Нижние чины, обрезая оснастку упавшей мачты, чтобы не мешала, проникли на шканцы.

— Что, вашбродь, веселей, чем на суше? — спросил один из матросов Баглира, — Там у вас странно — полполка ляжет, половина назад живая вернется. У нас не так…

Баглир промолчал. А что можно было сказать, когда шведский «Юпитер» таранил втрое больший английский корабль в борт, закинул сеть — и по ней весь экипаж полез в атаку, не обращая внимания на продольные картечные залпы? Когда серьезно поврежденный и хлебнувший воды «Рамиллис», пытаясь переломить ход боя, открыл нижний ряд портов — и ушел под воду за несколько секунд, оставив на поверхности только мачты с ошалевшими марсовыми командами?

— Жаль, брандеры кончились, — орал в контуженные залпами уши Полянский, — видишь, как скучились? Ох, жаль… Эй, пушкари, зажигалочки остались еще?

— Кугелей уже нету, — отвечали ему, — ядра жарим.

То еще занятие. Огонь на деревянном корабле — штука опасная, недаром под фонарем часовой стоит, а для пальников и кухонных нужд пламя отбирается в горелку с заполненным водой поддоном. А тут надо разводить огонь на палубе деревянного корабля, пусть и подложив железку. Пожар при попадании гарантирован как у врага, так и у себя. Храбрость требуется просто патологическая. Но последнюю сотню лет такой должен был обладать каждый военный моряк! Зато к жареным ядрам иногда не нужен пальник, сами порох воспламеняют. Сквозь пыж. Тогда брызжет щепа от фальшборта, пушка рвет цепи и торопится к другому борту. По дороге случаются люди, и это не только их проблемы — пушку могут запросто выпихнуть за борт.

Позднего заката из-за пожаров просто не заметили. А потом марсовый рассмотрел в дыму вельбот под белым флагом. Полянский велел — не стрелять.

— Кто здесь командующий? — спросил оказавшийся в шлюпке перепачканный золой офицер.

Ему указали Баглира.

— Князь Тембенчинский, — сказал англичанин, — следовало догадаться. Я должен признать поражение. Я прошу вас прекратить огонь и дать нам возможность спасти уцелевших людей.

— С кем имею честь? — осведомился Баглир.

— Флаг-капитан его величества корабля «Ройял Джордж» Джон Кэмпбэлл, сэр. Я старший офицер, выживший на флагмане. Полагаю, и на эскадре.

— Вы англичанин? — притворно удивился Баглир, — Я думал, мы сражается с датчанами… Какая ошибка! Мы немедленно окажем вам всю посильную помощь… и никаких разговоров о капитуляции! Все случившееся — трагическая ошибка.

Капитан Кэмпбэлл смотрел на него с отвращением. Как смотрел на любого политика.

— А почему вы должны были догадаться, что на эскадре главный — я? — вспомнил вдруг Баглир, — Это совсем неочевидно.

— Я читал ваш меморандум в «Times». Я понимаю ваше удивление, но ведь все секреты продаются. И все тайное становится явным.

Канонада смолкла, и осталось лишь потрескивание огня, да его же недовольное шипение, когда прогоревшие до ватерлинии корабли уходили под воду.

— Надо достать эту газету, — сказал Баглир сияющему от одержанной победы Полянскому.

— Зачем?

— Дело в том, что я еще не читал собственного меморандума.

— Вы хотите сказать, Михаил Петрович, что это такая же фальшивка, как завещание Петра Великого? — рассмеялся адмирал, — А что, полюбопытствуем.

На одном из огарков английских кораблей обнаружились «Times». Газету читали всем штабом эскадры, шведов позвали тоже. Собирались повеселиться, вычитывая фразы по одной, переводя их на русский и шведский, и смакуя всласть. А вышло очень серьезное чтение.

«1. Основным направлением развития России в текущее царствование станет всемерное развитие ее промышленности, мануфактурной и торговой».

— Хорошее направление, — сказал шведский адмирал. Все согласились.

«2. Исходя из настоящего уровня развития европейских стран основным средством международной торговли в ближайшие триста лет будет являться коммерческий флот».

— Как и триста лет предыдущих лет, — заметил Полянский, — пока, князь, вы излагаете очевидное.

«3. Надежность торговых путей определяется степенью контроля над морем на всем их протяжении».

— А мимо Зунда никуда, господа!

— Михайла Петрович так перед боем и сказал!

— Князь, признавайтесь, это выкраденная ваша работа!

— Вот вам и казус белли! Вздрючимте британцев еще разок!

«4. Контроль над морем осуществляется посредством непосредственного контроля моря флотом, контроля портов и контроля побережья».

— Самоочевидно. Дальше давай!

«5. Наилучшее средство удержания контроля над акваторией — контроль входа и выхода из нее».

— То есть Зунд и Бельт! Слава князю! Слава нам!

«6. С этой точки зрения, Россия контролирует только Белое море, как и до Петра Великого».

— А теперь и Балтийское! — восхитились русские.

— Вместе с нами, — уточнили шведы.

«7. Контроль над Балтикой для нее невозможен без базы в Копенгагене или рядом, на датских островах».

— Вот почему они полезли, — сделал кто-то из шведов вывод, — хотели упредить. Чтобы и дальше иметь возможность при желании соваться в нашу лужу. А Балтика — все-таки лужа, господа русские. Как и ваше Белое море.

«8. Над открытыми участками океана Россия пока не имеет не то что контроля — влияния, а значит, не может оказывать полноценного влияния на мировую торговлю, а, следовательно, и политику».

«9. Контроль над океаном не возможен без абсолютного превосходства флота над флотами других держав, имеющих базы в пределах радиуса автономности».

«10. Единственный выход в Океан, а не в закрытые моря, сравнительно близкий к России — Голштейн. Для Швеции — Норвегия. И раз уж идет война с Данией, эти земли непременно будут у нее отторгнуты».

— Опять оправдываются, — заметил Баглир.

«11. Контроль над Океаном в настоящее время принадлежит Британии. Следовательно, она и есть главный конкурент и неприятель».

— Испугались!

«12. Основная сила Британии — флот, поэтому граница России не должна иметь побережий, кроме хорошо защищенных узостей, а также не должна быть уязвима для удара с суши, но со снабжением неприятеля по морю».

«13. На Севере это требует союза со Швецией».

— А почему нет? Когда мы деремся между собой, результаты куда хуже! — это швед.

— Для вас! — тот самый лейтенант. Но лейтенанта тоже отрезвили:

— А мы тоже, по двадцать лет воюя, мучаемся, народ зря губим.

«14. На Западе — с Пруссией».

— Англию Фридрих сейчас очень не любит.

— Почему?

— Побыл ихним союзником!

«15. Польша является державой слабой. Выходов к Океану и Средиземному морю она не имеет. Однако затрудняет коммуникации России с Пруссией. Ее судьба будет зависеть от дружественности и способности эту функцию выполнять».

— А поляки сейчас ни к чему не способны.

«16. На Юге опасно Черное море и окружающие его земли. Необходим либо теснейший союз с Турцией, либо, если невозможно, контроль над Крымом и Босфором, в идеале — и Дарданеллами».

«17. В случае исполнения вышеизложенного, Россия может, в соответствии с заветами Великого Петра, повернуться, наконец, ко всей Европе, исключая союзников, задом!»

— А я хотел в Париж съездить! Князь, пустите?

— Уи. То есть — да, пустит, сколько угодно. Зад-то вы возьмете с собой, и сможете соответственно поворачиваться…

— Это все?

— Все, господа.

— Князь, ваше мнение?

Баглир обвел взглядом веселую аудиторию.

— Не знаю, кто это написал, — сказал он, — но я полностью согласен с этим умным человеком.

После чего сел писать победную реляцию.

Англия вознегодовала. После бури в парламенте слетел бездарный и довольно миролюбивый кабинет лорда Бьюта, его место снова занял коршун Питт, известный гений британской политики. В другое время война с Россией была бы неизбежна. Однако — французы, уже подписавшие, под угрозой русского штыка, мир с Фридрихом, высадили небольшой экспедиционный корпус графа д'Оссонвиля на остров Ньюфаундленд. Совсем недалеко от только что — в мае — потерянной Канады. Их сухопутные войска уже шагали по испанским дорогам, приближаясь к границам Португалии, последнего английского союзника на континенте. Прусские же войска очистили Ганновер — собственное германское княжество английского короля. Казалось, еще месяц-другой — и все завоеванное за семь лет войны уплывет из рук Англии. Не лучшее время наживать новых врагов.