15 июля. Был у Ю.В. Бондарева и подписал письма о выходе института из-под руки СП РСФСР и переходе под эгиду Министерства высшего образования. Звонил Ю.В. Лавлинский по аренде этажа для "Литобозрения". Сюжет с дочкой певца Ворошило и Аллой Пароятниковой. Больше не пишу длинно.

Долго говорил с Макавеевым — опять новые идеи. В.С. сидит с утра и до вечера на кинофестивале.

17 июля, пятница. Сегодня вручение дипломов (заочники). Утром обдумывал речь. Итоги — только этика. Вечером еду на ТВ — "Книжный двор".

Вчера утром был на совете директоров ТК "Останкино". Знакомые места. Многих из прежних начальников я уже не узнаю: лица покойников. Коротко высказался; главная мысль: существуют две литературы — литература текстов и литература комментариев. На ТВ сейчас преобладает литература комментариев. Обнялись, как старые соратники, с Сагалаевым.

Самое поразительное: я присутствовал при десанте ОМОНа. Когда в одиннадцать я вышел, то грузовичок, с которого звучали песни ("Комсомольцы, беспокойные сердца"), уже отбуксировали. Площадка у ТВ была пуста, но у башни виднелся плотный ряд милиции в белых касках. Строй направлялся от 18 подъезда на другую сторону. А напротив них шли человек 100–150 демонстрантов. Я пошел по тротуару к метро. Справа на взгорке — знамена и лозунги, а налево — строй откормленных молодцов. И тут я засмеялся: удивительный контраст омоновской мощи и кучки людей.

28 июля. Сидел на собеседовании для переводчиков. Мне все больше и больше нравится Голышев. Он дал полабзаца текста из рассказа Уильямса "Проклятье". Первые строки — развернутая метафора. Теперь абитуриенты ее разгадывают.

В тот же день была консультация по этюду. Проводили ее вместе с Г.И. Седых.

31 июля. Писали этюд. Вот какие были предложены темы. Мы их после консультации выбрали с зав. кафедрой из списка, предложенного мастерами:

1. "Иду по коридору, а навстречу — Платонов с Булгаковым".

2. "Пьяная крыса утром на кухне".

3. "Печорин в коммунальной квартире".

4. "Обломов как бизнесмен".

5. "Участвовал бы я в разгроме памятников былой истории России?"

6. "Жажда слова".

1 августа. Был на изложении. Писали Паустовского. Милый, знакомый с детства отрывок про знаки препинания и героя-корректора, который "выправил" текст. За время экзамена прочел этюды семинара А.Е. Рекемчука.

3 августа, понедельник. Утром пришла "личная" охрана. Это каким-то образом на месяц договорились мои помощники. На работу в метро я ехал в окружении четверых молодых людей. Два охранника и двое проверяющих. Лица очень занятные. Особенно один — Сережа, высокий, хрупкий мальчик, напоминающий профессорского сына.

Вечером ночевать приедет другой мальчик — с собачкой. Сегодня звонил в Комитет по высшей школе. Госкомимущество не дает никакого ответа, и следовательно, наш вопрос не решается о передаче Литинститута в ведомство высшего образования, на все старания бывшего Союза писателей наложен как бы арест. Буду снова писать письмо Гайдару. Боже мой, что за власть, которая ничего не может!

4 августа, вторник. Вечер вчера провел с охраной: два Сережи. Один — высокий, стройный, с походкой балетного танцора, летит, а не ходит. Второй — маленький, шустрый. Сегодня Володя — белокурый, в розовой рубашке. Ночь в квартире провел с охранником Павлом и его огромной кавказской овчаркой. Рассказы Павла о собаках.

13 октября, вторник. Утром состоялся семинар — обсуждали Володю Кузнецова — он сделал фантастическое движение вперед. Ребята хорошо и умно говорили; Эдлис, который было взбрыкнул, вернулся в институт. Женский характер.

Вечером был в бассейне. Договорились с Земсковой о новой передаче.

Последнее время читал Амальрика — мне интересен ход его мыслей, и Копелева — сдержанное еврейство и гордыня.

14 октября, среда. Утром индивидуальная консультация с Кузнецовым. Утром же был в Библиотеке им. Ленина. Сюжет для следующего "Книжного двора". Какая прелесть — Музей книги! Как мы не любопытны, сколько изумительных вещей показали нам девушки.

Вечером звонок от Арсения Ларионова. Он "выбил" себе директорское место в "Совписе". Во вторник, в 15.00 в бывшем большом СП — дело института. Естественно, это наводка Сорокина. О падлы! Вечером смотрели фильм "Кикс" — актеры и убийство, все довольно плоско.

Дни проходят, писать не начал. Нужен новый слом в судьбе.

15 октября, четверг. Утром консультация Вл. Кузнецову. Слушал Куницына — интересно, но 5-й курс на него не ходит. Рассказывал о вере и религиозном сознании. Перекрутился он, конечно, быстровато. Еще немножко он стесняется громить коммунистов, но инерция слова к этому его подводит.

Вечером у нас в гостях была Наташа Бастина, рассказывала о Латвии. Зачем и кому все это нужно? Разорвали народ.

Читаю Меня, "Православное богослужение". Не мое.

16 октября, пятница. 9 часов — консультация с Кузнецовым. Ездил в общежитие — дикая грязь в душе и туалете, чудовищные кухни. Встречался в 14 часов со студентами 4-го и 3-го курсов, заочники.

Цены на билеты до Кельна повысились. Визу на паспорт мне сделали, из экономии почти решил ехать на машине. Рискну.

Вечером был на выставке Кириллова — русские, царские мотивы. Особенно хороши "Сокольники" и "Рында". Наш русский родной тип в тех рязанских декорациях.

17 октября, суббота. Ездил на дачу. Читал своего ученика Могилевского с его еврейством. Долго размышлял о коммерческих структурах — психика трещит.

19 октября, понедельник. 5.30. Сомнительное наслаждение просыпаться в четыре от дум об институте. События: в пятницу на позапрошлой неделе стало известно, что Гайдар подписал решение о передаче института Госкомобразованию, но здесь еще много неясного. Вечером уехал с В.С. на пароходе "Лев Толстой" — акция "Возрождение", плавно переходящая в Верещагинские дни.

Тот же, непостаревший пароход, что и шесть лет назад. Смена номенклатуры, но кормят лучше. Панченко, Л. Бородин, С. Селиванова, А. Симонов, Пахмутова, Лановой, Мальгин (последние на "Глебе Кржижановском"), князь Алексей Николаевич Оболенский. В пятницу же, через неделю, вернулись, ездили на дачу.

Все учусь. Но грех любопытства — тоже грех. Надо быть аскетичнее. Решил в Ирландию по обмену самому не ехать.

В институт пришли первые бумаги о переходе: решение правительства — закон. Переходим на контрактную систему. Все тихо.

Как всегда, не занимаюсь своими собственными делами.

5 ноября, четверг. Не пишу, восстанавливаю по памяти среду. Читал В. Розанова. Удивительная форма и удивительное вечное напряжение духа. Похоже, это я уже потерял, и теперь вопрос — найду ли.

Вечером был у Мальгина. Интересный разговор о поколении (Евтушенко), о власти и предательстве ("перемене шкурок"). Он дал мне с собой кассету своей беседы с К. и подарил "Дядю Ваню" — альманах, который был у меня в единственном экземпляре и который я подарил Татьяне. Забегая вперед, должен признаться, что ничего так не роднит меня с их, Андрея, поколением, как эта брезгливость к власти. От шестидесятников же (я выбиваю это из себя) бытовое к ней подобострастие.

Дома удивительный сюрприз: в "Известиях" статья Василия Литвинова о мемуарах — в том числе пассаж обо мне ("В родном жанре"). Вклеиваю фрагмент, касающийся меня. Интересен, конечно, и автор: Вас. Матвеевич — бывший служащий "Нового мира", ненавидящий меня после моих публикаций в "Октябре", с его книгами о Шолохове и Островском.

6 ноября, пятница. Утром — на научной конференции, посвященной Октябрьской революции. Выступающие: Лужков, Попов, Волкогонов, Абалкин. Очень интересен был Абалкин: серединно, объективно. Но Волкогонов — какое разрушение личности, какая старая, плохо думающая и размышляющая дешевка!