Пользуясь ослаблением Орды, он вытеснил ее за Днепр, выйдя к Черному морю (1362),³³ присоединил Малую Подолию,³⁴ старался удержать Волынь от посягательств Польши, энергично наступал на земли Смоленска (1356), Брянска (1359),³⁵ поддерживал тесный союз с Тверью (вторым браком он был женат на дочери тверского князя Михаила),³⁶ старался укрепить свое влияние в Новгороде и Пскове.

Решая внешнеполитические задачи, Альгирдас опирался на помощь литовской княжеской династии и особенно своего соправителя Кейстутиса («герцога Литвы и господина Трокая и Гродно»), с которым хранил «великую верность», деля «пополам» и горе утрат в Литве, и радость приобретения «многих замков» на Руси;³⁷ их поддерживали «сородичи и

друзья (вассалы)»,³⁸ «все люди земли» и «все другие крепости»,³⁹ чьи владельцы князья— «герцоги» ⁴⁰ и бояре заседали в придворном совете⁴¹ и ходили с великим князем в походы с войсками, состоявшими из «смердов» и «язычников».⁴²

«Сородичи и друзья» Альгирдаса владели дворами и деревнями,⁴³ он сам «имел множество сильно укрепленных замков», табуны коней⁴⁴ и жаловал земли вассалам на основе феодального права;⁴⁵ поддерживал он и права свободной торговли городов (Вильнюса);⁴⁶ в договоре о перемирии с Великим княжеством Московским (1371) отмечено, что «торговцам путь чист» с обеих сторон.⁴⁷

Альгирдас был вспыльчив и не терпел оскорблений своей чести и объявил Новгороду войну, когда тамошний посадник назвал его на вече «псом» (1346).⁴⁸ Смелый воин, человек горячего темперамента и живых чувств, Альгирдас вместе с Кейстутисом «со смятенной душой» наблюдал осаду Каунаса рыцарями, не будучи в силах ему помочь.⁴⁹ Закоренелый язычник — «огнепоклонник» (как называли его в Византии), Альгирдас пожаловал православным жителям Вильнюса под их церковь место, где стояла виселица, как «более соответствующее, высокое и светлое»,⁵⁰ ради политических выгод держал своих принявших православие сыновей наместниками славянских земель Великого княжества Литовского, сам женился на православных княгинях, а дочерей выдал: Агриппину — за суздальского князя Бориса, а Елену — за серпуховского Владимира.⁵¹ Он сумел добиться от константинопольского патриарха основа-

ни я литовской православной митрополии, а затем и назначения своего кандидата Киприана на митрополию всея Руси (1375).⁵²

Альгирдас не был чужд и идее соглашения с католическими державами, но на явно неприемлемых для них условиях. Он искал антиорден-ского соглашения с католическими державами за счет той части Руси, которая бы подчинялась Литве и оберегалась Орденом от Орды.⁵³ Собственно литовско-ордынские связи осуществлялись и через — послов (1365), и при посредстве тверского князя (1370), но привлечение ордынских контингентов (как в битве при Рудаве —1370 г.) против Ордена больше не отмечено: оно, видимо, казалось сомнительным в глазах и славянских подданных, и католической Европы. В московской летописи (свод 1408 г.) сохранилась такая оценка Альгирдаса: он «не пил ни вина, ни пива, ни кваса, имел великий разум и подчинил многие земли, втайне готовил свои походы, воюя не столько числом, сколько уменьем».⁵⁴ Вот с каким противником свела судьба великого князя московского Дмитрия Ивановича.

Рассматривая русскую политику Альгирдаса, невольно поражаешься ее нереалистичное™: непонятно, как можно было отрывать силы для походов на Русь, когда немецкие рыцари (числом от.10 до 40 тыс.) ежегодно, да еще по нескольку раз, как свидетельствуют немецкие хронисты-современники, опустошали земли Понеманья и Подвинья, коренной Литвы и подвластной ей Белоруссии, обрушиваясь на Каунас, Трокай, Вильнюс, Велюону, Гродно, зачастую с привлечением крестоносцев из Германии, Англии, Франции, Австрии.⁵⁵ Ответные походы Литвы при участии белорусских, смоленских, волынских полков направлялись в За-неманье и в глубь Ливонии, вплоть до Риги.

Правителям Литвы нужна была решающая победа на Руси, чтобы удержать свою державу от политического развала. При таких условиях и состоялись три известных похода Альгирдаса на Москву, формально вызванные литовскими союзными обязательствами перед Тверью. Все они (в ноябре 1368, в ноябре 1370, летом 1372) закончились неудачно. Примечательно, что это — годы ожесточенной борьбы Великого княжества Литовского с Орденом. Первому походу предшествовали вторжения (1367 г.) ливонцев на территорию пяти литовских земель, а прусских рыцарей — к Виелоне и еще в четыре земли.⁵⁶ В это время часть немецких сил отвлекали острые столкновения с псковичами,⁵⁷ но все же ливонцы сумели дойти до Упите и штурмовали Новое Ковно.⁵⁸ В этот год Литва подписала мир с Орденом в Ливонии,⁵⁹ а уже в 1368 г. рыцари разрушили Новое Ковно.⁶⁰

В этом году и состоялся первый поход на Москву.

В начале 1369 г. Альгирдас с литовско-славянским войском воюет в Ливонци.⁶¹ Орден сооружает у бывшего Нового Ковно свою крепость Готисвердер,⁶² а войска Альгирдаса и Кейстутиса разрушают ее.⁶³

Год 1370 открывается вторжением ливонцев в земли Упите и Рами-галы и походом в псковские владения, впрочем, без успеха.⁶⁴ В феврале Альгирдас вместе с Кейстутисом и большим литовско-славянским войском берут Рудаву, неподалеку (в 18 км) от Кенигсберга, где в битве гибнут предводители прусского рыцарства; тогда же Кейстутис совершает поход до Ортельсбурга.⁶⁵ В августе прусские крестоносцы опустошают девять литовских земель, а ливонцы одновременно грабят Упите.⁶⁶ Русские псковско-новгородские силы вскоре вторгаются в земли Дерпт-ского епископства.⁶⁷