Рейн улыбнулся, и Арианна не удержалась от едва слышного стона удовольствия. Он собрал ее волосы, закинув их за спину, и убрал руки. Раскладывая буквы по алфавиту, она старалась делать вид, что ничего особенного не произошло, но пальцы ее дрожали. Он стоял совсем рядом, очень близко — так, что плечи их прижимались друг к другу, — и внимательно слушал, как она называет буквы.

Когда настала очередь буквы «R», он жестом остановил Арианну, поднял букву и долго смотрел на нее. Она была черного цвета, с узором из золотых звездочек. На лице Рейна было то же самое выражение печали и удовольствия одновременно, как и утром, когда он держал апельсин.

— Одна девушка... — Он умолк и, когда Арианна уже решила, что ничего больше не услышит, добавил: — Как-то раз она показала мне, как пишется мое имя.

Внезапная ревность больно кольнула Арианну. Она сказала себе, что должна радоваться за него, потому что жил на свете хоть один человек, которому Рейн был настолько небезразличен, что он научил его писать имя... вот только этот «он» был женского рода, и это меняло дело. Рейн не назвал имени девушки, но Арианна и без того знала — это была Сибил, его утраченная любовь. Знать это было больно. Пусть это было эгоистично, но ей хотелось, чтобы происходящее касалось только ее и Рейна, чтобы это был интимный момент и третьих лишних в нем не было. Однако он разделил нечто похожее с другой женщиной. Больше того, в тот момент он любил эту женщину.

Она мягко игобрала у Рейна букву «R», вернула на положенное место и продолжала называть буквы, поясняя их соответствующими звуками и словами, в которых оии использой вались. Когда с этим было покончено, она решила на примере показать, как буквы образуют слова. Книги, как правило, писались на латинском языке, по-латыни шла и переписка, но Арианна выбрала для примера французское слово, одно иэ немногих, которые знала.

— Помнишь эту букву? Это «В». Сейчас я сложу из букв слово, которое начинается с «В».

Она бросила быстрый взгляд на лицо мужа и убедилась, что он внимательно следит за ее губами.

— Bouche... — сказала она медленно, постаравшись сделать голос низким и горловым, как того требовало французское произношение (губы почему-то сразу пересохли, но она вовремя удержалась и не облизнула их). — «Bouche» — это «рот», ты знаешь. «Bouche» начинается с... начинается с...

Даже не видя этого, она почувствовала, как потемнели глаза Рейна. Она подняла взгляд. Да, они были темнее грозовых туч перед самым началом ливня, и они не отрывались от ее рта.

— Покажи, как пишется это слово...

Она начала выбирать буквы, но они выскальзывали и выскальзывали из влажных пальцев. В спальне было очень тихо, и это постукивание звучало оглушительно. Она сама дышала слишком громко, и так же громко дышал Рейн. Как близко он стоял! Она буквально чувствовала, как движутся у виска его губы.

— Очень хорошо, — повторил он несколько раз, пока она складывала слово, как будто это она отвечала ему урок.

— С буквы «В» начинается и слово «baiser», — продолжала Арианна.

«Целовать, — перевела она мысленно! — целовать, целовать...»

Стало еще тише. Хотя Рейн по-прежнему прижимался к ней плечом, он как будто вообще перестал дышать.

— Назови еще какое-нибудь слово, начинающееся с «В», и я сложу его для тебя, — пролепетала она, сама едва дыша.

Рейн наклонился за еще одной буквой «В», задев при этом ее грудь. Оба соска мгновенно напряглись так, что буквально окаменели. Словно ощутив это, он повернулся, не поднимая головы. Теперь их губы были почти совсем рядом. Арианна мысленно приказала ему поцеловать ее.

И он услышал ее. Поцелуй был осторожным, ласковым — и, тем не менее, опустошающим. Губы Арианны раскрылись при первом же прикосновении языка, выдавая ее готовность подчиниться всему, что произойдет. Рейн отстранился очень быстро, и все же тело ее успело стать безвольным и тяжелым, и пришлось ухватиться за край столешницы, чтобы не сползти на пол.

— Рейн... — сказала она, не слыша себя. — Рейн... Он стиснул зубы так, что по щекам заходили желваки, и отступил на пару шагов.

— Продолжим урок! — сказал он резко, почти зло.

Но это было уже не важно. Теперь Арианна знала: она ошиблась, думая, что больше не нужна ему. Он хотел ее не меньше, чем прежде, и поцелуй выдавал его желание так же, как и этот темный, тяжелый взгляд, которым он смотрел на нее, когда был голоден, когда вожделел ее. Боже милостивый, да он просто изнемогал от желания!

Арианна сделала шаг в сторону Рейна, чтобы снова оказаться рядом с ним, и наклонилась, намеренно касаясь грудью его плеча. Она почувствовала, что он дрожит. Он промолчал и не отстранился, и она улыбнулась краешком губ.

— Если вы прочтете это, милорд — сказала она с невинным видом, раскладывая выбранные буквы в ряд, — значит, вы усвоили, как составлять из букв слова.

Слово было неприличное, но она не знала других, которые означали бы то, что она хотела сказать. Это было первое слово, которое ее братья выучили на языке проклятых Богом нормандцев, и они не замедлили научить ему Арианну.

Рейн с примерным старанием начал одну за другой произносить про себя буквы. Брови его приподнялись.

— А ты, оказывается, бесстыдница, моя маленькая женушка!

— Раз уж слово сказано, почему бы нам не воплотить его?

— Я ничего такого не говорил, — возмутился Рейн, но не удержался от смеха. — Ты сказала это слово!

— Я? Я не помню, чтобы произносила его!

Рейн улыбнулся. Той самой улыбкой, открытой и прекрасной, лишенной всякой настороженности, незащищенной и мягкой. Арианна задержала дыхание, а когда позволила ему вырваться, самое сердце ее, казалось, унеслось из груди вместе с ним. Она чувствовала близость этого человека, этого мужчины — о, как она ее чувствовала и как сильно хотела его!

Без смущения или опаски она прижалась к нему всем телом, обвила руками его шею и пригнула голову так, чтобы дотянуться до его рта. Некоторое время Рейн отвечал на поцелуй, пощипывая губами ее губы все более жадно. Но потом он схватил ее за плечи и оттолкнул, почти отшвырнул от себя.

— Проклятие! — крикнул он, тяжело дыша. — Зачем ты это делаешь, Арианна? Если ты не перестанешь, я повалю тебя на пол и возьму прямо здесь, на этом камыше! Ты хоть понимаешь, чем кончится дело? Я убью этим ребенка или вас обоих!