— Куда ты ранен?

— Не моя кровь! — прохрипел Рейн, которому до сих пор так и не удалось толком вдохнуть.

Он стащил с себя вонючую мокрую куртку и отбросил подальше в сторону. Щеки у Арианны были влажные. Он смахнул с них несколько нечаянных слезинок. Она плакала из-за него. Его храбрая маленькая женушка плакала из-за него.

— Со мной все в порядке.

— Я в долгу перед вами, милорд, — сказала Арианна, не сводя с его лица потемневших глаз. — Вы спасли мне жизнь.

Рейн чуть было не улыбнулся, но потом вспомнил все, что предшествовало его беспамятству, и вцепился обеими руками Арианне в предплечье.

— Я тоже в долгу перед тобой! — прорычал он, от возмущения начиная дышать полной грудью. — Я должен тебе хорошую порку этим вот ремнем! — Он грубо встряхнул жену, потом не удержался и притянул ее к себе. — Ты, видно с ума сошла, когда побежала прямо на кабана. Что, скажи на милость, подвигло тебя на такой идиотский поступок?

— Он был прямо у тебя за спиной. Я боялась, что он бросится на тебя.

— Ты!.. — Рейн оттолкнул ее, но потом снова схватил за плечи и прижал к груди с такой силой, что она ахнула. Когда он заговорил снова, голос его звучал мягко, почти ласково: — Это был неразумный поступок.

— Согласна. То, что я сделала, разумным не назовешь. — Арианна вздохнула и расслабилась у него на груди, расчесывая пальцами правой руки перепутавшиеся влажные пряди черных волос. — Я могла проститься с жизнью...

Она отстранилась и медленно оглядела лицо Рейна, словно старалась выгравировать в памяти его черты.

— Но я не стану просить прощения за свой поступок, потому что, если придется, сделаю это снова, муж мой. Видишь, я ничуть не раскаиваюсь, а это значит, что ты имеешь полное право меня побить.

Одновременно смеясь и постанывая от боли в каждой косточке, Рейн поднялся, увлекая за собой Арианну. Она была слишком близко, он чувствовал ее, вдыхал ее запах, ощущая от этого легкое сладостное головокружение. Его мужская плоть напряглась, наполнился горячей кровью. Что ж, по крайней мере поцеловать-то ее можно! Его рука непроизвольно прихватила волосы Арианны, до боли знакомым движением запрокидывая ей голову.

Едва ощутив, как ее рот приоткрывается под его губами, он погрузился в него, как в омут, нащупал ее язык, слизнул с него ее вкус. Это был вкус огненно-горячий, чуточку едкий — вкус страха и давнего-давнего голода. Рейн вдруг заметил, что бессовестно мнет ее груди, стараясь поймать между пальцами соски. Он дышал хрипло и шумно и едва мог говорить от неуправляемого болезненного желания.

— Проклятие, проклятие! Я хочу тебя, Арианна... так хочу, что, по-моему, я сейчас умру! — Вместо ответа она приникла к нему, прижавшись всем телом. — Боже милостивый, я просто взорвусь!

— Так сделай же это, Рейн! — зашептала Арианна, обжигая дыханием впадинку на его шее. — Сделай это, сделай это!..

Как будто он мог не сделать этого! Рейн уже не способен был остановиться. Губы их встретились и раскрылись. Арианна втянула его язык в себя, и он позволил ей насладиться его вкусом, как лакомством.

Рейн сделал шаг назад, потом другой и третий, при этом не выпуская ее из объятий и не прерывая поцелуя. Наткнувшись спиной на необъятный ствол старого дуба, Рейн повернулся так, что теперь уже Арианна прижималась к серой от возраста коре. Подол ее платья и сорочку он поднял до самой талии, скатав валиком. Одной рукой он приподнял ее за горячий круглый зад, другая проникла между ног, где тоже было горячо и очень влажно, где все было готово принять его. О, как долго, как ужасно долго он не прикасался к ней! Было совершенно непонятно, как он мог жить без этого.

Рейн даже не заметил, как пальцы оказались внутри, услышал только стон Арианны, когда та уронила голову ему на плечо. Ее внутренние мышцы конвульсивно сжались, с неожиданной силой втянув еще глубже внутрь его пальцы. Он представил свою плоть там, в этой горячей глубине, и скрипнул зубами, подавляя потребность в немедленной разрядке. Он даже не чувствовал, а слышал собственное безумное желание было как непрестанный крик внутри всего его существа.

Рейн был весь в огне и не чувствовал ни холода, ни влажности вокруг. Приподняв Арианну обеими руками, он подождал, пока ее ноги обовьются вокруг его бедер, и погрузился в нее, как в ножны. Он услышал протяжный счастливый крик. Арианна выгнулась, изо всех сил прижав бедра к его телу, зажмурившись. Она была, как раскаленный водоворот, засасывающий его в сладкие глубины, и Рейн снова почти потерял контроль над собой, отстранившись в самое последнее мгновение. Она тотчас скользнула вниз, нажимая всем весом, стараясь принять в себя всю его длину. Так глубоко, так тесно было внутри нее, что он потерялся в волнах неизъяснимой сладости, такой сладости, что просто невозможно было остановиться еще хоть раз, да и не хотелось останавливаться, не хотелось больше сдерживаться... нет, ни за что на свете... хотелось, чтобы это длилось и длилось... вечно...

Еше несколько секунд Рейн слышал свое громкое дыхание, чувствовал свою дрожь и дрожь Арианны и думал: на этот раз, на этот раз, на этот раз он возьмет ее... возьмет ее всю, душу ее и тело, она будет его... его, его, его!

Каждая мышца Рейна вдруг напряглась в конвульсивном спазме такой силы, что он закричал не слыша своего голоса. А потом он взорвался. Это случилось глубоко внутри ее тела и длилось очень долго...

Арианна обмякла в его объятиях. Ее тело вдруг стало очень тяжелым, и Рейн ослабил хватку, позволив ей коснуться ногами земли. Она не убрала рук, которыми цеплялась за eго плечи. Раздавшийся вздох был больше похож на долгий стон. Глаза ее выглядели неподвижными, как у человека, только что пережившего сильное потрясение, губы сильно припухли, влажные и очень яркие. Она снова вздохнула, и они задрожали.

Рейн убрал со лба жены мокрые завитки волос, взял в ладонь ее подбородок и провел большим пальцем по ее распухшим губам.

— Я сделал тебе больно?

Она поймала его палец ртом и слегка прикусила его.

— Кажется, да. Ты оцарапал меня сзади дубовой корой.

— Дай посмотреть.

Он не дал ей возможности запротестовать. Повернув спиной к себе, он бесцеремонно задрал ей подол, обнажив бедра. На одной половинке ягодиц была небольшая ссадина. Рейн присел на корточки и прижался к этому месту губами.