Как же обстоит дело с другими трудами французкого мастера, коих нам известно еще три? Самой лаконичной, и пожалуй, наиболее интересной в литературном отношении, является работа под названием Краткое изложение Философии, или скорее Сумма Философии, поскольку в названии явно чувствуется намек на Фому Аквинского. Эта небольшая поэма, в которой излагается основная герметическая концепция природы металлов и условия их трансмутации, была впервые опубликована в 1561 году, то есть за полвека до «Иероглифических Фигур», в составе небольшой антологии «О трансмутации металлов: три старинных трактата в стихах»[18]. Историк герметической традиции Ленгле-Дюфреснуа предполагал, что Краткое изложение Философии было написано Фламелем в 1409 году[19]. Интересно, что сопоставление несколько наивной стихотворной манеры Краткого изложения и надписей, оставленных Фламелем на различных памятниках (в частности, на надгробии его супруги Пернелль), показывает, что эти тексты действительно могли быть написаны одним и тем же лицом. Так что, возможно, эта поэма имеет непосредственное отношение к Фламелю — или скрывавшемуся под этим псевдонимом анонимному адепту. Что же касается другой работы, самой длинной из всех, Книги Прачек, то вплоть до ХХ века она была известна только лишь в виде манускриптов, и чаще всего именовалась Книгой наижеланнейшего из желаемого по первым строкам повествования. Представленный в данном издании перевод выполнен на основе рукописи из Национальной Библиотеки в Париже[20], датируемой xv веком. Этот документ представляет собой стопку из 126 листов пергамента размером 15х11 см, заполненных каллиграфически выписанным готическим текстом, который завершают слова: «Настоящая книга принадлежит Николя Фламелю из общины Сен-Жак-деля-Бушери, и написана она его собственной рукой». Прекрасный пример инструкции по лабораторной алхимии, Книги Прачек посвящена так называемой Второй работе, состоящей из операций увлажнения и кальцинации. Ее название Le Livre des Laveures дословно переводится со старофранцузского как «книга стирок»; и действительно, каждый этап работы в ней называется Стиркой. Однако в современном французском слово laveur означает «мойщик», то есть в некотором смысле прачка мужского рода; значаение же образа женщины, стирающей белье, в алхимии трудно переоценить. Например, в третьей эпиграмме «Убегающей Аталанты» под девизом Следуй примеру женщины, стирающей белье, Майер пишет[21]:

Именно этому процессу смывания алхимической грязи и посвящена Книга Прачек — а что еще представляет из себя алхимия, как не «отделение нечистот от чистой субстанции»?[22]

Заключительной работой в данной антологии вполне логично стало Завещание Фламеля. Упоминание об этом тексте впервые встречается в «Ежегоднике» Фрерона за 1758 год, в письме за номером XI, без подписи[23]. Анонимный автор этого письма, кстати, вступает в полемику по поводу того был ли исторический Фламель алхимиком, или нет — и в доказательство своего положительного мнения по этому вопросу приводит воспоминания Пернети[24], который будто бы видел некий алхимический манускрипт, принадлежащий руке Фламеля, и датированный 1414 годом. Он представлял собой карманный молитвенник, на полях которого был написан алхимический трактат. В нем Фламель обращается к своему единственному наследнику, сыну Изабель, сестры его дражайшей супруги; наставления дяди, конечно же, представляют собой рецепт получения Тинктуры Философов. В 1762 году уже сам дом Пернети выступает в «Ежегоднике»[25], на этот раз приводя отрывки из Молитвенника, как известна нам эта работа по-французски, или Завещания, как принято озаглавливать ее переводы, каковой традиции следует и данный русский перевод. Вряд ли стоит сомневаться, что анонимным автором первого письма был кто-то другой; несомненно, Антуан-Жозеф написал и его, а также — как считают многие исследователи — и само «Завещание». По многим признакам, цитируемый им текст не мог быть написан ранее середины XVIII века. В соответствии же с легендой, созданной Пернети, первоначальный текст был написан Фламелем на полях молитвенника в виде шифра, ключ к которому он передал своему племяннику. Каждая буква имела четыре варианта написания, так что общее число знаков, составлявших код, было 96. Дом Пернети и его друг господин Сен-Марк, предполагаемые обладатели текста, потратили очень много времени на расшифровку кода, но безрезультатно, и Сен-Марк уже был готов отказаться от этой затеи, когда Пернети сумел определить знаки, обозначавшие гласные, и вскоре они вдвоем расшифровали всё «Завещание»; произошло это в 1758 году. Однако оригиналы текста (и французский, и закодированный) затем были объявлены утраченными. В 1806 г. появился английский перевод «Завещания»[26], созданный, очевидно, на основе цитат Пернети, так как текст значительно сокращен; кроме того, английская версия содержит неточности. Неточности относительно чего? Дело в том, что ХХ век внес значительную ясность в это дело. Эжену Канселье, ученику Фулканелли, алхимику и исследователю герметической традиции, в 1958 году посчастливилось обнаружить утерянный текст в коллекции манускриптов Национальной Библиотеки в Париже[27]. Автором этой рукописной копии, созданной в конце восемнадцатого века, был некий шевалье Дени Молинье, любитель Герметического искусства, как он себя представил. Кстати, Канселье высказал весьма интересную мысль: на основе некоторых графических особенностей рукописи можно предположить, что этим любителем Герметического искусства и был сам Антуан-Жозеф Пернети, отправивший своебразное «письмо в будущее» — ведь два столетия этот текст считался безвозвратно утерянным[28]. Итак, вывод который мы можем сделать, на первый взгляд весьма неутешителен: из четырех трактатов, представляющих собой алхимический корпус Фламеля, только два могли быть написаны этим автором в XV веке — если автором был Фламель, и если Фламель был алхимиком. Два другие трактата, а именно автобиографический роман «Иероглифические Фигуры» и «Завещание», были написаны значительно позднее, и точно не известно кем. Но эта неутешительность на самом деле мнимая, потому что мы имеем четыре превосходных алхимических текста, написанных адептами (на этот счет уж ни у кого сомнений не возникает), и они, подобно синоптическим Евангелиям, не содержат никаких противоречий — для тех, кто умеет видеть. Если же взглянуть на колесо истории с вершины горы Философов, с точки зрения уходящей в далекое прошлое и простирающейся в невообразимое будущее герметической традиции, то оно покажется не более чем маленькой точкой — и уже не различить, где четырнадцатый век, где двадцатый, где начинается жизнь, и где кончается смерть.

Глеб Бутузов

Я, Николя Фламель, парижский писарь, в год 1414, в правление нашего доброго Принца Карла VI, да хранит его Господь, и после смерти моей преданной супруги Перенелль, в память о ней, и ради тебя, дорогой племянник, исполнился намерения описать тайный магистерий Порошка Проекции, или Философской Тинктуры, которую Бог соизволил передать своему ничтожному слуге, и открылась она мне так же, как и ты теперь откроешь оный для себя, следуя в работе моим указаниям. Иди путем истины, прислушивайся к советам Философов, писавших об этой тайне, но не воспринимай слова их буквально, поскольку не будет тебе от этого никакой пользы, а верь только тому, что согласуется с Природой. По этой причине не забывай молиться Богу, чтобы он ниспослал тебе понимание основы, истины и природы, каковые ты станешь искать в этой книге, где я описал все секреты слово за словом, и страница за страницей, в точности как я все делал и совершал вместе с твоей дорогой тетушкой Перенелль, о которой я скорблю весьма сильно. Я передал в этой книге все свое умение, чтобы ты не был обделен манной небесной, и Господь способствовал тебе и помогал; и чтобы ты не забывал петь ему хвалу, и всякое дело начинал и заканчивал молитвой. Книга эта истинно написана моей рукой, и предназначена церкви Сен-Жак и ее приходу, каковым я также открыл тайны известной тебе книги Авраама-Еврея, но я не могу допустить, чтобы эту книгу продавали за деньги, а посему я приложил весьма серьезные усилия, излагая в ней секрет алхимии при помощи выдуманных мною символов, ключ к которым я передаю тебе. Так постарайся же сохранить эту тайну, и не забывай того, кто сообщил ее тебе; вспоминай своего дядю, когда меня скроет пелена времени, потому что я завещаю тебе этот документ, и знание, заключенное в нем, в конце-концов сделает тебя великим мастером философской алхимии; моя радость, мое воление и прихоть заключены в том, чтобы сообщить тебе эту тайну. Делай так, как я, вновь и вновь, следуй тому, к чему я пришел лишь на склоне лет, и каковое знание да будет во славу Божьей Церкви, на помощь бедным, нуждающимся, вдовам и сиротам, подобно приютам и лечебницам, которые я основал, двадцати двум домам призрения, мною построенным и украшенным, в твердой вере и набожности. Поэтому прочти эту книгу, и сохрани в глубине своего сердца, и не сворачивай с прямой дороги истины. Воздавай хвалу милостивому Господу, который через меня разъяснил тебе магистерий, и не забывай, что тебе ясным языком и слово в слово передается все то, что совершили мы с Перенелль, и чего упорно искали с нею в продолжение двадцати трех лет тяжкого труда и уединения, и в конце-концов были вознаграждены успешным — и неоднократным — завершением магистерия, который я представляю тебе, и который я дал слово передать до того, как смерть настигнет меня, в память о нас с тетушкой; сие умение ты должен унести с собой в могилу: поступить так необходимо, чтобы не причинить вреда миру, и чтобы мы с тобой не винили себя в том, что порядок вещей непоправимо нарушен, и хаос воцарился здесь безраздельно. Мне также не хотелось бы, чтобы моя любовь к тебе привела к деяниям, противным Господу. Посему храни тайну этого мастерства, и взывай ко Святому Духу, дабы он способствовал нашим намерениям, укрепил нас, и поддержал в ходе алхимического делания путем Природы.