7. Красная белка села в какую-то машину, ударила кулаком в руль и включила музыку. Сумасшедшие пели очень тонкими голосами. Мотор гудел, в багажнике болтался чемодан денег, мимо двигались палки и полоски.

— Ну ладно, суки! — сказала красная белка. — Не конец.

Красная белка ехала далеко, от неё пахло водкой, машина виляла, позади был город, в котором ничего не осталось живого.

8. — Здравствуй, дядька Витька, — сказала Таисия, поклонилась в пояс пустому кинозалу и заплакала. — Я дура, дура, дура, вылезай. Какой из меня ангел. Какая из меня белка. Какая из меня женская роль второго плана.

Зал молчал. Вполсилы трещали лампы. Таисия поставила чемодан и села рядом.

— Я посижу тут у тебя. Сто лет буду сидеть, пока не вылезешь. Ничего не выходит. Всё какой-то набросок. Всё чушь и бардак.

Зал молчал.

— Значит так. Я расскажу тебе, как дальше, и если смолчишь, значит так и будет. А остановишь мне язык, так упаду и покаюсь. Значит так. В городе всё клали новые дороги поверх старых. Впрочем, на севере работала банда больных, которые сдирали намордники с белых собак. На юге возник маньяк, он целовал маленьких девочек в висок и отпускал их с миром. В магазинах хозтоваров кончились наручники. В пруду нашли тело человека в истлевшем мундире, со следами балалайки на голове. Я всё правильно поняла?

Зал молчал.

— А дальше напролом, — сказала Таисия. Поклонилась, перекрестилась, красиво нагнулась за чемоданом и пошла.

9. Не, не конец.