Литмир - Электронная Библиотека

— Нет, это какой-то кошмар! — донесся сзади ленивый протяжный голос Хью. — Рейн, ты насмерть перепугал бедную девочку своими свирепыми гримасами.

У реки было ненамного прохладнее и куда более влажно и душно. Пахло гниющей рыбой. Долгое время Арианна жадно хватала ртом воздух, чтобы отдышаться. Когда это ей удалось, она закрыла глаза и попыталась вызвать в памяти образ золотого рыцаря, возродить прекрасные мгновения, прожитые внутри видения. И действительно, повеяло гиацинтом, жаркий ветер коснулся щек, и она вновь побежала вниз по склону холма, в сильные объятия золотоволосого рыцаря, услышала слова: «Я люблю тебя, Арианна, я люблю тебя, люблю тебя...»

Под плотно прикрытыми веками, обжигая их, выступили слезы. Это он должен был стать ее судьбой, золотой рыцарь, а не нормандский выскочка, с которым ее сегодня повенчали! И сегодня же, этой самой ночью, не рыцарь ее мечты, а нормандец положит грубые загорелые руки на ее тело...

— Арианна, душенька!

Душенька. По-уэльски «дженет».

Арианна повернулась и оказалась лицом к лицу с двумя мужчинами: длинным и тощим, рыжеволосым и седым, скроенным на манер бочонка для эля. На лице ее начала расцветать улыбка, но растаяла при воспоминании о том, как она помахала им и они намеренно не ответили на приветствие.

— Никакая я теперь не душенька, — возразила она и подумала: «И не беззаботная девчонка, а жена. Жена, помоги Господи!»

Старший из мужчин оглядел ее с ног до головы маленькими черными глазками, чем-то похожими на мышиные. Немигающий взгляд был полон горькой насмешки.

— Чего ради ты вот так просто пошла и обвенчалась с нормандским ублюдком, ответь мне, Арианна? По-моему, скатилась ты ниже некуда?

— Можно подумать, меня спросили, хочу я этого или не хочу! Я пошла на это ради рода Гуинеддов, ради...

— Тьфу! — Айвор смачно отхаркнулся и сплюнул в траву.

— Не понимает, не понимает наш Айвор тонкостей государственной политики! — засмеялся Кайлид. — Он считает, что с любым нормандцем разговор один: меч в грудь и точка!

— Когда нормандец мертв, он попадает прямиком в ад и впредь действует на нервы только дьяволу!

Кайлид снова засмеялся, но умолк, взглянув иа лицо Apианны. Ей всегда нравились его глаза: оттенком они напоминали его волосы, и смотрели тепло, с подкупающей искренностью.

Арианна нерешительно улыбнулась, покачала головой, и вдруг улыбка вспыхнула солнечным лучом, осветив ее лицо. Она крепко обняла братьев по очереди, чмокнула в колючие от щетины щеки, чувствуя, как вислые — по уэльской традиции — усы щекочут ей нос.

— Как же хорошо снова увидеться с вами обоими! — вырвалось у нее.

— Мы пришли поговорить с тобой, девочка моя. Насчет сегодняшнего дня, — сказал Айвор.

— Сегодняшнего дня? — Арианна встревоженно повернулась к более молодому из братьев. — Ради Бога, Кайлид, не делай сегодня никаких глупостей! Этот твой набег уже имел больше неприятных последствий, чем дело того стоило.

— О каком набеге идет речь? — Кайлид пытался принять простодушный вид, но рот его сам собой сложился в ухмылку. — Нет, наше сладкое яблочко, мы пришли потому, что беспокоимся за тебя. Ходят жуткие слухи о том, как нормандцы обращаются с женщинами, особенно если те не из их подлой породы. Мы хотим, чтобы ты знала: сегодняшнюю ночь мы с Айвором проведем внизу, в зале, на случай, если понадобится защитить тебя.

— Да, но... что, по-вашему, он станет со мной делать?

Мужчины переглянулись, причем щеки Айвора побурели, как недоспелая черника. Кайлид встретил было испуганный и вопрошающий взгляд сестры, но глаза его тотчас убежали в сторону. Он прокашлялся.

— Есть достойный, освященный церковью способ взять девственность невесты, а есть способы омерзительные, нечистые. Тебе надо будет ни на минуту не забывать, чья ты дочь, и не позволять ему опозорить тебя отвратительными французскими извращениями.

— Ага, ага, — перебил Айвор, собравшись с духом, — и если он обидит тебя... даже если всего-навсего побьет ремнем за неповиновение, только крикни. Клянусь, мы убьем его, и к дьяволу Оуэна вместе с королем Генрихом и их мирным договором, разрази его гром!

Комок страха, с самого утра засевший где-то в животе Арианны, стал больше сразу втрое. Она даже не заметила, что все лицо покрыто крупными каплями пота, пока Кайлид не отвел с ее лба мокрый завиток и не спросил:

— Ты ведь понимаешь, что мы имеем в виду?

— Ну да, французские извращения...

На самом деле она едва ли понимала, о чем идет речь. Единственным, что она знала наверняка, было то, что страх, к вечеру окутавший мысли и чувства, как густой липкий туман, был страхом перед предстоящей брачной ночью. Она была благодарна братьям за их галантное предложение, но сознавала, что невозможно будет позвать их на помощь, что бы нормандскому ублюдку ни взбрело в голову сделать с ней. В замке, теперь окруженном со всех сторон войсками, никто не мог безнаказанно наброситься на Черного Дракона. Скорее всего, смельчак был бы изрублен в капусту, едва успев вынуть меч из ножен.

Когда Арианна вернулась на помост для новобрачных, она с безмерным облегчением обнаружила, что мужа поблизости нет. Группа менестрелей распевала развеселое славословие молодым, несколько пар плясало внутри прямоугольника из столов, кружась так быстро, что в вихре красок невозможно было различить, где леди, а где ее кавалер. Зрелище напоминало закрутившиеся водоворотом струи пролитой краски. Пляшущие ухитрялись еще и подпевать, заглушая звуки виол и тамбуринов.

Талиазин появился из ниоткуда, как чертик из преисподней, заставив Арианну подскочить. На одной ладони он удерживал подносик с бланманже. Когда он наклонился через плечо Арианны, чтобы водрузить ношу на стол, пудинг соскочил с подносика и с мокрым шлепком приземлился на скатерть. Там он некоторое время трепетал, потом успокоился.

— Наказание Божье, а не мальчишка! Ты самое неуклюжее создание, которое только попадалось мне в жизни.

— В данный момент я должен играть на лире, а не подавать бланманже, о чем я откровенно заявил милорду несколько минут назад, — сказал Талиазин, обиженно оттопыривая нижнюю губу. — А он в ответ обещал подвесить меня за ребро, если я не начну наконец честно выполнять обязанности оруженосца... — надутые губы вдруг дрогнули улыбкой. — Мне кажется, он боится, что я запою хвалебную оду в его честь.

50
{"b":"28423","o":1}