года талантливый воевода князь Данила Щеня осадил Выборг по все правилам военного искусства. В русском войске имелись и огромные осадные орудия, которые методично разрушали стены, но взрыв одной из башен крепости, по непонятным причинам, настолько ошеломил осаждавших, что воевода приказал отступить от Выборга. Причина неудачи — неумение брать сильные каменные крепости. Осадная артиллерия проломила стены, но организация штурма, точнее, отсутствие продуманной тактики, привело к поражению.
В марте 1555 года растянувшееся на несколько верст в походной колонне войско воеводы князя Бибикова, не имея никакого боевого охранения, (снега-то глубокие, конница передвигалась лишь по дороге — прим. автора), по беспечности своего военачальника было разгромлено шведами, в десять раз уступавшими по численности русским. Комендант шведской крепости Кивиннапы снял все орудия и разместил их в засаде, также были разбросаны по всей дороге и отряды шведских пехотинцев и финских лыжников-ополченцев. Голову русской колонны встречал шведский конный отряд — всего 60 всадников. Неожиданный залп из орудий, и атаки с флангов, рассекающих русскую колонну, посеяли панику, и русская конница бежала, бросив пехоту и обоз.
