— Что это было?
Дракон сморгнул поток информации, разрывая связь. Сам на миг запутался, где своё, где чужое. Хотя, уже нет — чужого больше не было. Хрипло крякнул, резанув слух всаднице, ещё не слышавшей истинного голоса своего дракона.
— Добро пож-шаловать ко мне в голову, вс-садниц-са, — усмехнулся он и стрелой понёсся к земле. Впервые принцесса услышала настоящий голос дракона.
9. МАТИЛЬДА
Фелиша осмотрелась, недоумённо подбила ногой пожухлую листву, сплошным ковром устлавшую землю. Вокруг громоздились раскуроченные склепы, разрытые могилы скалились гнилыми досками вскрытых гробов.
— Где это мы?
Дракон слегка округлил глаза. Зрачок вытянулся и настороженно сверкнул охряным.
— Раз-све не видно — на кладбище, — буркнул он.
— На разгромленном кладбище, — дополнила принцесса. Подошла к треснутой надгробной плите, провела пальцем по надписи. — Мне кажется, я уже была здесь прежде.
— Надеюс-сь, нет. Это капище охраняют наяды, а они не оч-щень любят тех, кто вламываетс-ся в их владения.
— Наяды, — Фелиша прошлась ладонью по растресканой плите. — Такое ощущение, что здесь ни то что наяд, ни одного покойника не осталось.
— Не нравитс-ся мне это, — дракон скребнул лапой сухую землю. — З-сдесь должна была с-стоять мощная з-сащита. Наяды всегда были жуткими перес-страховщ-щицами. А тут такое ощущение, будто…
— …сняли сами?
Фелиша сама не поняла, как очутилась за драконом, мгновенно растопырившим крылья и хищно изогнувшим шею. Только когда чешуя налилась внутренним золотом, принцесса сообразила, от кого принимает защиту.
— П-сс, Лиам, ты?
Багульник на краю кладбища едва заметно затрясся, сухо кашлянул. Наяда так и не показалась. Только тихонько застонала.
— Так и знала, что ещё свижусь с тобой, Янтарин, надоедливая ты ящерица, — прожурчала она, когда дракон потянулся к зарослям и осторожно раздвинул их мордой. Наяда сидела, облокотившись о заросший мхом валун. Её поразительные волосы растеклись по плечам, медленно просачиваясь в землю родниковой водой. Чуть раскосые глаза подёрнулись туманом. Руки она чинно сложила на животе… Нет, прикрыла ладонями по рукоять ушедший в живот кинжал. В солнечном свете она ещё меньше походила на человека — полупрозрачная, будто из воды состоящая. Хотя, так оно и было. И всё же раньше она лучше контролировала собственную плоть.
— Этот стервятник всё же нашёл способ вскрыть могилы. Спустил на нас того чёртового дракона, не в обиду тебе, Янтарин, будет сказано, а пока мы пытались от него избавиться, какая-то мелкая пакость сломала защиту; они… они принесли в жертву одну из нас. Я же говорила Фениксу, что мы не воины.
— З-сахоронения полукровок?
— Да. Я даже не думала, что можно найти на них управу. Они же не принадлежат ни одной расе, ни одной вере.
— А я з-снаю одного идиота, который тож-ше не принадлеж-шит ни одной рас-се и теперь уже ни во что не верит. У Оникс-са был обломок янтарного амулета?
— У нас не было времени приглядываться, — нахмурилась Лиам. — Эта тварь угробила половину моих девочек раньше, чем мы вообще поняли, в чём дело. Но вообще-то, да — я сунулась к нему, а гадина шарахнула чем-то янтарным, так что я чуть на молекулы не растеклась.
Наяда скользнула взглядом по Фелише, высунувшейся из-за дракона, улыбнулась.
— О, маленький феникс тоже с тобой. Очень мило. Всю жизнь мечтала отправиться в Западные Воды на руках огненного народца.
— Брос-сь, Лиам, — дракон осторожно ткнулся носом в руки наяды, недовольно засопел, когда алая вода потекла сквозь судорожно сжавшиеся пальцы. — Ты же обещала с-спляс-сать на моём погребальном кос-стре. Нечего отлынивать.
Фелиша повернулась к дракону.
— Ты можешь что-то сделать?
— Нет. Она же из воды. Ес-сли я дыхну, она прос-сто превратитс-ся в пар.
— Не стоит за меня переживать, девочка, — Лиам плотнее прижала руки к животу. — Иволга была такой же — заботилась не о тех, о ком нужно: переживала за Феникса, когда этот дурень выпихнул её в Говерлу замуж, хотела найти тело Ферекрусу, хотя этой бестолочи нужна разве что новая голова. Даже меня жалела, дурочка — думала, что я жутко страдаю по поводу вымирания моего вида. И за спасение Янтарина заплатила двумя жизнями — своей и твоей. Не бери с неё пример, иногда нужно помнить только о себе.
Фелиша опустилась рядом с умирающей на колени.
— Я не понимаю, вы сказали… Иволга?
— Ну, вряд ли ты её знаешь под этим именем. Феникс королева Фиона звучит слишком вычурно и длинно. А наши не любят разводить церемонии, — Лиам перевела взгляд на дракона, — Янтарь, будь добр, ты бы не мог перенести меня ближе к реке? Не хочу бросать девочек, но должен же кто-то замолвить за них словечко в загробном мире.
Фелиша оглядела кладбище — там и здесь земля темнела расплескавшейся водой — всё, что осталось от поверженных наяд. И Лиам едва сдерживалась, чтоб самой не растечься родниковой водой и не оросить собой кладбищенскую землю.
Наяда что-то прошептала.
— Ась?
— Я не с тобой говорю, змея позорная. — Лиам с возмущением отбила сунувшуюся к ней морду. Фелиша вопросительно подняла брови. — Именно, детка. Подойди. — Наяда сняла свой венец. — Эта игрушка может перейти только от королевы к королеве. Или принцессе. Не хочу, чтоб он растёкся водой после моего ухода.
Не зная что сказать, Фелиша просто стиснула подарок в руках, чувствуя, как пульсирует чужая магия, не желая смиряться с новой хозяйкой.
Речка затерялась в кувшинках и лилиях. Наяда судорожно вздохнула, когда вода обвилась вокруг её лодыжек, скользнула слабеющей ладонью по драконьей морде, на секунду приникла к раздувающимся ноздрям, чмокнула чешую и тут же оттолкнула дракона. Ни улыбнулась, ни заплакала, даже рукой на прощание не махнула — просто без всплеска ушла в реку. Вода всколыхнулась, на миг замерла и частой рябью понеслась к затерявшемуся в папоротнике берегу, отдавая последнюю дань своей повелительнице.
— Значит, Иволга…
— С-слушай, ну подумай хорош-шенько с-своей рыжей головой, — Янтарин слишком сильно хлопнул крыльями, прибавляя скорость, словно желая улететь от неприятного разговора, — ты же не с-считаешь в с-самом деле, что птичка Гельхена и твой брат с-совершенно с-случайно нос-сят одинаковые имена?
— Ну, это необычно, но именам свойственно повторяться.
Дракон помолчал.
— Она была такой же юной, когда её отец выз-свал Гельхена, чтоб вывес-сти с-свою дочь за пределы нес-спокойного гос-сударс-ства — это были с-смутные времена, вампиры, нападали чуть ли не каждую неделю, нас-селение с-страны, и без того не с-слишком многочис-сленное, за каких-то четыре мес-сяца с-сократилос-сь наполовину. План был прос-ст — защитить нас-следную принцес-с-су и на какое-то время затерятьс-ся с-с ней где-нибудь у с-сос-седей. Думаю, ты з-снаешь, что с-случилос-сь с-с твоим племенем.
— Ночью взорвался вулкан, — тихо прошептала Фелиша.
— Да. Не з-снаю, как Феникс-с рас-с-сказал об этом твоей матери и как она вс-сё это пережила. Если чес-стно, даже не з-снаю, как он с-сам с-смог это пережить, он долго винил с-себя в гибели целого племени. Впрочем, ему прис-суще винить с-себя в том, в чём он не виноват.
— Ты о чём?
— О многом, — туманно изрёк Янтарин. — Потом они наш-шли меня — Феникс-с привёл Фиону, чтобы её род не утратил с-связь с-с драконами. И потом это была единс-ственная возможнос-сть хоть как-то привес-сти её в порядок. Дальше всё банально — эта глупыш-шка влюбилас-сь, напридумывала с-себе невес-сть знамо чего, и тогда Феникс-с решил, что хорошенького понемножку, и вообще она уже пришла в чувс-ство, поэтому хватит тут прохлаждатьс-ся, нашёл подходящего с-супруга, обо всём договорилс-ся и… ну, дальш-ше ты тоже вроде в курс-се.
— Значит, он её не любил?
— Фелишия, детка, ты з-снаешь, как у Гельхена появилс-ся феникс-с?
